к уголовной ответственности членов преступных сообществ разных уровней - от
рядовых до руководителей... Но нет процедуры ее применения. Между тем именно
процедура применения обусловливает работу или несрабатывание любого закона,
указа или "тотального наступления"... Декларирование Указа может лишь
возродить разнарядки в органах, предназначенных для борьбы с организованной
преступностью: "... за истекшие сутки задержано столько-то бандитов и
ликвидировано столько-то группировок..." Все это, к сожалению, мы уже
"проходили"...
Подпольное бандитско-воровское государство рвется к своему признанию
де-юре. Если это произойдет - последствия будут необратимыми, это будет
означать полное поражение государства легального. Уже сейчас, находясь (хотя
бы формально) в подполье, организованная преступность успешно решает такие
вопросы, как например кадровые перестановки в различных государственных
учреждениях. Приведенные ниже схемы вывода из игры неудобных, обкатанные
мафией в условиях подполья, помогут понять, какое влияние на дела
государства может оказать организованная преступность в случае ее хотя бы
частичной легализации.
Пособие для негодяев
Предлагаемые схемы нефизического устранения опасных для организованной
преступности противников - не плод больного воображения, а горькая
реальность, с которой приходилось сталкиваться тем, кто добирался до нервных
узлов "спрута". По сути дела, это красиво задуманные и профессионально
выполненные оперативные комбинации. Ни для кого не секрет, что
организованная преступность уже давно располагает высококлассными
профессионалами из числа бывших и ныне действующих сотрудников различных
правоохранительных органов. Профессионалы умеют отрабатывать свой хлеб - тем
более если это хлеб с маслом...
* * *
Если проблемой подпольного государства становится принципиальный и умный
опер, то его физическая ликвидация не даст нужного эффекта. Наоборот, его
устранение может только подтвердить то, что он шел в нужном направлении.
Таких выводят из игры другими способами. Прежде всего фигуранта нужно
тщательно изучить. Хорошо, если у него есть слабости, если же их мало,
против него будут использованы его же сильные стороны. В подразделениях МВД
постсоветской системы очень многое зависит от "коэффициента личной
преданности" подчиненного по отношению к начальнику. Часто, правда, эту
самую личную преданность называют лизанием задницы, и уважающие себя
профессионалы этим не увлекаются. На этом и играет агент влияния, которому
поручена комбинация. Агент влияния - это завербованный действующий
сотрудник. Не сразу, исподволь, намеками, он будет создавать у начальства
общенегативное отношение к разрабатываемому оперативнику. А что в России
может быть хуже невзлюбившего тебя начальства? Оно запросто подкинет оперу
парочку глухарей (то есть бесперспективных, нераскрываемых дел) [71], да еще
будет дергать каждую неделю, требуя отчета и результатов. Если все это
происходит одновременно с разработкой этим сотрудником оперативной
комбинации, которая может быть ювелирной по изяществу задуманного, то
конкретное воплощение этой комбинации может стать просто топорным или вовсе
не быть. Опера могут сорвать с разработки и приказом "совсем сверху" - из
Москвы, например. Нужно срочно лекцию где-нибудь прочитать. Или прибыть на
усиление в группу, специально созданную для расследования чего-нибудь... Был
такой конкретный случай в Москве, когда со всей России насобирали классных
оперов (старших офицеров), которые занимались канцелярской работой, в то
время как у них дома рассыпались, как карточные домики, уникальные
комбинации - они ведь требуют постоянного контроля и личного участия... Ну
и, естественно, будут постоянные попытки личной компрометации. Если
оперативник хороший агентурист и постоянно встречается со своими источниками
- в ресторанах, например, - такую ситуацию можно попытаться перевернуть,
намекнув, что опер сам уже стал источником. Если разрабатываемый не пьет -
значит, надо везде говорить, что он брезгует стакан поднять с товарищами по
оружию... Рано или поздно все посеянное даст всходы.
* * *
Если нужно убрать из процесса поддерживающего обвинение прокурора, то
начинать лучше всего с кампании клеветы, доносов и заявлений на него. Пока
все проверят, ему так вымотают нервы, что он уже будет не боец. Одновременно
с этим можно создать атмосферу опосредованной угрозы самому прокурору и
членам его семьи, постараться спровоцировать какойнибудь скандал в людном
месте, выставить этого прокурора пьяницей и хулиганом, карьеристом и
интриганом. Подождав, пока у объекта не начнут сдавать нервы, можно
организовать его встречу в ресторане с однокурсниками, работающими
юрисконсультами каких-нибудь солидных фирм. Однокурсники за рюмкой поговорят
с ним по душам, посочувствуют, обрисуют перспективы - жуткие в случае
какого-нибудь прокола и неадекватно мизерное поощрение в случае нормального
доведения дела до конца. А потом однокурсники, качая головой, спросят:
"Старик, на кой черт тебе это надо? Кому и что ты хочешь доказать? За кого
ты бьешься? Воевать нужно не за идею, не в 17-м году живем... Воевать нужно
за себя и свою семью, а не за то, чтобы твоему начальству спасибо из Москвы
сказали".
