вали, чтобы уровень преступности на его микроучастке строго соответс-
твовал научным, политически грамотным показателям. Чтобы раскрывае-
мость была не ниже, чем в прошлом году. Существовал также закон "Об
укрывательстве преступлений" - этот закон предусматривал суровое нака-
зание всякому оперу, осмелившемуся сокрыть преступление (не зарегист-
рировать уголовное дело). Одним словом - клещи! С одной стороны, дай
статистику хорошую, с другой - не смей преступления укрывать! Слабые
не выдерживали, но сильные закалялись. Проработавшие благополучно не
один год превращались в таких бойцов, которых не удивишь никаким при-
казом. Надо поймать снежного человека? Будет - со всеми официальными
показаниями, опознаниями, признаниями, очными ставками и прочим. Чтобы
опер не терял спортивно-боевую форму, начальство выдумывало ему все
новые и новые поручения и задания. Например, опер должен был раскрыть
определенное количество преступлений при помощи обратившихся в честную
веру преступников, то есть попросту говоря - агентов. Поскольку чест-
ных преступников хронически не хватало, оперативник находил норой
простой выход: он сочинял их. Так в делах появлялись, скажем, некие
Федя или Кеша, которые благополучно кочевали из одной отчетности в
другую, выполняя благородную задачу в деле улучшения показателей.
Кто-то слишком лихо закрывал дела, не успев вникнуть в их суть. А
кто-то слишком рьяно за них брался, выколачивая сведения из упрямых
урок недозволенными методами. Сажая на скамью подсудимых других, опер
знал, что "никто не вечен под луной" и что все, грешные, под Богом хо-
дят.
Злополучный кошелек, который Жеглов положил в карман вора, увы, -
атрибут розыскного искусства и по сей день. Кого винить в этом? Наивно
заблуждаются те, кто считает, будто между сыщиками и преступниками -
стена. Нет, всего лишь черта, условленная законом. Она может стать
стеной для одних, ее может не заметить в пылу работы другой; третий
переступает ее намеренно, хотя и не без сомнений. Интересный факт: в
застойные годы в тюрьму чаще садились офицеры. Теперь львиную долю
осужденных составляют сержанты и рядовые. Факт безотрадный, ибо свиде-
тельствует он скорее о падших нравах сержантского состава, чем о высо-
ком моральном духе офицерства. Переступить роковую черту можно дейс-
твительно незаметно. Во времена застоя, например, районное начальство
почти обязывало сотрудников ОБХСС заботиться о том, чтобы дефициты из
подведомственных им магазинов уходили не только "налево", но и "напра-
во", то есть к заслуженным работникам милиции.
Криминал? Вроде бы еще нет. Директор магазина рад услужить родной
власти, купля-продажа производится по закону: по номиналу и с чеками.
Отовариваются достойные люди, которые в знак благодарности просто иск-
лючают данный магазин из сферы своих профессиональных интересов. Но
тот же злополучный опер мог незаметно переступить черту: склонить сво-
его агента к активной деятельности, не понимая, что агент сам уже дав-
но использует своего патрона в корыстных целях.
До поры до времени вое эти противоречия, проблемы, неразбериху в
той или иной мере сглаживала и облагораживала Большая Идея. Когда Хру-
щев клялся на съезде, что через двадцать лет он пожмет руку последнему
преступнику, - это впечатляло. Это заставляло позабыть на время и о
нищенской зарплате, и о глупости инструкций. Правоохранительная машина
работала исправно. Нравственные приоритеты были достаточно ясно обоз-
начены. Преступник, попавшийся, скажем, на валютных операциях, мог на-
хамить сыщику, предложить ему взятку, но он никогда бы не позволил се-
бе заявить вслух, на допросе, что сыщик выполняет глупую, никому не
нужную, да к тому же и малооплачиваемую работу...
