поднимал пальбу из маузера по воробьям и гонялся за мальчишками
с обнаженной шашкой, его потихоньку разоружили. Маузер у него
отобрали и оставили только пустую кобуру с золотой дощечкой. А
шашку заклепали так, что она не вынималась из ножен.
Когда у героя сдохла его старая боевая подруга -- белая
кобыла, он устроил ей похороны с военным духовым оркестром,
похоронил ее у себя в саду и поставил мраморный памятник, на
котором были лавровые венки и приспущенные знамена. Памятник
этот он привез с какого-то подмосковного кладбища, с могилы
какого-то царского генерала.
Потом взамен белой кобылы герой Перекопа купил себе
огромный мотоцикл, отвинтил глушители и носился на нем с таким
шумом и грохотом, что окрестные старушки только крестились: "О
Господи, опять этот чер-р-рт на своем трандулете катается! "
Мотоцикл у него отбирать не пришлось, так как вскоре он
разбился в лепешку вместе с мотоциклом.
Окрестные старушки надеялись, что герой Перекопа
наконец-таки околеет. Но он выжил. Выходила его Зинаида
Генриховна, которая ухаживала за своим прославленным братцем,
как за малым ребенком, и кормила его с ложечки до тех пор, пока
он опять не встал на ноги. А как только встал, опять принялся
чудить еще пуще прежнего.
Когда началась Великая Чистка, герой Перекопа стал
выходить из моды. Сначала у него отобрали дом. Тогда он
переселился в соседнюю гостиницу и привез туда с собой только
две вещи: огромный концертный рояль, на котором он не умел
играть, и свой собственный портрет размером во всю стену,
верхом на белой кобыле и с шашкой наголо. Весь день он сидел у
рояля, бренчал двумя пальцами что-то никому не понятное и
любовался на свой портрет.
Потом герой Перекопа вдруг исчез. Поговаривали, что его
посадили за портрет. Нельзя вешать такой большой собственный
портрет в стране, где есть более великий человек. В этом
усмотрели оскорбление Сталина. Вместе с героем Перекопа исчезла
и его сестра Зинаида Генриховна. Говорили, что она занималась в
НКВД вредительством: расстреливала не тех, кого надо, а
наоборот, то есть по заданию троцкистско-зиновьевского
террористического центра.
-- Макс, -- сказал Борис, -- а за что посадили героя
Перекопа?
-- За дело, -- буркнул комиссар госбезопасности.
-- Значит, ты сам не знаешь, -- поддел младший.
-- Я -- "и не знаю?! -- вскипел тот. -- Так ведь это ж я
его и посадил.
-- А за что? -- допытывался младший.
И тут Максим рассказал довольно невероятную историю.
Оказывается, герой Перекопа никаким героем не был, а Перекопа
он и в глаза не видел. В действительности он когдато был
парикмахером и актером-любителем и страшно любил выступать на
сцене в героических ролях. А потом он взял и выдал себя за
героя Перекопа.
-- Ну, значит, хороший артист, -- сказал студент. -- И
глупая ваша советская власть, если ее так просто обмануть.
Оказывается, когда-то герой Перекопа действительно
существовал. Но это был совсем другой человек. И человек
действительно безумной храбрости. Такой храбрости, что даже
когда гражданская война окончилась, герой все продолжал воевать
и громил все направо и налево, до тех пор пока его не посадили
в ЧК. Там выяснилось, что когда-то он принадлежал к партии
анархистов-максималистов, которые имели свою штаб-квартиру в
Швейцарии. Потом он в процессе революции примкнул к
большевикам.
Во время гражданской войны про этого героя ходили легенды.
Он был болен диабетом и потому должен был постоянно делать себе
впрыскивания лекарств. Но, несмотря на эту тяжелую болезнь, он
был настолько предан . революции, что, не вылезая из седла,
вынимал из кармана шприц, прямо через штаны делал себе укол и
вел свои дивизии в лоб на белогвардейские пулеметы.
В ЧК же выяснилось, что он был просто наркоманом и
вкалывал себе через штаны не что-либо, а морфий. А безумная
храбрость героя объяснялась тем, что это был просто
полусумасшедший, который уже несколько раз пытался покончить
жизнь самоубийством. Вот он и искал смерти в бою. Когда его
расстреливали, он счастливо улыбался и распевал марш
анархистов:
Цыпленок жа-ареный, цыпленок ва-ареныи, Цыпленок тоже
хочет жить! Его пойма-али, арестова-али, Ему не да-али долго
жить!
Это было на юге России. Несколько лет спустя Зинаида
Генриховна нашла дело расстрелянного героя Перекопа в
Центральном архиве ЧК в Москве и заметила, что он очень похож
на ее брата. Вплоть до того, что тоже хромой. И тут ей пришла в
голову идея. Все чекисты, имевшие отношение к делу героя
Перекопа, за это время уже сами погибли. Значит, свидетелей
нет. Кроме того, это дело было сугубо секретное и о расстреле
героя нигде не сообщали. Зато о его подвигах писали много и во
всех газетах.
Зинаида Генриховна посовещалась со своим братцем, и тому
эта идея очень понравилась. В архиве Ч К хранились все
документы и революционные регалии расстрелянного героя. Зинаида
Генриховна передала все это братцу, а остальное дело
уничтожила. По фотографии мертвого героя братец соответственно
изменил свою внешность: отпустил себе дикую шевелюру, которую
носил герой, заказал себе такую же живописную военную форму,
какая была у героя. В то смутное послереволюционное время было
много всяких чудаков, и никто ничему не удивлялся. Так
актер-любитель, мечтавший о героических ролях, перевоплотился в
настоящего героя Перекопа.
