бросаю.
- Я прослежу, - вмешалась мисс Делисия. - А теперь умоляю вас, милый
доктор, расскажите нам, кем вы были при жизни!
- Ну-ну-ну! Женщины неисправимы! Судачили в мои времена, судачат
сейчас. Ну, уж нет! Осмотрим лучше нашего юного друга. Пульс:
прерывистость прошла. Уже хорошо. Температура - нормальная. Давление -
несколько выше, чем хотелось бы. Пищеварение - могло быть и лучше. Не
повредило бы то, что вы сейчас называете голоданием. В целом состояние
неплохое. А теперь обратимся к непосредственному очагу болезни. Поднимите
рубашку, сэр! Ложитесь на живот. Отлично! - Сильными и ловкими пальцами
девушка прошлась по верхней части позвоночника, а потом вдруг неожиданно
резко надавила на него костяшками пальцев, так что пациент вскрикнул от
боли. - Ну вот, так-то лучше. Я уже объяснял, что здесь необходимо
некоторое выравнивание шейных позвонков, ибо сейчас мы имеем сужение
каналов, через которые проходят нервные окончания. В результате они
оказались ущемлены, а поскольку эти нервы - проводники жизненной силы, то
их ущемление привело к нарушению взаимодействия частей организма. Глазами
я вижу не хуже, чем вы с помощью ваших рентгеновских лучей, поэтому могу с
уверенностью сказать, что практически восстановлено исходное положение
позвонков и фатальное ущемление устранено. Надеюсь, сэр, - обратился он к
Челленджеру, - вам понятны мои объяснения относительно данной патологии.
Челленджер что-то пробурчал, из чего можно было сделать вывод о его
несогласии и полной враждебности.
- Я готов дать исчерпывающие разъяснения по любому вопросу, который
вызывает у вас затруднения. Ну, мой дорогой, вы моя гордость, и ваше
выздоровление меня радует. Передайте от меня привет моему земному коллеге
доктору Аткинсону и скажите ему, что я сделал все, что мог. Мой медиум
немного устал - бедная девочка! - поэтому я больше задерживаться не могу.
- Но вы обещали рассказать о себе!
- Да не о чем особенно рассказывать. Я был рядовым врачом. В юности
служил под началом великого Абернетти и перенял некоторые из его приемов;
в более зрелые годы продолжил свои штудии, что позволило мне, как бы это
сказать, принести пользу человечеству. Вы, конечно, понимаете, что лишь
благодаря самоотречению и беззаветному служению людям переходим мы в
высшие сферы. Мое служение таково, и мне остается только возблагодарить
судьбу, что в этой девушке я нашел человека, чьи жизненные импульсы
совпадают с моими, благодаря чему я могу воплощаться в нее и управлять ее
телом.
- А где сейчас ее душа? - спросил больной.
- Она находится возле меня и вот-вот вновь вселится в свою оболочку.
Что же касается вас, сэр, - обратился он к Челленджеру, - то вы сильная
личность и образованный человек, но погрязли в материализме, которым,
словно проклятьем, отмечена ваша эпоха. Уверяю вас, что профессия врача,
которая превыше всех на земле в силу бескорыстного служения людям, в
значительной степени подверглась воздействию догматизма, который
навязывают подобные вам, и в результате духовное начало в человеке
оказалось незаслуженно забыто, а оно намного важнее, нежели все ваши зелья
и минералы. Помните, сэр, что существует так называемая жизненная сила, и
медицина будущего будет основываться на умении правильно ею управлять.
Если же пренебрегать ею, то доверие пациентов постепенно будет утрачено, и
они обратят свои взоры к тем, кто готов предложить им разнообразные методы
лечения.
Никогда Росс Скоттон не забудет этой сцены. Профессор, Мастер,
высочайший авторитет, к которому надо было обращаться, затаив дыхание,
теперь сидел, слегка подавшись вперед, вытаращив глаза и приоткрыв рот от
изумления, в то время как юная девушка с копною каштановых волос стояла
перед ним, наставительно тыча в него пальцем, и говорила тоном, каким отец
укоряет строптивого ребенка. Ее внутренняя сила была настолько велика, что
Челленджер на какое-то время вынужден был подчиниться. Он глотал ртом
воздух, пытаясь что-то произнести, но слова возражения так и не сорвались
с его губ. Потом девушка повернулась и села на стул.
