списком уполномоченных СД, которые направлялись в лагеря для общего
руководства операцией. Сократить число лиц, благополучно прибывающих к
месту назначения, должны были боевики.
Кроме того, используя бланки, образцы печатей, подписей, различные
секретные грифы, добытые Вайсом, удалось изготовить приказы, отменяющие
"эвакуацию лагеря" на известный срок или впредь до особого распоряжения.
Эти приказы доставляли в лагеря "курьеры" из числа боевиков-немцев или
таких, которые в совершенстве знают немецкий язык. Обычно подобные приказы
привозили офицеры СС или чины гестапо. Значит, прибыв в лагерь, боевики не
могли его сразу покинуть, как это положено рядовым. Чтобы не вызвать
подозрения, им приходилось пользоваться некоторое время гостеприимством
лагерной администрации. Но каждый час пребывания в лагере угрожал смертью.
Двенадцать уполномоченных СД должны были вылететь через три дня в
районы Западной Германии и руководить там уничтожением лагерей.
Штутгоф, получив эту информацию от Вайса, сказал ему через день, что
союзники предупреждены и их истребительная авиация будет в воздухе. Но
если германскому транспортному самолету с уполномоченными СС все же
удастся благополучно совершить посадку, предотвратить с земли дальнейшее
будет невозможно.
Сразу же после вторжения союзников на Западе специальные отряды
"командос" начинают охотиться за научноисследовательскими материалами, за
самими исследователями, патентами и техничекой документацией. Других
указаний они не имеют. Эта охота за документами и людьми носит
наименование "Пеипер-Клипс". И хотя среди "командос" есть группы, которые,
без сомнения, могли бы предотвратить бойню в концлагерях, приказа на это
им не дадут. Как быть?
Вайс сказал:
- В состав пассажиров секретного рейха мы никого включить не можем:
список подписан Гиммлером и Кальтенбруннером. Но экипаж формируется только
в день вылета, и люди не знают друг друга.
Можно сделать следующее: я приеду на аэродром к дежурному гестапо и
вместе с ним займусь проверкой экипажа. К одному из его членов я вызову
подозрение и сниму его с полета. Если понадобится, соединю дежурного с
Дитрихом - тот скажет то, что я ему скажу.
Времени будет в обрез, дежурный начнет волноваться, и если в это
время поблизости окажется наш человек, специально подготовленный, я
проверю у него документы, которые не встретят с моей стороны возражений.
Члены экипажа имеют парашюты. Он сможет открыть люк и выпрыгнуть, после
того как установит мину. Другого пути не вижу.
- Но этот человек должен быть летчиком, иначе он сразу разоблачит
себя.
- Да, конечно, я ведь и говорю: специально подготовленный.
- Но у нас таких нет.
- Может, в группе Зубова?
Когда Вайс обратился к Зубову с этим вопросом, тот радостно заявил:
- Я же в осоавиахимовской школе учился, ходил уже самостоятельно и в
воздух, без инструктора, через час - и был бы пилот.
- И этого часа не хватило?
Зубов сконфузился.
- Да, понимаешь, пришили воздушное хулиганство за преждевременное
чкаловское пилотирование. Словом, за бреющий рядом с поездом пострадал. -
Ухмыльнулся хвастливо: - Пассажирам понравилось: платками из окон махали,
я одним глазом наблюдал.
- Слушай, - сказал Вайс, - этот полет, ты понимаешь...
- Здрассте! - прервал его Зубов. - Я же бессмертный. К тому же у меня
сыше двадцати прыжков с парашютом, это моя главная гарантия. Не
беспокойся, великолепно выживу.
Документы для Зубова достала Надя. Передавая их Вайсу, она сказала:
- Только нужна другая фотография. - Добавила: - А так документы очень
хорошие. - Попросила: - Но, если можно, верните сегодня же: я должна
положить их обратно.
- А если не удастся?
Надя подняла на Вайса глаза, сказала тихо:
- Папе это было бы особенно тяжело, после того как мы уже потеряли
маму.
