подумайте, что у меня нет мозгов: у меня мозгов полон рот! А
имя... что ж, имя -- только имя: от него не требуется каким-то
образом представлять своего носителя... Асимметричный дуализм
языкового знака.
-- Что-о-о? -- Петропавел во все глаза уставился на Белое
Безмозглое. Оно зевнуло.
-- Фердинанд де Соссюр.
Это заявление сразило Петропавла намертво. Он подождал
объяснений, но не дождался. Белое Безмозглое тупо глядело на
него, все еще не имея никакого выражения лица.
-- Что это значит? -- пришлось наконец спросить
Петропавлу.
-- А зачем Вам знать? -- опять зевнуло Белое Безмозглое.
-- Ведь имена узнают, чтобы употреблять их. Вы же не
собираетесь употреблять это имя? Стало быть, и знать его
незачем. Язык... -- зевнув в очередной раз. Белое Безмозглое
внезапно уснуло.
Петропавел выждал приличное время и наконец тихонько
дотронулся до сети:
-- Простите, Вы хотели что-то сказать?
-- По поводу чего? -- поинтересовалось Белое Безмозглое.
-- По поводу... кажется, по поводу языка.
-- А-а, язык... Язык страшно несовершенен! Как это
говорят... -- тут Белое Безмозглое опять погрузилось в сон.
-- Как это говорят? -- подтолкнул его Петропавел.
-- Да по-разному говорят. Говорят, например, так:
"Парадокс общения в том и состоит, что можно высказаться на
языке и тем не менее быть понятым". Это очень смешно, -- без
тени улыбки закончило Белое Безмозглое, засыпая.
"Вот наказание! -- с досадой подумал Петропавел. -- Оно
засыпает каждую минуту!" Размышляя о том, как бы разбудить
Белое Безмозглое на более долгий срок, он заметил некоторую
несообразность в ее (или его) облике: казалось, что сеть была
просто скатана в какое-то подобие тюка и что при этом в тюке
ничего не было. Лицо Белого Безмозглого производило такое же
странное впечатление: лица, собственно, не имелось, а все, что
имелось в качестве лица, было нарисовано -- непонятно только,
на чем... Петропавлу сделалось жутковато -- и он довольно грубо
толкнул Белое Безмозглое. Оно очнулось.
-- Я что-то начало объяснять?.. Видите ли, я засыпаю
исключительно тогда, когда приходится что-нибудь кому-нибудь
объяснять или, наоборот, выслушивать чьи-нибудь объяснения. Мне
сразу становится страшно скучно... По-моему, это самое
бессмысленное занятие на свете -- объяснять. Не говоря уже о
том, чтобы выслушивать объяснения.
-- А вот я, -- заявил Петропавел, -- благодарен каждому,
кто готов объяснить мне хоть что-то -- все равно что.
Белое Безмозглое с сожалением поглядело на него: это было
первое из уловимых выражение лица.
-- Бедный! -- сказало оно. -- Наверное, Вы ничего-ничего
не знаете, а стремитесь к тому, чтобы знать все. Я встречалось
с такими -- всегда хотелось надавать им каких-нибудь детских
книжек... или по морде. Мокрой сетью. Книжек у меня при себе
нет, а вот... Хотите по морде? Правда, сеть уже высохла -- так
что вряд ли будет убедительно.
-- Зачем это -- по морде? -- решил сначала все-таки
спросить Петропавел.
-- Самый лучший способ объяснения. Интересно, что потом
уже человек все понимает сам. И никогда больше не требует
объяснений -- ни по какому поводу!.. И не думает, будто словами
можно что-нибудь ^ объяснить. У Вас были учителя? -- неожиданно
спросило Белое Безмозглое.
-- Конечно, -- смешался Петропавел. -- Были и... и есть.
Как у всех.
-- Да-да... -- рассеянно подхватило Белое Безмозглое. --
Терпеть не могу учителей. Они всегда прикидываются, будто
что-то объясняют, а на самом деле ничегошеньки не объясняют.
-- Ну, не скажите! -- вступился Петропавел за всех
учителей сразу.
-- А вот скажу! -- воскликнуло Белое Безмозглое. -- Я еще
и не такое скажу!.. -- Даже переживая какую-нибудь эмоцию, оно
оставалось почти неподвижным. -- Для меня достаточно того, что
при объяснении они пользуются словами: одно это гарантирует им
полный провал.
