взрывался из-за мелочей и ругал своих людей даже в нашем присутствии.
Он чрезвычайно заботился о своем имидже, а тщеславие было весьма за-
метной чертой его характера. Этим, наверное, и объяснялось то, что он
согласился встречаться с журналистами. Вместе с тем, в нем ясно ощуща-
лась потребность интеллектуального общения, которого ему явно не хва-
тало в бандитской среде. Антон был лишен образованной интеллектуаль-
ности, необходимой в салонах русской интеллигенции, скорее он произво-
дил впечатление остроумного и лукавого самородка.
В бандитском мире главная мера успеха - деньги. Способности Антона
находить новые методы заработка обеспечили ему в свое время успех в
группировке, которая стала ему родной.
- Сначала речь шла о том, чтобы находить фирмы, которым нужны кры-
ши. Чем крупнее фирма, тем больше оборот и выше твой престиж в банде.
А потом я додумался до некоторых идей, которые быстро себя оправдали.
Каких? Это коммерческая тайна.
К осени 1993 г. группировка Антона обеспечивала крышу приблизитель-
но шестидесяти фирмам. Этого хватало, чтобы содержать банду примерно в
сто человек. Команда занималась и собственной полулегальной деятель-
ностью: открывали свои киоски, торговали сельскохозяйственной продук-
цией, а также курировали проституцию и подпольно производили водку. На
самом деле это была вовсе не водка, а разбавленный технический спирт,
разлитый в водочные бутылки. Производство было весьма примитивным:
разлив производился вручную на квартирах у людей, не входивших в груп-
пировку, а просто нуждающихся в приработке. Таких квартир у Антона бы-
ло несколько десятков. Сам он отвечал за перевозку и продажу "водки",
которая контрабандным путем вывозилась в Эстонию.
Антон очень хотел превратить свою банду в фирму с международными
контактами и связями. В 1993 г. под его крышей были совместные предп-
риятия с Нидерландами, Австрией, Швецией и Финляндией. Однако с иност-
ранными бизнесменами Антон не встречался, потому что все переговоры с
организованной преступностью в совместном предприятии всегда поручали
русским партнерам.
Помимо водки в Эстонию, Антон также экспортировал проституток в
Финляндию и Германию. - Проституция - это отрасль, которая дает нам
какие-то деньги. Это не такие уж большие деньги, но мы содержим на них
часть своих людей. У нас есть заказчики на Западе, которые имеют льви-
ную долю заработка, а мы лишь отвечаем за то, чтобы девушки были дос-
тавлены по назначению. Потом они возвращаются и благодарят нас.
У группировки Антона было три так называемых отстойника в центре
Петербурга. По сути дела, это были обычные публичные дома, в которых
девицы работали по ночам. Проститутки, работавшие на группировку Анто-
на, получали четвертую часть того, что платил клиент, приблизительно
столько же шло сутенеру. Остальное уходило в общак.
Вся деятельность группировки, естественно, предполагала насилие.
Антон этого не отрицал, но все время пытался объяснить его как неиз-
бежное зло:
- Я лично против физического насилия. Всегда найдутся другие мето-
ды. Есть люди, которым нравится делать другим плохо. Мы же поступаем
так только в случае крайней необходимости.
Однако эти заявления противоречили его поведению. Во время съемок
на ферме Карабаса мы видели, как Антон спокойно наблюдал за одним из
своих подчиненных, когда тот избивал наемного работника-старика нога-
ми. Старик был алкоголиком, он украл и продал овцу, а деньги пропил.
Возможно, тогда мы увидели Антона-моралиста. Он неоднократно деклари-
ровал свое презрение к алкоголикам и наркоманам. В группировке алко-
голь и наркотики были категорически запрещены. Пойманные на нарушении
этого запрета молодые бандиты могли быть выгнаны из группировки.
Более страшными преступлениями внутри банды считались кража у брат-
ков или из общака и предательство.
- За такие проступки, - говорил Антон, - может быть очень строгое
наказание. - И даже смертная казнь? - Да, естественно, и смерть, - от-
ветил он, не моргнув.