И прокурор может сломаться. Может отказаться поддерживать обвинение. Он
не обязательно станет при этом коррумпированным прокурором, он будет просто
сломанным человеком. Не стоит его презирать за это - у каждого свой запас
прочности... [72]
* * *
Если в процессе изучения личности "неудобного" следователя будут
установлены его слабость к спиртному или к прекрасному полу (а лучше и к
тому, и к другому), то успех комбинации - вопрос времени. Вокруг следователя
нужно создать нервную атмосферу, чтобы он как можно чаще снимал стрессы
выпивкой и женщинами. Можно подвести к нему какую-нибудь проститутку, лучше
- венерическую больную. Если следователь женат, то после того как он
переспал с проституткой, а потом заразил жену, семья его почти наверняка
распадется. Пить он станет еще больше - нужно только, чтобы рядом были
хорошие, душевные собутыльники, может быть, его же однокурсники, потому что
не все после окончания юрфака идут в милицию. С похмелья следователь будет
делать больше ошибок, а значит, больше обоснованных жалоб пойдет его же
начальству... Пьющие люди легко запутываются в долгах, и обязательно должен
быть приятель, который все время будет одалживать...
Когда увлечение спиртным перерастет в запои, нужно всего-навсего накачать
следака до полного бесчувствия (лучше, чтобы его при этом увидел кто-нибудь
из его коллег), украсть у него табельное оружие и удостоверение и положить
спать где-нибудь на лавочке... Он проснется уже не следователем, а так...
дерьмом подзаборным. За утрату оружия и удостоверения премии, как известно,
не полагается...
* * *
С мешающим журналистом, пытающимся работать по мафии, справиться и вовсе
несложно. "Борзописцы", как правило, не представляют всех тонкостей
оперативной игры, но считают себя экспертами и специалистами. Их легко
запутать и обмануть, подставить, а потом вытащить из дерьма, в которое они
сами вляпались, выступить в роли спасителя и благодетеля. Если "писака"
попался неблагодарный, нужно его дискредитировать в глазах его же аудитории
- и пусть пишет! Ему уже никто не поверит, и весь заряд его материалов уйдет
в воздух. Неплохо действует методика распускания слухов: дескать, этот
принципиальный правдолюбец на самом деле - стукач (лучше комитетовский,
причем со стажем). А вербанули его в свое время на чем-нибудь совсем грязном
и позорном - допустим, на том, что он кого-то когда-то изнасиловал (лучше -
несовершеннолетнюю или несовершеннолетнего). И вообще, ему на самом деле
мафия платит, а все его разоблачения - это не что иное, как реклама тех же
бандитов, - чем страшнее он о них пишет, тем больше их боятся и тем больше у
них смиренных жертв. Нужно, чтобы кто-нибудь из преступных авторитетов даже
похвалил его как-нибудь на не очень узкой тусовке: "Знаю, знаю... Нормальный
парень... С ним можно решать вопросы, причем не очень дорого". Ну и,
конечно, продолжать внимательно следить за самим разрабатываемым -
использовать малейшие ошибки, которых, как известно, совсем не бывает только
у тех, кто совсем не работает.
Методы нефизического устранения противников могут варьироваться и
комбинироваться. Самое неприятное заключается в том, что для проведения в
жизнь своих целей оргпреступность очень часто использует нормальных людей,
управляя ими втемную - сверху или снизу. Кстати, еще один опробованный
способ вывода из игры - это выталкивание наверх, повышение в должности, - но
с уводом от конкретной проблемы. Не стоит рассматривать все рассказанное
выше, как просто страшилки. Это нужно знать. Причем знать это нужно не
только тем, кто изучает организованную преступность или борется с ней. Знать
это нужно обычным нормальным гражданам - тем, кто создает общественное
мнение. Если эти знания дойдут до вас - то, может быть, большую
морально-психологическую поддержку получат те люди, которые, рискуя собой и
своей судьбой, пытаются как-то помешать усилению власти преступного
государства в государстве [73].
Большинство из них знали, на что шли, и, имея свои методы защиты, хорошо
представляют себе последствия проигрыша. Поэтому они не скулят, не жалуются
и не обижаются.
Июль 1994 г.
Убийство как способ веления дел
... Дверца машины была приоткрыта. Пуля, пущенная киллером, прошла сквозь
узкую щель и попала в шею сидевшего за рулем мужчины. Он повалился на бок,
распахивая дверцу, и упал на асфальт рядом
Настоящие киллеры не дают интервью
Убийство как явление перестало быть чем-то выдающимся. Средства массовой
информации успевают реагировать лишь на суперубийства, то есть ликвидации
крупных преступных авторитетов, бизнесменов, общественных и государственных
деятелей [75]. По количеству материалов, опубликованных на эту тему,
складывается впечатление, что от наемных убийц в России не протолкнуться.
Причем подавляющее большинство киллеров готовы дать интервью журналистам по
скромной таксе от 20 до 200 долларов за "сеанс", лениво шокируя читателей:
"Знаете, в год я убиваю не больше двадцати человек..."
На самом же деле, при всем обилии крови на газетных страницах и
телеэкранах, ситуация не так проста. Чтобы разобраться в ней, следует для
начала как минимум провести четкую линию, разделяющую настоящие заказные
убийства (которые правильнее было бы назвать ликвидациями) и обычные бытовые
и полубытовые мокрухи.
Один из серьезнейших авторитетов организованной преступности Петербурга
возмущался летом 1994 г.:
- Все как с ума посходили: слово "убьем" повторяют через предложение.
Причем самое смешное, что в 99 процентах случаев за этим ничего серьезного
не стоит. Недавно какие-то уроды решили забрать наших проституток. Господи,
сколько было пыли! "Завалим, замочим, ствол в рот вставим, сто человек с
автоматами приедет..." Их спокойно выслушали, немного побили дубинами и
отвезли в один подвальчик, чтобы они там остыли. Потом по номерам машин
пробили их адреса и приехали на квартиру к старшему. А там, смех да и
только, жена с ребенком. Мы ей говорим: "Ради Бога, не пугайтесь, мы вас не
тронем и квартиру громить не будем. Просто передайте вашему мужу, когда он