- Он собирается покинуть нас, - сказала мисс Делисия.
- Но я пока еще здесь, - с улыбкой произнесла девушка. - Да, я должен
уйти, ибо у меня еще масса дел. Это не единственный мой медиум, и через
несколько минут меня ждут в Эдинбурге. Крепитесь, молодой человек. Я
оставлю моей помощнице два запасных аккумулятора для подкрепления вашей
жизненной силы в тех масштабах, в каких позволит ваш организм. А вы, сэр,
- обращаясь к Челленджеру, - примите мой совет: не стоит слишком
доверяться разуму, слишком полагаться на интеллект. Храните старое знание,
но и будьте восприимчивы к новому, оценивая его с точки зрения
божественного предназначения, а не так, как того хотелось бы лично вам.
Девушка издала глубокий вздох и откинулась на стуле. На мгновение
воцарилась полная тишина - пока она сидела неподвижно, свесив голову на
грудь. Затем, вздрогнув и еще раз вздохнув, она открыла удивленные голубые
глаза.
- Ну что, он приходил? - спросила она нежным девическим голоском.
- Конечно! - воскликнул больной. - Он был великолепен и обещал, что
через два месяца я уже смогу преподавать!
- Это просто прекрасно! А он оставил какие-нибудь указания для меня?
- Как обычно - только массаж. К тому же он обещал подключить два
новых энергетических источника для поддержания душевных сил, если мой
организм справится с нагрузкой.
- Ну, теперь-то он не заставит себя долго ждать! - Внезапно взгляд
девушки упал на Челленджера, и она, смутившись, осеклась.
- Это сестра Урсула, - поспешила ей на помощь мисс Делисия. - А это
знаменитый профессор Челленджер.
С женщинами Челленджер был неподражаем, особенно если перед ним
оказывалась молодая привлекательная девушка. Он приблизился к ней - так
когда-то, должно быть, сам царь Соломон шел навстречу царице Савской, -
взял за руку и отечески потрепал по волосам.
- Милочка, вы слишком юны и очаровательны, чтобы участвовать в
подобном обмане. Откажитесь от этого раз и навсегда! Разве вам не довольно
того, что вы прехорошенькая, и к тому же еще сестра милосердия, - так
стоит ли претендовать на высочайшее звание врача? Откуда у вас этот
жаргон: шейные позвонки, последующее сужение канала?
Сестра Урсула беспомощно оглядывалась по сторонам, словно человек,
попавший в объятия гориллы.
- Она не понимает ни слова из того, что вы говорите! - воскликнул
больной. - Учитель, вы должны постараться смотреть правде в глаза! Я
понимаю, каких усилий это потребует от вас, - в меньшей степени, но я
пережил это сам, - однако поверьте, вы будете воспринимать
действительность в искаженном виде, пока не осознаете существование мира
духов вне нас.
Но Челленджер продолжал в том же наставительном тоне, хотя
перепуганная девушка начала потихоньку отодвигаться от него.
- Ну, вот скажите, кто же тот ученый эскулап, на которого вы
работаете и который обучил вас всем этим ученым словам? Вы же понимаете,
что меня обманывать бесполезно! Милое дитя, вам самой станет легче, когда
вы облегчите душу и мы вместе посмеемся над лекцией, которую вы мне
прочли!
Но тут неожиданно вмешался больной, желая прекратить этот безобразный
допрос: он сел в постели, ярким красным пятном выделяясь на фоне белых
подушек, и заговорил с напором, который явно свидетельствовал о его
близком выздоровлении.
- Профессор Челленджер! - возбужденно начал он. - Вы оскорбляете
моего лучшего друга! Хотя бы в моем доме она должна быть избавлена от
насмешек, которые подсказывают вам научные предрассудки. Прошу вас
покинуть эту комнату, если вы не можете говорить с сестрой Урсулой в более
сдержанной манере!
