противном случае зачем этому индейцу понадобилось бы отмечать ее
крестиком? Ведь у него есть все основания относиться к нам
благожелательно. Но если пещера действительно сквозная и выходит с той
стороны на таком же уровне, то до земли там не больше ста футов.
- Тридцать метров - сущие пустяки! - проворчал Саммерли.
- Но ведь наша веревка длиннее! - воскликнул я. - Мы спустимся без
всякого труда.
- А про индейцев вы забыли? - не сдавался Саммерли.
- Эти пещеры нежилые, - сказал я. - Они служат складами и амбарами.
Давайте поднимемся туда сейчас же и произведем разведку.
На плато растет крепкое смолистое дерево - вид араукарии, по словам
нашего ботаника, - ветки которого идут у индейцев на факелы. Мы взяли
каждый по охапке таких веток и поднялись по замшелым ступенькам в пещеру,
отмеченную на плане крестиком. Как я и предполагал, она оказалась
необитаемой, если не считать множества огромных летучих мышей, которые с
громким хлопаньем крыльев все время кружили у нас над головой. Не желая
привлекать внимания индейцев, мы долго брели в темноте, нащупывая какие-то
повороты, углы, и, только отойдя довольно далеко от входа, зажгли факелы.
Нашим взорам открылся сухой, усыпанный белым гравием туннель со сводчатым
потолком и гладкими серыми стенами, покрытыми изображениями животных. Мы
устремились вперед, и вдруг все разочарованно вскрикнули: перед нами
встала сплошная каменная стена - ни щели, ни трещинки, мышонок, и тот не
проберется. Выхода здесь не было.
Мы с тоской смотрели на неожиданное препятствие, преградившее нам
путь. Эта стена ничем не отличалась ог боковых стен туннеля,
следовательно, обвала здесь не было, как в том уже знакомом нам подземном
ходе. Это был самый настоящий тупик и ничего больше.
- Не огорчайтесь, друзья, - сказал неунывающий Челленджер. - Ведь я
обещал вам второй воздушный шар.
Саммерли застонал.
- Может быть, мы ошиблись пещерой? - сказал я.
- Бросьте, юноша! - Лорд Джон провел пальцем по плану. - Семнадцатая
пещера справа, она же вторая слева. Нет, ошибки быть не могло.
Я взглянул на крестик и вдруг вскрикнул, сам не свой от радости.
- Знаю! Знаю! Идите за мной, скорее! - И, подняв факел над головой,
бросился назад. - Вот здесь! - Я показал на обгорелые спички, валявшиеся
на песке. - Вот здесь мы зажгли факелы.
- Совершенно верно.
- Но ведь на рисунке ясно показано, что пещера разветвляется! Значит,
мы просто-напросто прозевали в темноте это место. Будем держаться правой
стороны, и я уверен, что мы найдем его.
Как я говорил, так и вышло. Ярдов через тридцать в стене зачернело
большое отверстие. Мы свернули в него и очутились в гораздо более широком
туннеле. Нетерпение гнало нас вперед. Сотня ярдов, другая, третья... и
вдруг впереди забрезжил красноватый свет. Что бы это могло быть? Ровное,
немигающее пламя загораживало нам путь. Мы ускорили шаги. Жара от этого
огня не чувствовалось. Все было тихо, ни шороха, ни звука... А между тем
огненная завеса не исчезала, и ее сияние серебром заливало туннель,
превращая белый песок в блистающие алмазы. Мы подошли еще ближе, и край
завесы четко закруглился у нас на глазах.
- Это луна, клянусь вам! - крикнул лорд Джон. - Мы свободны, друзья!
Свободны!
И действительно, в пролом, выходивший на ту сторону горного кряжа,
светила полная луна. Пролом оказался небольшой, величиной с окно, но нам и
этого было достаточно. Выглянув из него, мы увидели, что спуск будет не
особенно трудный и что до земли недалеко. Разглядеть этот лаз при обходе
плато нам, конечно, никогда бы не удалось. Кому бы пришло в голову искать
место для подЦема именно здесь, среди низко нависших скал? Мы убедились,
что отсюда можно будет спуститься по веревке, и, счастливые, вернулись в
лагерь готовиться к завтрашнему вечеру.
