съезде, что через двадцать лет он пожмет руку последнему преступнику, - это
впечатляло. Это заставляло позабыть на время и о нищенской зарплате, и о
глупости инструкций. Правоохранительная машина работала исправно.
Нравственные приоритеты были достаточно ясно обозначены. Преступник,
попавшийся, скажем, на валютных операциях, мог нахамить сыщику, предложить
ему взятку, но он никогда бы не позволил себе заявить вслух, на допросе, что
сыщик выполняет глупую, никому не нужную, да к тому же и малооплачиваемую
работу...
Нынче же взятки воспринимаются как откупное: берите, но только не мешайте
делать деньги. Из перепродажи, из фальсифицированного спиртового продукта,
из меди, оружия, наркотиков... Закон? Ему не подчиняются даже президенты.
Власть? Это еще нужно посмотреть, какая из них победит. Собственность? Была
ваша, - завтра станет нашей, а послезавтра хоть потоп. Бывшие деревенские
парни, прошедшие армию и сменившие армейские погоны на милицейские, теряются
в этом мутном водовороте в считанные месяцы: сегодня ты гоняешься за мафией,
а завтра она вполне официально нанимает тебя в качестве охранника - тут у
кого угодно "крыша поедет". Да что там говорить про рядовых, если и среди
офицеров отмечены настроения, которые можно выразить фразой: "За что воюем?"
Один опер, подводя итоги своему печальному прогнозу относительно
будущности Российского государства, выразился так:
- Вопрос упирается в собственность. Пока не определятся собственники, мы,
строго говоря, не нужны ни мафии, ни властям. Идет грабеж и дележ ничейного.
Лишь тогда понадобится закон, когда, насосавшись, собственники скажут:
хватит! Теперь мы будем играть по правилам!
Рокировки в разные стороны
Мальчик был самым обыкновенным, может быть, лишь чуть более тихим и
задумчивым, чем обычно бывают тинэйджеры. По вечерам любил сидеть в своей
комнатке у окна и смотреть на улицу, слушая плейер. Однажды он обратил
внимание на то, что к магазину, который был как раз напротив окон его
комнатки, часто подъезжают одни и те же машины - по вечерам, после
закрытия... Из машин что-то выгружали и быстро заносили в магазин. Мальчик
пригляделся повнимательнее и понял, что это "что-то" было не чем иным, как
оружием. Он записал номер машины, понаблюдал за магазином еще пару дней,
фиксируя номера подъезжавших автомобилей.
Он был умным, начитанным ребенком и понимал, что тайно перевозить оружие
могут, скорее всего, бандиты... А потом мальчик пошел в свое отделение
милиции и рассказал все, что видел, офицеру - одному из руководителей
отделения.
Мальчик сделал все правильно. Он не мог знать, что этот офицер давно уже
был на долях с теми самыми бандитами, которые выгружали оружие...
Через пару дней мальчик пропал. Поиски были результативными - в
пригородном лесочке через некоторое время изуродованный труп ребенка был
все-таки найден... (Любопытный нюанс - в ходе расследования убийства около
шести человек брали на себя совершение преступления и даже показывали в ходе
следственных экспериментов, как именно убивали. Во всех этих случаях
розыскники сумели доказать самооговор.)
Настоящего убийцу - непосредственного исполнителя - все же нашли, хотя
поиск был чрезвычайно трудным. Однако медицинская экспертиза признала его
больным человеком, в силу этого он не подлежал уголовной ответственности, а
показания, данные им, не имели юридической силы... Поэтому и офицер,
сгубивший мальчика, продолжал работать в милиции. Он уволился из органов
совсем недавно. Те офицеры-розыскники, кто знал, на чьей совести эта смерть,
ничего сделать не смогли. Знать - это еще совсем не значит доказать...