Челленджер было вспыхнул, но тут вмешалась Делисия, которая всегда
выступала в роли миротворца.
- Вы слишком торопитесь, дорогой доктор Росс Скоттон! - воскликнула
она. - У профессора еще не было времени осмыслить то, что здесь произошло.
Поначалу вы тоже воспринимали все скептически, так можем ли мы его
винить?!
- Да, да, вы правы, - поспешил согласиться молодой врач. - Мне
казалось, что это позволяет расцвести пышным цветом небывалому
шарлатанству, - так и было, факт остается фактом.
- Одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу, - изрекла мисс Делисия. -
Профессор, вы, конечно, можете недовольно поднимать брови и пожимать
плечами, но семя, брошенное сегодня в ваш мозг, обязательно прорастет; оно
взойдет и даст свои плоды. - Тут она вновь погрузилась в свою сумку. -
Вот, возьмите эту брошюрку, Разум против Души, прочтите и передайте
другим.
Глава XV
В КОТОРОЙ ГОТОВИТСЯ КАПКАН
НА КРУПНОГО ЗВЕРЯ
Хотя Мелоун и дал обещание не беседовать с Энид о любви, но взгляд
тоже может говорить, поэтому их общение не прервалось. Во всем же
остальном он строго соблюдал уговор, как ни трудно это ему давалось. Он
был частым гостем в доме профессора, и к тому же желанным, особенно с тех
пор, как страсти вокруг диспута несколько улеглись. Теперь целью жизни для
Мелоуна стало заставить великого ученого с благосклонностью отнестись к
тем сторонам жизни духа, которые так увлекли его самого. Он принялся за
дело с усердием, но и с осторожностью, ибо понимал, что с вулканом шутки
плохи и извержение может произойти в любой момент. Пару раз уже
наблюдались незначительные вспышки, которые вынуждали Мелоуна отступить и
затаиться на несколько недель, пока почва вновь не обретала достаточной
твердости.
Каждый раз Мелоун изобретал все новые хитроумные подходы к
профессору, хотя одним из его излюбленных приемов было обратиться к
Челленджеру за консультацией по какому-нибудь научному вопросу, например,
спросить об особенностях животного мира пролива Банда или о насекомых
Малайского архипелага и поддерживать беседу до тех пор, пока Челленджер не
заявлял, что всеми этими сведениями человечество обязано Альфреду Расселу
Уоллесу.
- Кто бы мог подумать - Уоллесу-спиритуалисту! - восклицал тогда с
невинным видом Мелоун, на что Челленджер сердито сверкал глазами и
переводил разговор.
Иногда в качестве приманки выступал Лодж.
- Полагаю, вы о нем высокого мнения, - говорил Мелоун.
- Первый ум в Европе, - отвечал Челленджер.
- Ведь он крупнейший специалист по свойствам эфира.
- Несомненно.
- Я-то знаю его только по работам в области спиритизма.
Челленджер сразу умолкал. Тогда Мелоун выжидал денька два и словно
невзначай ронял:
- А вам доводилось встречаться с Ломброзо?
- Да, на конгрессе в Милане.
- Я тут читал на досуге его сочинение.
- Что-нибудь по криминологии небось?
- Нет. Называется После смерти - что?.
- Я о таком не слыхал!
- Трактует вопросы спиритизма.
- Такой могучий интеллект, как Ломброзо, камня на камне не оставит от
этих шарлатанов!
- Да нет, книга скорее написана в их поддержку.
- Что ж, даже величайшие умы имеют свои маленькие слабости.
Так, с безграничным терпением и хитростью, сеял Мелоун свои семена в
надежде, что постепенно профессор избавится от предубежденности, но
видимых результатов пока не наблюдалось. Требовалось предпринять более
решительные действия, и Мелоун счел вполне своевременным пригласить
Челленджера на сеанс. Но как, где и когда? Без советов Алджернона Мейли
тут не обойтись. И вот как-то весенним днем он вновь оказался в гостиной,
где однажды катался по ковру, сцепившись с Сайласом Линденом. Там сидели