Действовать надо было тайно и без всякого промедления, так как
индейцы могли задержать нас даже в последнюю минуту. Мы решили бросить все
свое снаряжение, кроме оружия и патронов. Правда, у Челленджера было
несколько громоздких вещей, которые он во что бы то ни стало хотел взять с
собой, и одна из них доставила нам особенно много хлопот. Но об этом я
пока что не могу распространяться.
День тянулся бесконечно долго, но вот наконец стемнело. У нас все
было готово. Соблюдая всяческую осторожность, мы втащили свои пожитки
вверх по ступенькам, остановились у входа в пещеру и бросили последний
взгляд на эту загадочную, окутанную для нас романтической дымкой страну,
которую, боюсь, скоро наводнят охотники и всяческие исследователи, страну,
где мы много дерзали, где нам много пришлось перенести и многому
научиться, - нашу страну, как мы всегда будем любовно называть ее.
Слева от нас соседние пещеры бросали в темноту веселые красноватые
отблески костров. Снизу доносились голоса, смех и пение индейцев. Вдали
стеной вставала лесная чаща, а между ней и скалистой грядой искрилось
большое озеро - обитель диковинных чудовищ. Вот в темноте прозвенел
пронзительный зов какого-то зверя. Это был голос Страны Мепл-Уайта,
славшей нам свое последнее .прости." Мы повернулись и вошли в пещеру,
через которую пролегал наш путь домой.
Через два часа мы сами и все наши пожитки были уже у подножия горного
кряжа. Спуск прошел благополучно, если не считать возни с вещами
Челленджера. Оставив всю поклажу на месте, мы отправились налегке к
стоянке Самбо. Каково же было наше изумление, когда при свете раннего утра
перед нами открылась равнина, на которой пылал не один костер, а по
меньшей мере десять! Спасательная партия все-таки пришла. Она состояла из
двадцати индейцев с Амазонки, доставивших сюда шесты, канаты и все, что
требовалось для переброски моста через пропасть. Уж теперь-то у нас не
будет никаких затруднений с доставкой багажа к берегам Амазонки, куда мы
двинемся завтра утром!
На этом, благодарный судьбе, я заканчиваю свой рассказ. Глаза наши не
переставали дивиться чудесам, души очистились, закаленные тяжелыми
испытаниями. Все мы, каждый на свой лад, стали лучше, серьезнее.
Возможно, что в Паре нам придется сделать остановку, так как надо
обзавестись всем необходимым для дальнейшего путешествия. В таком случае
это письмо опередит меня на один трансатлантический рейс. Если же мы сразу
отправимся в путь, то оно будет в Лондоне одновременно с нами. Так или
иначе, дорогой мой мистер Мак-Ардл, я надеюсь скоро пожать вашу руку.
Глава XVI. НА УЛИЦУ! НА УЛИЦУ!
Я считаю своим долгом выразить глубокую признательность всем нашим
друзьям с Амазонки, которые так радушно нас приняли и проявили к нам
столько внимания. Особую благодарность заслуживает сеньор Пеналоса и
другие должностные лица бразильского правительства, чья помощь обеспечила
нам возвращение домой, а также сеньор Перейра из города Пары,
предусмотрительно заготовивший для нас все необходимое по части одежды,
так что теперь нам не стыдно будет появиться в цивилизованном мире.
К сожалению, мы плохо отплатили нашим благодетелям за их
гостеприимство. Но что же делать! Пользуюсь случаем заверить тех, кто
вздумает отправиться по нашим следам в Страну Мепл-Уайта, что это будет
только потеря времени и денег. В своих рассказах мы изменили все названия,
и, как бы вы ни изучали отчеты экспедиции, все равно вам не удастся даже
близко подойти к тем местам.
Мы думали, что повышенный интерес к нам в Южной Америке носит чисто
местный характер, но кто мог предположить, какую сенсацию произведут в
Европе первые неясные слухи о наших приключениях! Оказывается, нами
интересовался не только ученый мир, но и широкая публика, хотя мы узнали
об этом сравнительно поздно.