Эту печальную историю мы услышали от оперативников в одном из кабинетов
известного всем дома на Литейном, где мы попытались поговорить о таком
явлении, как внутренняя милицейская коррупция и преступность. Увы,
рассказанное не слишком нас удивило. В ответ мы предложили собеседникам свою
историю, которую узнали, расследуя дело одного крупного питерского
бизнесмена, обратившегося к нам за помощью... [83]
Он представился жертвой рэкета и коррумпированных правоохранительных
органов одновременно. Попросил провести объективное расследование. Мы
согласились и, как нам кажется, теперь знаем правду. Но результаты нашей
работы не подлежали реализации - установив фактуру, мы не смогли собрать
доказательства. Многочисленные свидетели согласились говорить только в
приватном порядке - для удовлетворения нашего любопытства, сразу же
предупредив нас, что в "случае чего" - они откажутся от своих слов. Мы не
считаем себя в праве осуждать этих людей. Слишком уж крутые завязки были в
этом деле - и мэрия, и милиция, и КГБ, и прокуратура... Да и сама жертва
где-то в середине расследования предстала в совершенно ином свете -
пострадав от одних бандитов, этот бизнесмен нанимал других, чтобы отплатить
обидчикам... Коротко же суть дела такова.
Некая крупная петербургская фирма заключает контракт с серьезной
московской фирмой. Из Петербурга в Москву переводятся большие деньги.
Москвичи срывают контракт и не отдают деньги. Питерский бизнесмен едет в
столицу и безуспешно обивает пороги всех правоохранительных организаций,
каких только можно. Ему везде советуют обратиться в арбитраж, где все вместе
- жертвы и кидалы - умрут в бумажной могиле. Вернувшись в Петербург,
бизнесмен с отчаяния бросается за помощью к "чеченам". "Чечены" оказываются
более приветливыми. Они выделяют двух способных решить вопросы
представителей с которыми бизнесмен вновь едет в Москву. Если кто-то решил,
что "чечены" в Москве стали стрелять и похищать обидчиков, то этот кто-то
жестоко ошибается. Горцы повели горемыку в одно чрезвычайно солидное
милицейское заведение, где проблема решилась со сказочной быстротой. Большой
милицейский чин (отдельного кабинета и приемной с секретаршей удостаиваются
лишь высшие милицейские чины) предложил бизнесмену написать заявление на
обидчиков, и через пару (!) дней деньги со счетов московской фирмы пошли в
Петербург. За вычетом нескольких миллионов, которые милицейский чин
порекомендовал потерпевшему перевести в хорошую фирму, находящуюся в хорошем
городе Грозном.
Видимо, потеря этих миллионов разбудила жабу, дремавшую до поры на груди
у нашего бизнесмена. Жаба стала его душить.
Он захотел получить от коварных москвичей и штрафные санкции. Бизнесмен
вспомнил об одном своем старом знакомом - старшем офицере бывшего Комитета
государственной безопасности из Петербургского управления. Этот офицер вник
в проблему и порекомендовал бизнесмену группу коротко остриженных юристов,
которые хоть и не имели юридического образования, но были в состоянии решить
любую проблему за деньги - за долю малую. Себе офицер скромно назначил
гонорар в пять миллионов рублей (дело происходило в 1992 г.) за общее
руководство. (Кстати говоря, когда в ходе беседы с нами юристы узнали,
сколько хотел получить комитетчик, возмутились они страшно. "Вот скотина!
Послал нас под чеченские пули, даже не предупредив, ни прикрытия не дал, ни
подстраховки... И за все наши труды - всего пять лимонов", - так говорил
старший юрист, непосредственно контактировавший с офицером. Возмущение свое
тогдашнее он сейчас подтвердить уже не сможет, ибо вскоре после того как мы
прекратили работу по этому делу, он покинул наш суетный мир.)