В принципе Антон ничего не имел против стычек с другими группиров-
ками, но не любил их, потому что они всегда стоили больших денег.
- Если нас вынуждают к боевым действиям, то мы прибегаем и к ним,
но такое бывает достаточно редко и только в крайних случаях. Это эко-
номически невыгодно, потому что мы перестаем зарабатывать деньги и все
уходит на войну.
Антон подразделял преступность в Петербурге на три категории: быто-
вые уголовники, нормальные бандиты и беспредел. С бандитами из других
группировок в 90 процентах случаев удавалось разбираться мирным путем.
Однако, если какая-либо из сторон нарушала бандитские понятия, то мог-
ли быть и человеческие жертвы.
- И тогда побеждает сильнейший, а у нас решает босс - по понятиям
нам жить или нет.
Антон скептически относился к общим бандитским сходнякам в Петер-
бурге. К столу в гостинице "Пулковская", где проходили встречи лидеров
группировок, он отправлялся лишь "в силу необходим мости".
- Мы - самостоятельная организация. Мы не считаем, что необходим
специальный бандитский суд. Жить нужно по здравому смыслу. Мы пытаемся
разрешить все конфликты мирно, но своих денег не отдадим никому.
Забавно, но Антон неоднократно сетовал на недействующую правовую
систему:
- Закон должен быть жестким и распространяться на всех без исключе-
ния. Каждый человек решает сам, как относиться к закону. И в случае
его нарушения должен быть готов к наказанию. - А ты готов?
- Готов, но пусть меня сначала поймают. Антон уже сидел в тюрьме,
он провел четыре месяца в предварительном заключении. Потом уголовное
дело прекратили за недостаточностью улик.
Антон считал, что действующую правоохранительную систему обмануть
очень легко. То, что его боссы попали в тюрьму, он объяснял тем, что
некий бизнесмен "заплатил ментам за их посадку".
- Милиция вообще подкуплена на корню. Честных очень мало. - А быв-
шие КГБ?
- Эти знают еще меньше, чем милиция. Мы их всерьез не воспринимаем,
хотя у них больше технических средств, чем у милиции.
Антон долго объяснял нам, что организованная преступность и право-
охранительные органы играют в своеобразную игру, где главный судья -
сила и деньги.
- В суде побеждает не справедливость, а тот, кому удается убедить
судей в своей правоте. А средства убеждения бывают разные.
Антон защищал право бандитов на существование в том обществе, кото-
рое возникло в России после распада Советской империи.
- Ничего такого никогда не было бы, если бы раньше, при так называ-
емом социализме, мы все на самом деле были равны. Но лозунг - "каждому
по потребностям" - был невыполним. Единственное, чего хочу я, - это
надежности и благосостояния. Я не хочу, чтобы мои дети жили в беспре-
дельной стране. Я и сам не люблю нарушать закон. Но сегодня в России
надо выбирать: если ты пытаешься заработать какие-то деньги, то должен
уметь либо сам защитить себя, либо просить защиты у кого-то другого.
Если ты убежден, что защищен, - твое счастье, если нет, - тогда жизнь
дана тебе взаймы. И тогда каждый новый день для тебя может стать пос-
ледним...
* * *
Карабас разорвал все контакты с нами так же неожиданно, как в свое
время пошел на них. Впрочем, по сведениям из других источников, я слы-
шал, что дела у него идут в гору и он продолжает процветать. Последний
раз я видел его случайно летом 1994 г. Мы столкнулись в одной петер-
бургской тюрьме, куда он, видимо, пришел на свидание с кем-то из своих
коллег. Он еще больше располнел и был похож в своем дорогом костюме
скорее на преуспевающего бизнесмена, чем на бандита. Мы встретились
глазами, но здороваться не стали, а лишь обменялись кивками, как люди,
которые очень смутно помнят друг друга...
ЖИВОЙ ТОВАР
Если проституция - самая древняя профессия на Земле, то получается,
что женское тело - самый древний товар?