Когда "Иберия. была уже в пятидесяти милях от Саутгемптона,
беспроволочный телеграф начал передавать нам депешу за депешей от разных
газет и агентств, которые предлагали колоссальные гонорары хотя бы за
самое краткое сообщение о результатах экспедиции. Однако долг обязывал нас
прежде всего отчитаться перед Зоологическим институтом, поручившим нам
произвести расследование, и, посовещавшись между собой, мы отказались
давать какие-либо сведения в печать. Саутгемптон кишел репортерами, но они
ничего не добились от нас, и поэтому легко себе представить, с каким
интересом публика ждала заседания, назначенного на вечер 7 ноября.
Зал Зоологического института - тот самый, где создали комиссию
расследования, - был признан недостаточно вместительным, и заседание
пришлось перенести в Куинс-Холл на Риджент-стрит. Теперь уже никто не
сомневается, что если б даже устроители сняли Альберт-Холл, то он тоже не
вместил бы всех желающих.
Знаменательное заседание было назначено на второй вечер после нашего
приезда в Лондон. Предполагалось, что первый день уйдет у нас на личные
дела. О своих я пока умалчиваю. Пройдет время, и, может быть, мне будет
легче думать и даже говорить обо всем этом. В начале своего повествования
я раскрыл читателю, какие силы побудили меня к действию. Теперь, пожалуй,
следует показать, чем все это кончилось. Но ведь наступит же время, когда
я скажу себе, что жалеть не о чем. Те силы толкнули меня на этот путь, и
по их воле я узнал цену настоящим приключениям.
А теперь перейду к последнему событию, завершившему нашу эпопею.
Когда я ломал себе голову, как бы получше описать его, взгляд мой упал на
номер "Дейли-газетт" от 8 ноября, в котором был помещен подробнейший отчет
о заседании в Зоологическом институте, написанный моим другом и коллегой -
Макдона. Приведу его здесь полностью, начиная с заголовка, - ведь все
равно лучше ничего не придумаешь. Наша "Дейли", гордая тем, что в
экспедиции принимал участие ее собственный корреспондент, уделила особенно
много места событиям в Зоологическом институте, но другие крупные газеты
тоже не оставили их без внимания. Итак, предоставляю слово моему другу
Макдона:
НОВЫЙ МИР
МНОГОЛЮДНОЕ СОБРАНИЕ В КУИНС-ХОЛЛЕ
БУРНЫЕ СЦЕНЫ В ЗАЛЕ
НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ
ЧТО ЭТО БЫЛО?
НОЧНАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ НА РИДЖЕНТ-СТРИТ
(От нашего специального корреспондента)
"Долгожданное заседание Зоологического института, на котором был
заслушан отчет комиссии, посланной год назад в Южную Америку проверить
сведения, сообщенные профессором Челленджером, о наличии форм
доисторической жизни на этом материке, состоялось вчера в Куинс-Холле, и
мы смело можем сказать: этот день войдет в историю науки, ибо события его
носили столь необычайный и сенсационный характер, что вряд ли они
когда-либо изгладятся из памяти присутствующих. (О мой собрат по перу,
Макдона! Какая чудовищно длинная вступительная фраза!)
Официально пригласительные билеты распространялись только среди
членов института и близких к ним лиц, но, как известно, последнее понятие
весьма растяжимо, и поэтому большой зал Куинс-Холл был набит битком
задолго до начала заседания, назначенного на восемь часов. Однако широкая
публика, без всяких на то оснований считающая себя обиженной, штурмом
взяла двери зала после продолжительной схватки с полицией, во время
которой пострадало несколько человек, в том числе инспектор Скобл,
получивший перелом ноги. Включая этих бунтовщиков, заполнивших не только
все проходы, но и места, отведенные для представителей печати, прибытия
путешественников ожидало, по приблизительному подсчету, не менее пяти
тысяч человек. Когда они наконец появились, их провели на эстраду, где к