Узнав о том, что операция поручена Зубову, профессор недовольно
поморщился.
- Я не сомневаюсь в авиационных способностях товарища Зубова, но
хулиганить на "У-два" - это одно, а водить большой транспортный самолет -
другое. - Добавил: - Я решительно против.
- А если бортмехаником?
- Он же незнаком с конструкцией немецкой машины. Завалится!
- Слушайте, - сказал Вайс. - Бортстрелок!
- Это, пожалуй, подойдет.
И профессор закончил уже совсем другим тоном:
- Самое замечательное - это то, что он имеет опыт парашютных прыжков.
Посылать другого - значило бы на верную гибель.
Все получилось гораздо проще, чем ожидал Вайс.
Вызвав к дежурному гестапо членов экипажа для дополнительной
проверки, установив по армейским книжкам, кто из них бортстрелок, Вайс
подозрительно глянул на этого человека и с величайшим напряжением удержал
на лице озлобленно-обыскивающее выражение.
Низкорослый, коренастый малый, на которого он смотрел, подойдя
вплотную, дохнул на него запахом такого водочного перегара, что Вайс
испытал чувство восторга.
- Свинья! - закричал Вайс. - Свинья и трус! Нахлестался перед
вылетом. - И, обращаясь к дежурному гестапо, сказал: - Это преступная
небрежность с вашей стороны. - Приказав членам экипажа удалиться, спросил:
- Что вы намерены делать?
- Я сейчас вызову другого человека.
- Сколько на это потребуется времени?
- Двадцать минут, не больше.
- Самолет должен вылететь через двенадцать минут: его будут
сопровождать истребители, они уже, наверное, в воздухе. Вы сорвали задание
чрезвычайной государственной важности.
Дежурный стоял вытянувшись, бледный, губы его высохли, он их
облизывал.
Вошел Зубов в авиационной форме, с рюкзаком. Отдал приветствие. Вайс
набросился на него:
- Почему без сопровождающего? Документы! - Посмотрел, сунул
дежурному, сказал небрежно: - Вам чертовски везет. - Подмигнул ему. -
Подозреваю, что я напрасно вас упрекал: очевидно, вы оказались более
предусмотрительным, и этот ваш человек явился не через двадцать минут, а
мгновенно. - Похлопал дежурного по плечу: - Умеете работать, а?
Дежурный мельком взглянул на документы, приказал Зубову:
- Марш в машину!
Зубов сказал:
- Но, господин унтерштурмфюрер, у меня назначение на другой рейс.
- Марш, не разговаривать!
Зубов ушел. Ушел, положив документы в карман.
А если докуметы не будет сегодня же возвращены Наде, Штутгоф,
потерявший здесь жену, завтра, а может, уже сегодня ночью потеряет и дочь.
Вайс предложил дежурному пройти с ним к самолету. Дежурный записывал
в книгу, что снят с полета борт-стрелок и заменен другим.
Пассажиры уже находились в кабине. Зубов не показывался. Гестаповец
поглядывал на часы, его попросили подняться в самолет.
Вайс остался один и уже готов был последовать за дежурным, чтобы
разыскать Зубова, но Зубов появился у дверцы, держа ранецпарашют. Он
бросил его на взлетную площадку и успел передать Иоганну свои документы.
Вайс был необыкновенно счастлив и обрадован тем, что документы Зубова
у него в руках. Он удивился, но вначале не придал особого значения факту,
что Зубов выбросил парашют и что за этим парашютом последовало еще три
других.
Как только гестаповец спустился из самолета по лесенке, лесенка была
убрана, люк туго и гулко захлопнулся, и машина, гудя прозрачными нимбами
пропеллеров, покатилась по взлетной полосе, все больше и больше набирая
скорость. Оторвавшись от земли, транспортник круто стал набирать высоту.
Возвращаясь вместе с гестаповцем с аэродрома, Вайс спросил:
- Почему выбросили из самолета парашюты? Что они, лишние?