-- Чем же, по-Вашему, надо пользоваться при объяснении?
Белое Безмозглое не задумываясь ответило:
-- Мокрой сетью. Исключительно эффективно. А слова... --
Белое Безмозглое подозрительно зевнуло, -- все суета и
асимметричный дуализм языкового знака.
Определенно надо было предпринимать какие-- то действия,
чтобы выведать у Белого Безмозглого хотя бы минимальные
сведения об этом асимметричном дуализме.
-- М-м... -- попробовал начать он, -- но ведь
асимметричный дуализм языкового знака, как Вы его называете...
-- этим, наверное, еще не исчерпывается наше знание о мире...
-- Исчерпывается, -- лаконично возразило Белое Безмозглое
и уснуло, успев повторить только: -- Фердинанд де Соссюр... Тут
Петропавел прямо-таки рассвирепел.
-- Проснитесь! -- заорал он. -- Сколько можно спать!
Белое Безмозглое проснулось и сказало:
-- Не злитесь. Злоба -- не воробей: выпустишь -- не
поймаешь.
-- Тогда немедленно объясните мне про дуализм и про
Фердинанда! -- отчеканил Петропавел.
Белое Безмозглое вздрогнуло и испуганно залепетало что-то
нечленораздельное, но мгновенно впало в такой глубокий сон, что
со страху, должно быть, захрапело, как солдат.
-- Ну, ладно! -- зловеще произнес Петропавел. -- Тогда
держитесь! -- Он ухватился за свободный конец сети и с
некоторым трудом перевернул тяжелое Белое Безмозглое вверх
ногами. Потом прицепил сеть к толстому суку дуба на окраине
поляны. Через непродолжительное время, -- видимо, от ощущения
неловкости в теле -- Белое Безмозглое проснулось и
поинтересовалось:
-- Что это со мной?
-- Вы висите на дереве и сейчас объясните мне то, о чем я
Вас просил.
Белое Безмозглое тут же попыталось уснуть, но положение
тела обязывало бодрствовать, и, не сумев опочить, оно тихо и
безутешно заплакало.
-- Объясняйте! -- приказал неумолимый Петропавел. --
Объясняйте -- и я верну Вас на Ваш пень.
-- Ну... -- принялось ерзать зареванное уже Белое
Безмозглое, -- это понятие, асимметричный дуализм языкового
знака, введено одним лингвистом швейцарским, которого звали
Фердинанд де Соссюр... Он рассматривал языковой знак --
допустим, слово -- как единство означающего и означаемого... то
есть формы... внешней оболочки знака... собственно звуков... и
смысла... Хватит?
-- Мало, -- отрезал Петропавел.
-- Между формой знака и его смыслом отношения
асимметричные! -- взревело Белое Безмозглое. -- Название
никогда не раскрывает сущности предмета, никогда не покрывает
смысла!.. -- На Белое Безмозглое невыносимо было смотреть:
глаза на его сильно набеленном лице постоянно закрывались и
открывались, голова то безжизненно повисала, то вновь
поднималась кверху. Борьба с подступавшим сном была,
по-видимому, крайне мучительной. Петропавел отвернулся и
принялся разглядывать куст.
-- Подробнее! -- офицерским голосом скомандовал он, сам
удивляясь своей жестокости.
Заплетающимся языком Белое Безмозглое бормотало уже чуть
слышно:
-- Что ж тут подробнее... Если название не раскрывает
сущности предмета... бессмысленно пытаться объяснять что бы то
ни было с помощью названий... Имена условны... Они не
воссоздают предметного мира... Они создают свой мир... это мир
имен... мир слов... Их придумали, чтобы обмениваться словами, а
не предметами... предметы бывают тяжелыми... они не всегда под
рукой... ногой... головой... -- и Белое Безмозглое прикинулось
уснувшим.
-- Вы же не спите! -- укорил наблюдательный Петропавел и
вдруг почувствовал, как откуда-то сверху возник очень
направленный ледяной ветер и почти тут же на уровне лица
Петропавла завис некто величиной с годовалого младенца, но
плотный и старый. В руке его была колотушка, которой он
немедленно и со страшной силой ударил Петропавла в лоб. Когда
Петропавел пришел в себя и почувствовал ужасную боль, старый
младенец отрекомендовался:
-- Гном Небесный. Прошу любить и жаловаться.
-- Очень голова болит, -- охотно пожаловался Петропавел.
-- Рад слышать, -- ответил Гном Небесный. -- Сейчас же
отцепите Белое Безмозглое от дерева. Феодал!
Петропавел, у которого все плыло перед глазами,
беспрекословно повиновался. Все это время Гном Небесный висел
на небольшой высоте очень строгий.
-- Твое имя? -- спросил он по окончании процедуры. Белое
Безмозглое отползало. Петропавел не смог вспомнить своего имени
точно: -- Меня зовут... не то Петр, не то Павел...
-- Ясно. И чего ж это ты бесчинствуешь? Тут все-таки
ЧАСТНАЯ ПОЛЯНА, -- между прочим, гордость нашей ЧАЩИ ВСЕГО.
-- Я только хотел, чтобы оно договорило то, что начало, --
попытался оправдаться Петропавел. Гном Небесный нахмурился:
-- Зачем тебе это?
-- Кто сказал "А", пусть скажет "Б", -- объяснился
Петропавел коротко, по причине головной боли.
После некоторого размышления Гном Небесный заметил:
-- Тут у нас так никто не делает. -- Помолчав, он добавил:
-- И слава богу.
-- Но почему? -- от боли глаза у Петропавла вылезли на
лоб.
-- Во-первых, глаза убери со лба, -- порекомендовал Гном
Небесный и своей колотушкой что было сил хватил Петропавла по
темени. Удовлетворившись результатом, он довольно хмыкнул и
продолжал. -- А во-вторых, если тебе сказали "А", то "Б" уже
само собой разумеется. А все, что само собой разумеется, никому
не интересно. -- Тут гном Небесный подозрительно посмотрел на
Петропавла. -- Или, может быть, тебе интересно то, что само
собой разумеется?
Петропавел тер темя и не следил за разговором.
-- За разговором следи, -- посоветовал Гном Небесный. -- Я
начинаю излагать сведения, которые тебе, по-видимому, нужны.
Значит, так. Русский алфавит состоит из 33 букв. Сначала идет
буква А, непосредственно за ней следует Б, после которой идет
В. Дальше сразу же -- это уже четвертая буква -- Г. Пятая буква
-- Д, потом Е и рядом с ней Р -- такая же, как Е, только с
двумя точками сверху, затем...
-- Спасибо, достаточно, -- как мог вежливо остановил его
Петропавел. -- Дальше я знаю.
-- Отрадно. Значит, голова у тебя не для кляпа. ("Шляпы!"
-- хотел возразить Петропавел, но из страха перед молниеносной
колотушкой смолчал.) Не для кляпа, -- настойчиво повторил Гном
Небесный и, вынув из маленького нагрудного кармана кляп,
угрожающе потряс им в воздухе.
-- Не для кляпа, -- с уверенностью подтвердил Петропавел.
-- В таком случае, -- Гном Небесный спрятал кляп, -- сам и
досказывай себе недосказанное, если считаешь нужным. Тут тебе
предоставляется полная свобода. Или ты не любишь свободы? -- И
из заднего кармана брючек Гном Небесный внезапно вынул
наручники огромных размеров.
-- Я люблю свободу! -- прочувствовал ситуацию Петропавел.
-- Вот и пользуйся ею. -- Громадные наручники исчезли в
крохотном кармане. -- Стало быть, Петр или Павел,
удовольствуйся тем, что тебе сказали "А": тут у нас редко
говорят "Б" по своей воле. И потом не надо стараться прямо так
уж все понять. Многое из того, что тут встречается, вообще не
годится как объект для понимания. Вон там, -- Гном Небесный
махнул колотушкой в сторону, -- находится ИГОРНЫЙ МАССИВ: на
нем живет Пластилин Мира. Очень не рекомендую тебе понимать
его. Есть явления, которые нужно просто оставить в покое. Ты
же, например, не стремишься понять... ну, мыло, когда руки
моешь!
-- Стремлюсь, -- сказал и в самом деле пытливый
Петропавел.
-- Ну и дурак. Тут такого стремления высоко никто не
