произвел на меня впечатление почтенного старого моряка,
впавшего на склоне лет в бедность.
-- Чем можем вам служить, папаша? -- спросил я.
Он обвел комнату медленным взглядом старика.
-- Мистер Шерлок Холмс дома? -- спросил он.
-- Нет. Но я его заменяю. Вы можете рассказать мне все,
что хотели рассказать ему.
-- А я хочу видеть самого Шерлока Холмса, -- упрямо
повторил старик.
-- Но я же вам говорю, что я его заменяю. Вы пришли по
поводу катера Смита, конечно?
-- Да, я знаю, где он. Еще я знаю, где люди, которых он
ищет. Знаю, где сокровища. Я все знаю!
-- Расскажите мне; это все равно, что рассказать Холмсу.
-- Нет, я должен рассказать только ему самому, -- твердил
наш гость со стариковским упрямством и раздражительностью.
-- Тогда подождите его.
-- Не хочу ждать. Не хочу даром терять день ни ради кого.
Если мистера Холмса нет, пусть себе все узнает сам. А вам я
ничего не скажу, больно мне ваши физиономии не нравятся.
Он поковылял к двери, но Джонс обогнал его.
-- Подожди, приятель, -- сказал он. -- У тебя есть важные
сведения, и ты не уйдешь отсюда. Придется тебе подождать,
хочешь ты или нет, нашего друга Холмса.
Старик, рванулся к двери, но Этелни Джонс заслонил ее
своей широкой спиной, и старик понял, что сопротивление
бесполезно.
-- Хорошенькое обращение с гостем, -- сказал он, стуча
палкой. -- Я пришел сюда, чтобы поговорить с мистером Холмсом.
А вы двое набросились на меня, хотя я вас знать не знаю.
Хорошенькое обращение с человеком!
-- Вам не сделают ничего плохого, -- сказал я. -- Садитесь
сюда на диван и подождите. Холмс очень скоро вернется.
Он мрачно подошел к дивану и сел, подперев ладонями свою
большую голову. Мы с Джонсом снова взяли наши сигары и
продолжили разговор.
Вдруг голос Холмса оборвал нас на полуслове:
-- Могли бы предложить сигару и мне.
Мы так и подпрыгнули в креслах. Прямо перед нами сидел
Холмс и довольно улыбался.
-- Холмс! -- воскликнул я. -- Вы здесь? А где же старик?
-- Вот он, -- ответил Холмс, протягивая в руке копну белых
волос. --- Вот он весь -- бакенбарды, парик, брови. Я знал, что
мой маскарад удачен, но не предполагал, что он выдержит такое
испытание.
-- Вот это класс! -- с искренним восхищением воскликнул
Джонс. -- Из вас вышел бы отличный актер, первосортный! Вы
кашляете точь-в-точь как постоялец работного дома. А за ваши
дрожащие колени можно дать десять фунтов в неделю. Мне, правда,
показался знакомым блеск глаз. Но уйти вы все-таки от нас не
смогли.
-- Я работал в этом маскарадном костюме весь день, --
сказал он, зажигая сигару. -- Видите ли, преступный мир уже
довольно хорошо знает меня, особенно после того, как мой друг,
сидящий здесь, взялся за перо. Так что я теперь могу появляться
на передовых позициях только в переодетом виде. Вы получили мою
телеграмму?
-- Да, поэтому-то я здесь.
-- Как подвигается ваша версия?
-- Лопнула. Мне пришлось отпустить двух моих пленников, а
против остальных двух нет ни одной улики.
-- Не расстраивайтесь. Мы вам дадим парочку других взамен.
Я только прошу вас на время целиком подчиняться мне,
действовать по выработанному мной плану. Согласны? Конечно, вся
заслуга в этом деле будет официально признана за вами.
-- Согласен, если вы поможете мне взять этих двоих.
-- Тогда, во-первых, мне необходима быстроходная посудина
-- полицейский моторный катер. К семи часам у Вестминстерского
причала.
-- Будет сделано. Там всегда дежурит полицейская лодка.
Но, пожалуй, мне лучше пойти через дорогу и позвонить для
верности.
-- Затем два полицейских посильнее на случай
сопротивления.
-- В катере всегда есть два или три человека.
-- Когда мы их возьмем, у нас в руках окажутся сокровища.
Я думаю, мой друг будет очень рад доставить сундучок одной
молодой леди, которой по праву принадлежит половина. Пусть она
первая откроет его. А, Уотсон?
-- Мне это было бы очень приятно.
-- Нарушение процедуры, но дело такое необычное, что можно
будет закрыть глаза. Но потом клад надо передать властям до
окончания следствия.
-- Конечно. Это будет легко сделать. Еще один момент. Мне
бы очень хотелось услыхать о некоторых подробностях из уст
самого Джонатана Смолла. Вы знаете, я люблю выяснять все до
конца. Не будет возражений, если я с ним неофициально встречусь
здесь, у меня, или в каком-нибудь другом месте, конечно, под
надежной охраной?
-- Вы хозяин положения, вам и карты в руки. Но у меня до
сих пор нет никаких доказательств существования этого самого
Джонатана Смолла. Однако если вы мне представите его, я не
смогу отказать вам в вашей просьбе.
-- Значит, решено?
-- Решено. Еще что?
-- Это уже последнее: я хочу, чтобы вы пообедали с нами. У
нас есть устрицы, пара куропаток и небольшой выбор белых вин.
Нет, Уотсон, вы не умеете ценить мои достоинства домашней
хозяйки.
ГЛАВА X. КОНЕЦ ОСТРОВИТЯНИНА
Обед проходил"очень оживленно. Холмс, когда хотел, мог
быть исключительно интересным собеседником. А в тот вечер он
был в ударе -- сказалось сильное нервное возбуждение. Я никогда
прежде не видел его таким разговорчивым. Он говорил о
средневековой керамике и о мистериях, о скрипках Страдивари,
буддизме Цейлона и о военных кораблях будущего. И говорил так,
будто был специалистом в каждой области. Эта яркая вспышка была
реакцией живого ума после мрачного уныния, которое завладело им
накануне. Этелни Джонс в свободную от дел минуту оказался очень
общительным человеком и за обедом доказал, что знает толк в
жизненных радостях. Я тоже был в приподнятом настроении,
предчувствуя конец дела и заразившись весельем Холмса. Никто из
нас за весь вечер не упомянул о причине, которая собрала нас
вместе.
Когда убрали со стола, Холмс посмотрел на часы и разлил в
бокалы портвейн.
-- Давайте выпьем, -- сказал он, -- за успех нашей
маленькой вылазки. А теперь пора идти. У вас есть оружие,
Уотсон?
-- Мой старый боевой пистолет. Он в ящике стола.
-- Возьмите его с собой. Это необходимо. Я вижу, что кэб
уже у двери, он был заказан на половину седьмого.
У Вестминстерского причала мы были в семь с небольшим.
Катер уже ждал нас. Холмс оглядел его критически.
-- Есть на нем что-нибудь, что выдавало бы его
принадлежность полиции? -- спросил он.
-- Да. Зеленый фонарь сбоку.
-- Тогда снимите его.
Все было сделано мгновенно, мы вошли в катер и отчалили.
Джонс, Холмс и я сидели на корме. Один полицейский стоял у
руля, другой следил за топкой, впереди расположились два дюжих
полисмена.
-- Куда? -- спросил Джонс.
-- К Тауэру. Прикажите им остановиться напротив
Джекобсон-Ярда.
Наше суденышко оказалось очень быстроходным. Мы промчались
мимо вереницы груженых барж, как будто они не плыли, а стояли
на месте. Когда мы догнали и оставили позади речной пароход,
Холмс удовлетворенно улыбнулся.
-- Можно подумать, что наш катер -- самое быстроходное
судно на реке, -- заметил он.
-- Ну, это вряд ли. Но катеров быстрее этого, пожалуй,
найдется немного.
-- Мы должны догнать "Аврору". А она слывет быстроходным
судном. Сейчас я введу вас, Уотсон, в курс дела. Вы помните,
как меня угнетала эта нелепая задержка.
-- Помню.