Нынче же взятки воспринимаются как откупное: берите, но только не
мешайте делать деньги. Из перепродажи, из фальсифицированного спирто-
вого продукта, из меди, оружия, наркотиков... Закон? Ему не подчиняют-
ся даже президенты. Власть? Это еще нужно посмотреть, какая из них по-
бедит. Собственность? Была ваша, - завтра станет нашей, а послезавтра
хоть потоп. Бывшие деревенские парни, прошедшие армию и сменившие ар-
мейские погоны на милицейские, теряются в этом мутном водовороте в
считанные месяцы: сегодня ты гоняешься за мафией, а завтра она вполне
официально нанимает тебя в качестве охранника - тут у кого угодно
"крыша поедет". Да что там говорить про рядовых, если и среди офицеров
бродят настроения, которые можно выразить фразой: "За что воюем?"
Один опер, подводя итоги своему печальному прогнозу относительно
будущности Российского государства, выразился так:
- Вопрос упирается в собственность. Пока не определятся собственни-
ки, мы, строго говоря, не нужны ни мафии, ни властям. Идет грабеж и
дележ ничейного. Лишь тогда понадобится закон, когда, насосавшись,
собственники скажут: хватит! А теперь мы будем играть по правилам!
РОКИРОВКИ В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ
Мальчик был самым обыкновенным ребенком, может быть, лишь чуть бо-
лее тихим и задумчивым, чем обычно бывают тинэйджеры. По вечерам любил
сидеть в своей комнатке у окна и смотреть на улицу, слушая плейер. Од-
нажды мальчик обратил внимание на то, что к магазину, который был как
раз напротив окон его комнатки, часто подъезжают одни и те же машины -
по вечерам, после закрытая... Из машин что-то выгружали и быстро зано-
сили в магазин. Мальчик пригляделся повнимательнев и понял, что это
"что-то" было не чем иным, как оружием. Он записал номер машины, по-
наблюдал за магазином еще пару дней, фиксируя номера подъезжавших ав-
томобилей.
Он был умным, начитанным ребенком и понимал, что тайно перевозить
оружие могут, скорее всего, бандиты... А потом мальчик пошел в свое
отделение милиции и рассказал все, что видел, офицеру - одному из ру-
ководителей отделения.
Мальчик сделал все правильно. Он не мог знать, что этот офицер дав-
но уже был на долях с теми самыми бандитами, которые выгружали ору-
жие...
Через пару дней мальчик пропал. Поиски были результативными - в
пригородном лесочке через некоторое время изуродованный труп ребенка
был все-таки найден... (Любопытный нюанс - в ходе расследования убийс-
тва мальчика около шести человек брали на себя совершение преступления
и даже показывали в ходе следственных экспериментов, как именно убива-
ли. Во всех этих случаях розыскники сумели доказать самооговор.)
Настоящего убийцу - непосредственного исполнителя - нашли, хотя по-
иск был чрезвычайно трудным. Однако медицинская экспертиза признала
убийцу больным человеком, в силу этого он не подлежал уголовной от-
ветственности, а показания, данные им, не имели юридической силы...
Поэтому и офицер, сгубивший мальчика, продолжал работать в милиции. Он
уволился из органов совсем недавно. Те офицеры-розыскники, кто знал,
на чьей совести маленький труп, ничего сделать не смогли. Знать - это
еще совсем не значит доказать...
Эту грустную историю мы услышали от оперативников в одном из каби-
нетов известного всем дома на Литейном, где мы попытались поговорить о
таком явлении, как внутренняя милицейская коррупция и преступность.
Увы, страшная история убийства ребенка не слишком удивила нас. В ответ
мы предложили собеседникам историю, которую узнали, расследуя дело од-
ного крупного питерского бизнесмена, обратившегося к нам за помощью...
Он представился жертвой рэкета и коррумпированных правоохранитель-
ных органов одновременно. Попросил провести объективное расследование.
Мы согласились. Мы смогли провести расследование до конца и, как нам
кажется, теперь знаем правду. Но результаты этого расследования реали-
зации не подлежали - установив фактуру, мы не смогли собрать доказа-
тельства. Многочисленные свидетели согласились говорить только в при-
ватном порядке - для удовлетворения нашего любопытства, сразу же пре-
дупредив нас, что в "случае чего" - они откажутся от своих слов. Мы не
возьмем на себя ответственность осуждать этих людей. Слишком уж крутые
завязки были в этом деле - и мэрия, и милиция, и КГБ, и прокуратура...
