был сухощавый и с тонкой костью, с серыми глазами и светлыми,
слегка вьющимися волосами, которыми он очень гордился. Губы у
него были узкие, нервные, властные. По этому поводу он
утверждал, что такой же рот был у Ницше и Шопенгауэра.
Студентом он увлекался легкой атлетикой, хорошо плавал и бегал
на лыжах. Борис же, широкоплечий и темнокожий, предпочитал
тяжулую атлетику и гимнастику на снарядах. Старший брал на
вспышку, а младший па выдержку.
У Максима всегда было много друзей, которые довольно
быстро менялись. У Бориса друзей было меньше, но зато они почти
не менялись. Максим постоянно брал у своих друзей книжки. И
постоянно бывшие приятели Максима приходили к Борису и, немного
смущаясь, просили вернуть книжки, который старший брат взял у
них почитать несколько лет тому назад.
Когда Борис перешел в 8-й класс, он увлекся охотой н купил
себе "Фроловку" с магазином на четыре патрона. Вместо картечи
он зарядил ружье рублеными кусками свинцовой трубы. Как и
полагается настоящему охотнику, он повесил заряженное таким
образом ружье в изголовье своей кровати.
Однажды, вернувшись из школы, он уже на пороге
почувствовал острый запах охотничьего пороха. Ружье валялось на
постели, а по дубовой доске стола, где Борис готовил свои
уроки, расходился рваный, щербленый след выстрела. Заряд
рубленого свинца косо резанул по столу и засел глубоко в стене.
У Бориса екнуло сердце: что, если... Он оглянулся по комнате,
ища следы крови. Убедившись, что крови нет, он пошел искать
Максима. Тот сидел на кухне в своей щегольской форме НКВД и со
смущенным видом.
-- Ну, как ружье стреляет? -- словно между прочим спросил
младший. -- Хорошо?
-- Да, знаешь, я хотел показать знакомым... А оно вдруг
выстрелило...
-- Удивляюсь, как это никому в живот не попало. Тебе
определенно везет.
Уполномоченный НКВД посмотрел на брата и моргнул белесыми
ресницами:
-- Скажи, а тебе меня не жалко?
-- Мне стол жалко, -- ответит тот. Максим и здесь не
упустил возможности похвастаться своим приятелям:
-- Вот у моего Борьки нервы. Ружье выстрелило, так ему не
меня жалко, а какой-то паршивый стол.
Не то чтобы Борис не любил брата. Нет, он просто знал, что
если с Максимом обращаться по-хорошему, то он сейчас же сядет
ему на шею.
Собачья плетка, которую так любил Максим, принадлежала
немецкой овчарке Рексу. Когда-то Борис собственноручно выбрал
щенка в подмосковном питомнике служебных собак и за пазухой
привез его домой вместе с длинной родословной. Чистокровный
щенок вырос в огромного, черного как уголь и на редкость умного
пса. Летом Борис спал на веранде, а Рекс сидел рядом на цепи и
охранял своего хозяина. Пес он был довольно серьезный и не
давал спуска окрестным хулиганам, которые не раз грозились
притравить его. Больше всех грозился Федька Косой, который
командовал всем окрестным хулиганьем.
В один солнечный зимний день, как раз после снегопада,
Борис вышел во двор, чтобы расчистить снег. У порога, в
судороге вытянув задние лапы, лежал Рекс. Он уткнулся носом в
ступеньки, из черных шершавых ноздрей сочилась кровь. От порога
к улице по свежевыпавшему снегу тянулся длинный кровавый след.
Верный пес дополз до порога, по подняться по ступенькам у него
уже не хватило сил.
Борис нагнулся, потрогал рукой еще теплое, но уже
безжизненное тело собаки. Потом он кинулся в дом и сорвал со
стенки ружье. На ходу щелкая затвором, он яростно крикнул
Максиму:
-- За мной! Рекса отравили! Где Федька Косой? Я этого
гада...
Младший брат как бешеный носился по снегу с ружьем на
изготовку, разыскивая убийцу своего любимого Рекса. А следом за
ним носился старший брат и тщетно пытался отнять у него ружье.
С улицы прибежали мальчишки:
-- Дяденька, дяденька... Да вашего Рекса машина
переехала... Мы сами видели. А Федьки Косого тут и близко не
было...
Только тогда Борис успокоился и поставил ружье на
предохранитель. После этого Максим в первый раз пожаловался
матери:
-- Собаку Борька любит, как человека. А вот я для него --
пустое место.
В пункте женщин Максим любил ухаживать за чужими женами,
как он выражался, за дамочками, и даже обосновывал почему:
-- Двойная победа -- и никакой ответственности. По
молодости лет Борис еще не понимал, что это значит, но упрямо
возражал:
-- Это все равно что воровство.
-- Это по законам Моисея так, -- усмехался уполномоченный
НКВД. -- Но теперь не то время.
Соответственно этому Максим и женился -- тоже на чужой
жене. В глазах Бориса у Ольги, жены Максима, имелось два
минуса. Первое -- что она кончила не институт, а только
мукомольный техникум. И второе -- что она бросила своего
первого мужа. И вместе с тем Борис оказался косвенной причиной
этого брака.
Борис часто бывал на вечеринках в доме своей одноклассницы
Ирины. А Ольга жила у них в семье в качестве квартирантки. На
вечеринках школьники играли в обтрепанный "флирт цветов", в
фанты с робкими поцелуями и танцевали под патефон. Потом
стучали в дверь квартирантки:
-- Ольга, присоединяйся к нам!
Та выходила из своей комнаты, всегда кутаясь в большой
белый платок из ангорской шерсти, словно ее знобило. Фигура у
нее была так себе, ничего особенного, но зато лицо... Это было
лицо мадонны, красоты редкостной, неземной. Вела она себя, как
пришелец из чужого мира, и всегда немного скучала. Она никогда
не смеялась, а только слабо улыбалась, да и то как-то про себя.
Танцевала она неохотно, как деревянная, а если при игре в фанты
доходила ее очередь целоваться, то она поджимала губы и
отворачивалась.
-- Не обращайте внимания, -- шептала Ирина. -- Она хорошая
девушка, только немножко самовлюбленна.
Жили они по соседству, недалеко от Петровского парка,
Однажды в этом парке погожим весенним вечером застрелился
студент. Он спокойно сидел на скамейке, мечтая о чем-то, потом
вдруг вытащил из кармана наган и выстрелил себе в рот. В другом
кармане самоубийцы нашли письмо -- на имя ангелоподобной Ольги.
Оказывается, он учился с ней в одном техникуме. Об этом
поговорили, поговорили -- и забыли. Мало ли всяких чудаков?
Но через несколько месяцев, когда на дворе стояла поздняя
осень, произошла новая неприятная история. Бориса вызвали к
директору школы.
-- Вы с Завалишиным дружили? -- спросил директор.
-- Да, я с ним на охоту ходил.
-- Так вот -- Завалишин застрелился... Из этого самого
ружья. Он вам ничего не говорил... такого?
-- Нет, совершенно ничего.
-- Хорошо... Пойдите к нему домой -- от лица комсомольской
организации. Возьмите с собой Ивана Странника, ведь это его
двоюродный брат... Помогите там чем-нибудь.
Холодное ноябрьское утро. Стук подошв по голой промерзшей
земле. Маленький домик на Песчаной улице. Убитая горем мать и
темные пятна по стенам -- следы крови. На потолке дырки -- от
той самой картечи, которую они еще недавно вместе катали из
рубленого свинца. К штукатурке прилипли какие-то бесформенные
серые кусочки -- это то, что осталось от мозга его товарища по
охоте.
Утром, вместо того чтобы идти в школу, Завалишин сел в
кресло, приставил двухстволку к виску и пальцем босой ноги
спустил курки. Выстрелом одновременно из двух стволов,
заряженных картечью, ему начисто оторвало голову. На столе
лежало предсмертное письмо. Не матери, у которой он был
единственным сыном, нет -- ангелоподобной Ольге. Письмо было
конфисковано милицией, но и так все понимали, что там написано.
Тихни и замкнутый парень, Завалишин всегда держался в
стороне от других подростков. Ничем он особенно не выделялся --
ни в учебе, ни в спорте. Знаменит он стал только после смерти.
Его самоубийство, среди школьников вещь необычайная, вызвало
много разговоров и еще больше недоумения. Ирина пыталась
оправдать свою квартирантку:
-- Да Ольга здесь вовсе и ни при чем!
-- А почему он написал письмо именно ей, а не кому-нибудь
другому? -- спрашивали школьники.
-- Не знаю. Они встречались только у меня на вечеринках. И
это все.
-- Ну а тот студент, что застрелился в парке?
-- Там тоже ничего не было. Когда-то она пошла с ним один
раз в кино, и это все. А за его дальнейшие поступки она не
отвечает.
Школьники неодобрительно качали головами-:
-- Все равно, твоя Ольга какая-то недоделанная.
-- Просто у нее рыбья кровь, -- возражала Ирина. -- Потому
она все время и мерзнет. Она даже не может спать по ночам и,
чтобы согреться, лезет ко мне под одеяло...
Вскоре после этого красавица Ольга вышла замуж за
человека, которого она почти не знала, как говорится, за
первого попавшегося. Злые языки шептали, что этим она только
хотела избавиться от неприятных разговоров в связи с двумя
самоубийствами. У каждого найдутся завистники и
недоброжелатели, которые только и ждут предлога посплетничать.
В довершение всех бед сразу же после свадьбы мужа Ольга забрали
на три года в армию, и она осталась на положении соломенной
вдовы. Теперь люди жалели ее. А дальше получилось так.
На фотографиях, которые Борис снимал во время вечеринок,
Максим заметил ангелоподобное личико Ольги и с видом
специалиста потянул носом:
-- Кхм,. кхм... Кто это такая?
-- Да так -- ни рыба ни мясо.
-- Слушай, познакомь меня с пей!
-- Опоздал. Она уже замужем.
-- Что, дамочка? Так это самое хорошо.
-- Как сказать. Из-за нее уже два человека застрелились.
-- Ничего. Ты только познакомь, а остальное -- это мое
цело.
Максим устроил для своих друзей вечеринку, а Борис
пригласил на нее соломенную вдову, которая скучала без мужа.
Ольга появилась, как всегда кутаясь в свою белую шаль, и в этот
вечер Максим потерял свое сердце.
Спали братья в соседних комнатах, н раньше младший часто
подсмеивался, что старший имеет привычку разговаривать во сие.
Но теперь Борис не смеялся. Почему-то ему было даже жалко
брата, которого Ольга словно заворожила. Каждую ночь Максим
судорожно ворочался в постели и беспокойно бормотал:
-- Оля... Милая... Оленька...
Но Максиму повезло. Ни много ни мало, ровно через месяц,
красавица Ольга развелась со своим отсутствующим первым мужем и
вышла замуж за Максима. На свадьбе Борис, как зачинщик нового
счастья, сидел на почетном месте -- по другую сторону
новобрачной. После свадьбы старший брат ушел из родной семьи и
поселился со своей женой на отдельной квартире в новых домах
для работников НКВД.
Вскоре у них родилась дочка. По всему было видно, что
Максим очень счастлив, что он боготворит свою молодую жену и
страшно гордится ребенком. Он стал солиднее, серьезнее и если
хвастался, то только своей женой. В родительский дом он заходил
редко. Получив повышение по службе, он был очень занят и все
свободное время проводил в собственной семье.
Глава 2. ГДЕ НИКТО РОЖДАЕТ НИЧТО
"Поверь, Горацио, что на земле и в небе более чудес, чем
снилось всей людской премудрости".
Шекспир, Гамлет
Во флигеле было два входа: с балкона -- парадный и с кухни
-- черный. Однажды зимней ночью Борис проснулся от настойчивого
звонка с парадного входа. Недоумевая, кто это трезвонит среди
ночи, он накинул на голью плечи шубу и спросил через дверь:
-- Кто там?
-- Это я... Открой... -- услышал он голос старшего брата.
Еще полупьяный ото сна, младший откинул болт, снял цепочку,