А получилось вот что. В Москве питерские юристы столкнулись с "чеченами",
которые уже рассматривали фирму должников как исключительно свою суверенную
кормушку. На разборки обе банды приехали в Петербург, где выяснились
дополнительные спорные моменты - тесен мир. Оказывается, эти самые "чечены"
доили еще одну фирму - созданную, кстати, под эгидой мэрии Петербурга (брали
натурой, гуманитарной помощью, прямо со склада). А команда юристов вписалась
и в эту разборку. Волны разборок между двумя бандами нещадно колотили
бизнесмена. Фирма его тихо разваливалась. Прослышав о нем, как о терпиле
безответном, его стали похищать и совершенно посторонние бандиты, требуя
выкуп. (Самое любопытное заключается в том, что этот бизнесмен, стравивший
между собой несколько группировок, поссорившийся с милицией, прокуратурой и
ФСК, остался жив и даже до сих пор занимается бизнесом.)
Подсуетился и некий работник одной районной прокуратуры, который через
свою жену, работавшую в дочерней фирме у того же бизнесмена, под шумок
оттяпал у нашего героя автомашину (плюнув на отсутствие техпаспорта, кстати,
так и ездил на ней без документов). Когда мы спросили бизнесмена, зачем он,
по уши запутавшись в своих отношениях с бандитами, обратился за помощью к
нам, он, грустно вздохнув, ответил:
- Сам не знаю. В милицию я идти со своей правдойматкой не мог - в
криминал вляпался. Но как-то насолить всем этим продажным конторам очень
хотелось. Мне почему-то казалось, что вы не будете так дотошно изучать
детали... Ну а сейчас я и сам против публикации всей этой истории. Ничего я
вам не говорил, ребята...
* * *
Вот две невыдуманные истории, в центре которых - коррумпированные (или
сросшиеся) работники правоохранительных органов. И в обеих историях добро не
торжествует в финале. Злодеи не посажены в темницу, а просто поменяли место
работы. (Герой второй истории уволился из УМБР. Или его уволили. По
некоторым сведениям, честные коллеги бывшего офицера все-таки "помогли" ему
уйти, не сумев, правда, поймать за руку. В таких ситуациях официальным
органам сказать нечего: не пойман - не вор.)
Мы прекрасно понимаем, какую деликатную и щекотливую тему поднимаем. Но
замалчивать ее дольше нельзя.
Когда оперативники, рассказавшие нам историю про убитого мальчика,
узнали, что мы хотим сделать ее достоянием гласности, они долго нас
отговаривали:
- Об этом писать нельзя. Во-первых, у нас нет доказательств. Во-вторых,
люди будут бояться в милицию идти - заявлений от потерпевших не дождешься. И
так-то не очень идут, боятся. Ну и, в-третьих, ребята, публикацией такой
можно обидеть большое количество нормальных, честных ментов, которые вам и
нам в глаза плюнут и правы будут...
- Но ведь это все было на самом деле?
- Было. Но это, наверное, не для печати.
Эх, Россия! Страна азиатская! Неужели вечен этот наш удел - доверительные
разговоры только на ушко друг другу...
Мы предлагаем откровенный разговор. Поговорим о том, о чем и так уже
говорят давно. В Петербурге действуют целые банды, состоящие из бывших, а
иногда и действующих сотрудников милиции. Только официально в Петербурге в
1992 г. было привлечено к уголовной ответственности более 137 работников
правоохранительных органов. В Нью-Йорке, где преступность намного выше, чем
у нас, эта цифра стала бы сенсацией. Мы воспринимаем ее спокойно.
- С моей точки зрения, организованный характер наша преступность
приобрела благодаря бывшим сотрудникам правоохранительных органов, - сказал
в недавней беседе с нами один весьма крупный чин из параллельного ГУВД
учреждения. - Сами блатные никогда бы не смогли создать такие замечательно
организованные структуры, какие мы сейчас наблюдаем в бандитском мире.
Нынешняя борьба с преступностью - это "выкашивание пехоты"... Знаете, как на
фронте: рота вся полегла, но на смену ей придут другие роты, потому что целы
генералы, которые могут отдать соответствующие приказы и распоряжения...
- Неужели ментовская преступность - результат демократизации общества? -
спросили мы одного из экспертов в ГУВД.
Он подумал, вздохнул и ответил:
