оказаться в комнате?
-- Ни в каком, -- ответила улыбчивая девушка. -- Сидите
спокойно: Вы и так в комнате.
-- Но это не та комната!
-- Сейчас не та, через секунду та, потом -- опять не та,
потом -- снова та... чего Вы суетитесь? Если Вам нужна комната,
из которой Вы вышли, -- пожалуйста!
Петропавел огляделся и вздрогнул: комната вдруг приобрела
знакомый вид. Он поднял глаза на девушку и увидел вместо нее
старушку в кружевном чепце и со спицами.
-- Пластилин Мира, -- сказала она.
-- Долго Вы намерены еще меня морочить? -- с нервным
смешком спросил Петропавел.
-- Да нет, -- вздохнула старушка. -- Долго с Вами не
получится. Вы слишком скучный и все время ищете того, чего нет,
-- определенности. Вы, значит, серьезно думаете, что все на
свете может быть либо так, либо эдак?
-- А как же еще?
-- Да как угодно: и так, и эдак сразу, и ни так и ни
эдак!.. и вообще -- по-всякому! Даже если одна возможность в
конце концов исключает другую, это отнюдь не значит, что
когда-то обе они не были равновероятными. -- Спицы мелькали в
руках старушки с немыслимой скоростью, и Петропавлу казалось,
что их у нее штук тридцать. -- А я,-- продолжала та, -- застаю
возможности именно в той точке, когда они еще равновероятны.
Альтернативные решения -- моя стихия.
-- Я не понимаю, -- сознался Петропавел. -- Сделайте вид,
что понимаете, -- посоветовала старушка.
-- Но зачем? Зачем делать вид?
-- А иначе невозможно! Никто ведь ничего не понимает, но
каждый делает вид, что понимает все. -- Тут она критически
взглянула на Петропавла. -- Вам трудно сделать вид, что ли?
-- Трудно! -- буркнул Петропавел.
-- Глупости! -- возразила старушка. -- Ничто в мире не
тождественно самому себе. "Постоянное, идентичное самому себе
"я" является не чем иным, как фикцией". Юм. Впрочем, Вы вряд ли
слышали про Юма.
-- И слышать не хочу! -- заартачился Петропавел.
-- Между прочим. Вы сильно ошибаетесь, если думаете, что
сами не кажетесь окружающим то таким, то совершенно другим. --
Отложив спицы, старушка протянула ему нечто, упакованное в
целлофановый пакет. -- Я тут связала Вам спортивный костюм,
наденьте... В глазах пестрит от Ваших лохмотьев. Просто голова
кругом идет! -- Она отделила голову от тела и бросила ее в
угол. Голова упал с неприятным стуком.
-- Спасибо, -- ошалел Петропавел, стараясь не смотреть на
суверенную голову и даже не удивившись скорости, с которой был
связан да еще и упакован старушкой спортивный костюм.
-- А что до Вашего возвращения, -- вещала из угла голова,
-- то сразу за домом аэродром, через полчаса оттуда летит
самолет в нужном Вам направлении. Так что поторопитесь.
Нетвердой походкой Петропавел вышел в темную прихожую и
там надел костюм, оказавшийся подозрительно впору. Вернувшись,
он увидел, как по комнате прохаживается молодой человек в точно
таком же спортивном костюме. В руках его была голова уже
исчезнувшей старушки. Петропавел даже не сразу узнал в молодом
человеке себя.
-- Пластилин Мира, -- петропавловым голосом
отрекомендовался тот и запустил в Петропавла старушкину голову,
на лету превратившуюся в волейбольный мяч. Петропавел увернулся
и еле устоял на ногах. Мяч вылетел в окно.
-- Мне пора... на самолет, -- Петропавел попятился к
двери.
-- Отсюда не летают самолеты. Тут пешком полчаса -- через
МЯСНОЕ ЦАРСТВО.
-- Через... какое?
-- Через МЯСНОЕ... ну, это где Мясной Царь, мясные
нимфы... Неприятное место.
-- А мне говорили -- аэродром за домом...
-- Бабуля, что ли? Она с приветом была. Небось строила из
себя Пластилина Мира? -- Молодой человек понимающе улыбнулся.
-- Это я -- Пластилин Мира.