- Нет, - сказал гестаповец, - не лишние. Просто старший группы -
штандартенфюрер - очень взволновался, когда узнал, что один из членов
экипажа снят с полета как не заслуживающий доверия. И потребовал, чтобы у
всех членов экипажа отобрали парашюты. Он считает, так больше гарантии,
что летчики не бросят самолет, если машину подобьют вражеские истребители.
Они будут до последней минуты стараться спасти машину, а значит, и
пассажиров. - Одобрил: - Что ж, в этом есть логика. Мне оставалось только
выполнить его категорическое приказание.
Вайс смотрел в пустое небо, гигантское, как бездна. Он испытывал
непреодолимое отчаяние, пустоту, будто утратил сейчас свою собственную
жизнь. И все вокруг казалось ему мертвым.
70
В штабе группы Вайсу сообщили, что его желание удовлетворено и он
может сегодня же выехать на авиационную базу для проверки, насколько
личный состав ее и материальная часть подготовлены к выполнению
специального задания под кодовым обозначением "Вольке".
Он пришел к профессору, вернул ему документы, сообщил о том, что
отбывает, и о том, что Зубов при выполнении задания теперь не сможет
воспользоваться парашютом.
Профессор, прикрыв рукой документы, возвращенные ему Вайсом, будто
боясь расстаться с ними хотя бы на минутку, сказал:
- Вот до того момента, пока вы не пришли, я все время думал, переживу
я или не переживу, если погибнет Наденька. И знаете, понял, что не
переживу. Вот так вот. А теперь - Зубов. Тяжело, верно. В нашем деле
самое, пожалуй, легкое, когда ты решаешь собственную судьбу, а не судьбу
другого. - Посмотрел твердо в глаза Иоганну. - Свою дочь, как опытную
радистку, я включил в состав группы, которая будет вам придана. Вы должны
иметь постоянную оперативную связь с Центром. - Разложил карту. - В
районе, находящемся в зоне авиационного воздействия базы, находится
несколько крупных концентрационных лагерей. Но вот что нам следует с вами
продумать. Вот здесь вот, - Штутгоф показал на карте, - подземный
концентрационный лагерь, где производятся "Фау-один" и "Фау-два".
Заключенные никогда не выходят из штольни. Там работают, там умирают,
только их трупы вывозят и кремируют в наземных лагерях. Обе основные
подземные шахты тянутся почти на полтора километра под землей и связаны
между собой сорока восемью туннелями. Ствол входа и выхода один, остальные
заделаны и забетонированы.
Понятно, что этот подземный лагерь, где находится свыше двенадцати
тысяч заключенных, не может быть уничтожен с воздуха. Но, по данным,
полученным вами от Генриха, весь лагерь снимается со снабжения через шесть
дней, исключая сегодняшний. Значит, предполагается, что через шесть дней
он должен быть уничтожен.
Главная ваша задача, - выяснить, каким способом предполагается
уничтожить лагерь, и предотвратить его уничтожение. - Сказал грустно: -
Приданная вам группа не столь многочисленна, как хотелось бы, но я не в
силах увеличить ее. Вы сами знаете, не только Зубов, но и многие другие
товарищи выполняют сейчас труднейшие задания. - Он вздохнул и добавил: - Я
надеюсь, вы выполните приказ Центра успешно.
Вайс был неприятно удивлен тем, что в командировку на авиационную
базу он едет не один, а с Дитрихом.
Дитрих сказал, потирая руки:
- Вы знаете, я очень энергично настаивал, чтобы это задание было
поручено и мне. - Объяснил, плутовато улыбаясь: - Операция совершенно
секретная, приказ подписан Гиммлером и Кальтенбруннером. Мы с вами
никакого отношения не имеем к ее прямому исполнению, на нас возложена
только функция контроля подготовки и так далее. Но это знак особогоо
доверия. И я уверен, что потом никто не посмеет совать меня в эту опасную
возню с организацией нашего подполья. Я надеюсь, что меня незамедлительно
переправят на Запад - куда-нибудь в Швейцарию, например, где я буду свято