Интересно, кому первому пришла в голову мысль, что женское естество
можно продавать - Продавцу или Покупателю в той самой первой сделке на
заре времен? Этого мы никогда не узнаем. Но как бы там ни было - а
как-нибудь да было, - проституция возникла вместе с первобытнообщинным
строем, окрепла в древних рабовладельческих государствах, выжила в
жестокое время тоталитарного феодализма, расцвела после первых буржу-
азных революций и отправилась широким шагом гулять по всем странам,
строям и эпохам.
Любопытно, что почти всегда и везде проституток осуждает обществен-
ная мораль и преследуют правоохранительные органы. Не менее любопытно,
однако, что той же общественной моралью гораздо меньше осуждаются те,
кто пользуется услугами проституток, - в широком, кстати говоря,
спектре. Скажем, те же правоохранительные органы всех времен и народов
пользовались проститутками как агентами - их было легче вербовать,
контролировать, использовать, и через них, конечно, проходило намного
больше информации, чем через добропорядочную домохозяйку.
В нашей стране особый интерес к этой профессии вспыхнул с первыми
шагами перестройки. В обрушившейся на обывателя информационной лавине
статей, книг, теле- и кинофильмов об отечественных шлюхах доминировал
образ валютной интуристовской проститутки - очень сексапильной девушки
с непростой судьбой в непростое время.
Вторая волна информационного бума вокруг проституток у нас на роди-
не относится к началу 90-х годов, когда появились первые конторы теле-
фонных девушек.
Чуть ли не каждая порядочная газета считала своим долгом выделить
какому-нибудь сотруднику определенную сумму денег, чтобы он "вызвонил"
себе проститутку и взял у нее интервью.
За всеми этими забавами несколько в тени остались уличные прости-
тутки - хотя именно они, а не валютно-гостиничные и телефонные, сос-
тавляют основной отряд корпуса шлюх (и не только в нашей стране, кста-
ти). Вторым, не совсем понятным, информационным пробелом стало практи-
ческое отсутствие упоминаний о тех, на кого проститутки работают, - то
есть в принципе обыватель знал, что у более-менее организованных прос-
титуток есть сутенеры... И все. На сутенерах цепочка обычно и обрыва-
лась, что не давало возможности читателю в полной мере оценить масшта-
бы и обороты денежных масс в "бл...ких империях", контролируемых орга-
низованными преступными группировками...
* * *
...Июнь, белая ночь, Невский проспект. Моего спутника знакомые на-
зывают Винт, он бригадир одной из питерских группировок. Он проводит
для меня экскурсию под кодовым названием: "В мире бл-.ского бизнеса".
Винту ведено отвечать на любые мои вопросы. Приказы руководства, как
известно, не обсуждают, и Винт ничего не спрашивает, но видно, что ре-
шение начальства ему непонятно и неприятно.
- Ну что, начнем, пожалуй, с отстойника, - говорит Винт, сворачивая
на канал Грибоедова. - Отстойника?..
- Ну да. Отстойником называется квартира, где собираются девушки,
которые у нас работают. Они собираются там к определенному часу -
где-то к 23.00 - и ждут сутенеров. А сутенер подъезжает, когда найдет
клиента. Клиент получает девушку, расплачивается с сутенером и уезжа-
ет. За девушкой через некоторое время заезжает охрана и возвращает ее
в отстойник...
Мы заходим в типичный петербургский дворколодец. Из окна квартиры
на втором этаже доносится женский смех. Поднимаемся в отстойник. Квар-
тира больше всего напоминает расселенную коммуналку - ободранные сте-
ны, тусклый свет, грязь. В маленькой комнатке на двух диванах рядком
сидят восемь девиц. На вид им от семнадцати до двадцати лет. Увидев
Винта, они замолкают. Винт деловито их пересчитывает и спрашивает: -
Почему Марины нет? - У нее ребенок заболел... Винт недовольно хмурит-
ся:
Винт был одним из бригадиров в группировке АнтонаКарабаса.