-- Да плевать мне, кто тут из вас Пластилин Мира! --
взорвался вконец замороченный Петропавел. -- Все вы постоянно
отказываетесь от своих слов. Ваша непоследовательность убивает!
-- Непоследовательность? -- Лжепетропавел пожал плечами.
-- При чем тут непоследовательность? Правила создаются по ходу
игры -- это наше главное правило. И мы последовательно его
соблюдаем. -- Хватит с меня этого дурацкого маскарада! --
взревел Петропавел.
-- Ты не любишь маскарада? -- казалось, собеседник был
потрясен. -- Как же можно не любить маскарада!.. Маскарад! Это
самое прекрасное, что есть в мире. "Маска, кто Вы?" --
"Угадайте сами!" ...Каждый выдает себя за кого хочет, выбирает
себе любую судьбу: скучный университетский профессор
превращается в Казанову, самый беспутный гуляка -- в монашка,
красавица -- в старуху-горбунью, дурнушка -- в принцессу
бала... Все смещено, смешано -- шум, суматоха, неразбериха!
Разум бездействует: для него нет опор в этом сумбуре. Мудрое
сердце сбито с толку -- оно гадает, ошибается, не узнает, оно
на каждом шагу разбивается вдребезги -- и кое-как склеенное,
снова готово обмануться, принять желаемое за действительное,
действительное -- за желаемое, припасть к первому встречному --
разговориться, выболтать тайну, облегчить душу хозяину своему.
О это царство видимостей, в котором легкая греза реальней
действительности! Кто говорил с тобой в синем плаще звездочета?
-- Не знаю, неважно... звездочет!
Трещит по всем швам пространство, во все стороны
расползается время -- и Падающая Башня Мирозданья великолепна в
своем полете. Дух Творчества бродит по улицам и площадям:
ночная бабочка фантазии дергает его за тончайшую шелковую нить,
не дает ему покоя и сна -- и вот он является то тут, то там:
тенью, намеком, недомолвкой, ослышкой -- и путает судьбы,
морочит головы, интригует...
Ах как весело пляшем мы в призрачных, ложных огнях
маскарада, как небрежно держим в руках своих Истину и с какою
божественной беспечностью ничего не желаем знать о ней! Мы
забавляемся, мы играем ею, мы бросаем ее друг другу как цветок,
как тряпичную куклу, -- и всю ночь мелькает она то в руках
разбойника, то в руках колдуна, то в руках короля: банальная,
свежая, сиюминутная, вечная!.. И, натешившись ею, мы забываем
ее где-нибудь на скамейке в сквере, где-нибудь на столике
ночного кафе, чтобы под утро дворник или уборщица вымели ее из
мира вместе с прочим мусором ночи, а мы, сняв маски и посмотрев
друг на друга, горько усмехнулись бы: "Ах, это только мы!..
Всего-то навсего!"
...На мгновение в глазах Пластилина Мира мелькнули слезы и
тут же высохли. С неожиданно беспечной улыбкой взглянул он на
Петропавла:
-- Как хорошо ты говорил о маскараде! Никогда не поверю,
что ты не любишь его. Петропавел вздрогнул и пришел в себя.
-- По-моему, это ты говорил о маскараде...
Пластилин Мира смерил Петропавла взглядом Петропавла и
хмыкнул:
-- Я!.. Да я терпеть не могу маскарада. Маскарад!.. Это
самое отвратительное, что есть в мире. "Маска, кто Вы?" --
"Угадайте сами!" -- и дальше он чуть ли не слово в слово
повторил монолог о маскараде, -- правда, с другими уже
интонациями -- ядовито, желчно, где надо меняя акценты, и
Петропавел действительно перестал понимать, кто из них кто. --
Впрочем, -- закончил говорящий, -- не все ли равно, кто из нас
произносил слова!.. Главное в том, что они прозвучали, чьи бы
это ни были слова.
После продолжительной и довольно неловкой паузы один из
них сказал: "Ну, я пошел", -- а другой спросил: "Куда?" -- Мне
пора дальше.
Второму показалось, что уходит отсюда не тот, -- кто
должен.
-- Минуточку! -- запротестовал он. -- Это мне, кажется,
пора дальше.
Петропавлы в нерешительности уставились друг на друга.