Да и сама жертва где-то в середине расследования предстала в совершен-
но ином свете - пострадав от одних бандитов, этот бизнесмен нанимал
других, чтобы отплатить обидчикам... Коротко же суть дела такова.
Это было сугубо частное расследование, которое я с коллегами прово-
дил в свободное время.
Некая крупная петербургская фирма заключает контракт с серьезной
московской фирмой. Из Петербурга в Москву переводятся большие деньги.
Москвичи срывают контракт и не отдают деньги. Питерский бизнесмен едет
в столицу и безуспешно обивает пороги всех правоохранительных органи-
заций, каких только можно. Ему везде советуют обратиться в арбитраж,
где все вместе - жертвы и кидалы - умрут в бумажной могиле. Вернувшись
в Петербург, бизнесмен с отчаяния бросается за помощью к "чеченам".
"Чечены" оказываются более приветливыми. Они выделяют двух способных
решить вопросы представителей, с которыми бизнесмен вновь едет в Моск-
ву. Если кто-то решил, что "чечены" в Москве стали стрелять и похищать
обидчиков, то этот кто-то жестоко ошибается. Горцы повели горемыку в
одно чрезвычайно солидное милицейское заведение, где проблема решилась
со сказочной быстротой. Большой милицейский чин (отдельного кабинета и
приемной с секретаршей удостаиваются лишь высшие милицейские чины)
предложил бизнесмену написать заявление на обидчиков, и через пару (!)
дней деньги со счетов московской фирмы пошли в Петербург. За вычетом
нескольких миллионов, которые милицейский чин порекомендовал потерпев-
шему перевести в хорошую фирму, находящуюся в хорошем городе Грозном.
Видимо, потеря этих миллионов разбудила жабу, дремавшую до поры на
груди у нашего бизнесмена. Жаба стала его душить.
Он захотел получить от коварных москвичей и штрафные санкции. Биз-
несмен вспомнил об одном своем старом знакомом - старшем офицере быв-
шего Комитета государственной безопасности из Петербургского управле-
ния. Этот офицер вник в проблему и порекомендовал бизнесмену группу
коротко остриженных юристов, которые хоть и не имели юридического об-
разования, но были в состоянии решить любую проблему за деньги - за
долю малую. Себе офицер скромно назначил гонорар в пять миллионов руб-
лей (дело происходило в 1992 г.) за общее руководство. (Кстати говоря,
когда в ходе беседы с нами юристы узнали, сколько хотел получить коми-
тетчик, возмутились они страшно. "Вот скотина! Послал нас под чеченс-
кие пули, даже не предупредив, ни прикрытия не дал, ни подстраховки...
И за все труды свои страшные - всего пять лимонов", - так говорил
старший юрист, непосредственно контактировавший с офицером. Возмущение
свое тогдашнее он сейчас подтвердить уже не сможет, ибо вскоре после
того как мы прекратили работу по этому делу, он покинул наш суетный
мир.)
А получилось вот что. В Москве питерские юристы столкнулись с "че-
ченами", которые уже рассматривали фирму должников как исключительно
свою суверенную кормушку. На разборки обе банды приехали в Петербург,
где выяснились дополнительные спорные моменты - тесен мир. Оказывает-
ся, эти самые "чечены" доили еще одну фирму - созданную, кстати, под
эгидой мэрии Петербурга (брали натурой, гуманитарной помощью, прямо со
склада). А команда "юристов" вписалась и в эту разборку. Волны разбо-
рок между двумя бандами нещадно колотили бизнесмена. Фирма его тихо
разваливалась. Прослышав о нем, как о терпиле безответном, его стали
похищать и совершенно посторонние бандиты, требуя выкуп. (Самое любо-
пытное заключается в том, что этот бизнесмен, стравивший между собой
несколько группировок, поссорившийся с милицией, прокуратурой и ФСК,
остался жив и даже до сих пор занимается бизнесом.)