-- Так вот, я решил дать голове полный отдых и занялся
химическими опытами. Один из наших великих государственных
мужей сказал как-то, что перемена занятия -- лучший отдых. И
это правильно. Когда мне удалось наконец разложить углеводород,
я вернулся к нашей загадке и все заново обдумал. Моя команда
мальчишек обшарила всю реку не один раз, и безрезультатно.
"Авроры" нигде не было -- ни на причалах, ни дома. Вряд ли они
затопили ее, чтобы замести следы. Хотя и эту возможность
следует иметь в виду, если поиски в конце концов не приведут ни
к чему. Я знал, что этот Смолл довольно хитер, но я думаю, что
какая-нибудь особенно утонченная хитрость ему не по плечу. Ее
ожидаешь, как правило, от человека образованного. Дальше, нам
известно, что он жил несколько времени в Лондоне, вел
наблюдение за Пондишери-Лодж, а это значит, что покинуть
пределы Англии он сразу же не мог; чтобы уладить дела, нужно
время -- день, а может, на наше счастье, и больше. Такой по
крайней мере напрашивается вывод.
-- Вывод довольно слабый, -- заметил я. -- Он мог все
уладить и до нападения на Пондишери-Лодж.
-- Нет, не думаю. Он очень дорожит своим убежищем, где
можно отлежаться в случае опасности, и покинет его только
тогда, когда будет в полной уверенности, что ему совсем ничего
не грозит. И вот еще что пришло мне в голову: Джонатан Смолл
должен был понимать, что необычная внешность его помощника, как
бы ни старался он замаскировать его, может вызвать всякие
толки, и, возможно, кое-кто догадается связать его с норвудской
трагедией. Он достаточно умен, чтобы понимать это. Итак, они
покинули свою штаб-квартиру ночью, под покровом темноты. И,
конечно, лучшим вариантом было бы вернуться до света. Но
"Аврора" отошла от причала, по словам миссис Смит, когда был
уже четвертый час. В это время совсем светло, через час-другой
на улицах появится народ. На основании этого я сделал вывод,
что они не должны уйти далеко. Они хорошо заплатили Смиту,
чтобы он держал язык за зубами, наняли его катер до
окончательного исчезновения и поспешили с кладом в свое логово.
Они решили выждать пару деньков, чтобы узнать из газет, в каким
направлении пошло следствие и нет ли за ними слежки. И тогда
уже опять под покровом темноты идти в Грейвсенд или куда-нибудь
в Даунс. Они, несомненно, заранее позаботились заказать места
на какой-нибудь корабль, уходящий в Америку или колонии.
-- А как же катер? Не могли же они захватить его в свое
логово?
-- Конечно, не могли. А это значит, что "Аврора", несмотря
на неуловимость, находится где-то совсем рядом. Я поставил себя
на место Смолла и постарался взглянуть на дело его глазами. По
всей вероятности, он решил, что отпустить "Аврору" или
поставить у ближайшего причала опасно: вдруг полиция все-таки
напала на их след. Куда же деть "Аврору", чтобы она была
невидима для всех, а для него досягаема в любую минуту? Что бы
сделал я, случись мне решать такую задачу? И я увидел
одну-единственную возможность. Надо поставить ее в какой-нибудь
док для мелкого ремонта. Там она будет надежно укрыта от
посторонних глаз и всегда готова к отплытию.
-- Как просто!
-- В том-то и дело, что простое объяснение всегда приходит
в голову в последнюю очередь. Когда я это сообразил, я решил
немедленно действовать и, приняв обличье безобидного старого
матроса, отправился вниз по Темзе осматривать доки. В
пятнадцати доках об "Авроре" никто и не слыхал. Зато в
шестнадцатом я был вознагражден за терпение: мне сказали, что
"Аврору" два дня назад поставил к ним человек на деревянной
ноге и попросил проверить руль. "Но руль оказался в полном
порядке, -- сказал мне корабельный мастер. -- Вон она там
стоит, черная с красными полосами". Не успел он это сказать,
как в доке появился не кто иной, как сам пропавший хозяин
"Авроры" Мордекай Смит. Я бы, конечно, не узнал его, но он,
будучи основательно пьян, орал во всю глотку, что он хозяин
"Авроры". Мордекай Смит требует, чтобы его посудина была готова
сегодня к восьми часам. "Ровно к восьми, -- повторил он, -- я