-- Самое страшное, -- зазвучал голос, и уже непонятно
было, кто это говорит, -- если отсюда выйдет не настоящий
Петропавел. Потом ничего не поправить: жизнь пойдет сама собой.
-- Что же нам делать?
...Конечно, они заигрались -- и теперь может случиться
так, что они никогда не выйдут из этого дурацкого положения.
Вот он, маскарад жизни!.. Отныне каждому из них, наверное,
будет казаться, что однажды его перепутали, что он -- не совсем
он или даже совсем не он.
-- Но ведь очевидно, что я -- это не ты, а ты -- не я! Нас
же двое!
И тут комната наполнилась петропавлами. Все они изумленно
переглядывались. Ситуации более тупиковой вообразить было
невозможно. А когда один из них опрометью бросился к выходу,
остальные ринулись за ним. В дверях образовалась пробка.
-- Пустите! -- надрывались петропавлы. -- Дайте же дорогу!
Завязалась драка. Силы противников оказались равными,
каждый бился за себя, так что ни победителей, ни побежденных не
было.
-- У меня на плече родинка! -- изо всех сил крикнул вдруг
кто-то -- и комната опустела. В ней остался только один
Петропавел, все еще с ужасом озиравшийся по сторонам.
-- С тобой неинтересно играть, -- голос невидимого
собеседника раздался совсем поблизости. -- Ты так держишься за
свою индивидуальность, словно она у тебя есть. Родинка на плече
или один глаз карий, другой голубой -- не индивидуальность.
Имей ты хоть три глаза... -- Глубокий вздох сотряс помещение.
-- Предлагаю так называемое контрольное наблюдение, хоть это и
против моих правил. Сейчас я воспроизведусь в том виде, в
котором Вы уже имели возможность меня наблюдать. Таким образом,
Вы станете первым в истории человечества, кому удалось дважды
войти в одну и ту же реку... Впрочем, дважды входить в одну и
ту же реку -- скучно. -- И голос обрел очертания толстенького
человечка с радушием на лице.
-- Не надо представляться, -- заспешил Петропавел. -- Я
узнал Вас.
-- А я Вас не узнал, -- заявил Пластилин Мира. -- Вас
невозможно узнать: в Вас нет ничего запоминающегося. Удивляюсь,
как Вы сами себя узнаете.
Пропустив это мимо ушей, Петропавел подошел окну и
выглянул наружу:
-- Куда ведет вон та дорога?
-- К дому Пластилина Мира, -- не глядя ответил Пластилин
Мира.
-- Разве есть еще один Пластилин Мира?
-- Есть, -- быстро сказал собеседник и, помолчав, добавил:
-- Нет.
-- Вы когда-нибудь отвечаете за свои слова?
-- О, никогда! Клянусь Вам! -- Пластилин Мир приложил руку
к сердцу. -- Это в суде говорят правду, только правду и ничего,
кроме правды, а больше так нигде не поступают. Кстати, и в суде
под правдой понимают лишь верность факту, а ведь между фактом и
правдой лежит Ничья Земля -- огромная и темная. -- Пластилин
Мира направился к выходу.
-- Посоветуйте хотя бы, куда мне идти! -- крикнул
Петропавел вслед.
-- Да куда хотите! -- обернулся Пластилин Мира. -- Или
никуда. -- И добавил: -- Советую Вам не следовать моему совету.
Он исчез, а Петропавел постоял некоторое врем: в
одиночестве, размышляя о том, что это было -- пять встреч с
одним и тем же существом или одна встреча с пятью разными.
Ничего не придумав, он вышел из дому и, машинально обернувшись,
прочитал на маленькой медной табличке у двери: "Пластилин Мира.
Звонить 13/4 раза". Он махнул рукой и отправило восвояси...
Однако некоторая неуверенность в том, что из дома Пластилина
Мира вышел именно он, время от времени посещала его еще долго.
Глава 5. Головокружительный человек
Петропавел в новеньком спортивном костюме шел бодро и в
сердце своем громил Пластилина Мира. Человек не бывает тем же
самым и другим. Ничто не может быть одновременно так и эдак. На
один и тот же вопрос нельзя ответить "да" и "нет" сразу. Это
абсурд. Дорога круто повернула вправо, когда в конце ее
Петропавел увидел движущуюся точку. Следя за движением, он, как
ни странно, все не мог понять, большое удаляется или маленькое