-- Что же вы теперь с этим героем сделали? -- спросил
Борис.
-- Я положил перед ним все доказательства и говорю:
"Ну, сознавайся! " А он говорит: "Не-ет, я жил героем -- и
умру героем! " Я говорю: "Довольно играть. Ты, дурак, не на
сцене, а в НКВД. Я тебя в Сибирь законопачу". А он свое: "Я
лучше в Сибирь пойду. Но зато все будут знать, что я герой
Перекопа. Пострадал за правду! " -- Комиссар госбезопасности
беспомощно развел руками: -- Вот и поговори с ним. Этот идиот
так вжился в свою роль, что уже сам не понимает, где правда, а
где фантазия. А ведь в действительности это совершенно
безобидное существо. Он только на вид страшный. А на самом деле
он жалкий трусишка. Но ради маски героя готов хоть в Сибирь. А
во всем виновата эта проклятая Зинка. Та выглядит как ангел, а
на самом деле это сатана в юбке.
-- А как же это дело раскрыли? -- спросил Борис.
-- У меня новый метод. Я иду не от преступления к
преступнику, а наоборот -- от преступника к преступлению.
-- Как так?
-- Очень просто. Беру человека. Даю ему лист бумаги и
говорию: "Ну, пиши -- признавайся! "
-- Здорово, -- сказал студент. -- Этак и я что-нибудь
напишу -- что воровал у соседей яблоки.
-- Дурак, -- сказал доктор социальных наук. - Это метод
научный. Я беру не просто людей, а таких людей, где я знаю, что
за ними есть какие-то преступления. Я только не знаю, какие
именно. Вот такому типу я и говорю: "А ну, признавайся! "
-- А если он ничего не делал?
-- Если сейчас не делал, так потом сделает.
-- Ну и метод, -- сказал студент.
-- Да, вот этим самым методом, -- сказал комиссар
госбезопасности, -- я и раскрыл дело героя Перекопа. Я знал,
что за Зинкой будет куча преступлений. Порылся -- и нашел.
-- Значит, за это ее и посадили?
-- Нет, это челуха... За ней много делишек потуже...
-- А что еще?
-- Это служебная тайна, -- сухо сказал комиссар. За спиной
Максима лежала на полке большая плоская коробка, а в ней
коллекция каких-то значков с нумерованными табличками. На одном
из значков поблескивала маленькая золотая эмблема -- череп и
скрещенные кости. Как на пиратском флаге. Значки определенно не
пионерские.
Рядом пятнистая коричневая ракушка размером с половинку
грецкого ореха. Ракушка в оправе из тонкой платиновой проволоки
в форме подвески или кулона. К ней прикреплена табличка,
заполненная каллиграфическим почерком военного писаря НКВД:
"Дело "Голубой звезды". Экспонат, No 127-Д. Конфисковано
при обыске у г-ки Орбсли Зинаиды Генриховиы".
-- Макс, что это за игрушка? -- спросил Борис.
-- Это жук, -- ответил комиссар.
-- Какой же это жук, если это ракушка?
-- Это их тайный жаргон. Эта ракушка заменяет скарабея,
который изображал навозного жука.
-- А на черта он тебе слался, этот жук?
Комиссар-чернокппжник поморщился, словно ему надоело
растолковывать высшие премудрости всяким идиотам. Потом он стал
бормотать, что в Древнем Египте были особые тайные секты, у
которых навозный жук с шариком служил символом солнцеворота и
жизневорота. Чтобы узнавать друг друга, члены этих сект
пользовались скарабеями как тайным значком.
Но главная тайна заключалась в том, что в свое время эти
тайные секты представляли собой нечто вроде древнеегипетских
врагов народа. Потому они прятались по заброшенным пирамидам, а
древнеегипетское НКВД охотилось за ними. Когда их ловили, то
согласно тогдашней технике их забивали до смерти камнями. Позже
подобные тайные секты существовали и в Европе, но в качестве
условных значков они пользовались ракушками, которые сверху
напоминают жука. Позже эти ракушки стали условным значком
только для женщин, балующихся всякими дианическими культами.
-- Ладно, -- сказал Борис. -- Так что же там за тайна?
-- Переверни эту ракушку на спину, -- буркнул комиссар
госбезопасности. -- Видишь, что это наломинает? По женской
части...
-- Да-а-а, похоже на то, -- согласился Борис. -- Ну и
символика!
Таинственная ракушка изображала собой женский символ,
который обычно рисуют на стенках общественных уборных.
Как-то Борис нашел в комнате Максима книгу некоего Джорджа
Синклера под названием "Невидимый мир сатаны", которая была
издана в Эдинбурге в 1875 году. На полях стояли пометки со
ссылками на героя Перекопа и его сестру -- генерала НКВД
Зинаиду Геприховну в связи с каким-то делом "Голубой звезды". А
в этой книге описывалось следующее:
"... Томас Вэйр, который был лицемерным пуританином и даже
возглавлял строгую пресвитерианскую общину и которого в
Эдинбурге считали почти святым, все это время тайно вел жизнь
отвратительного разврата и погряз в самых мерзостных и
противоестественных преступлениях. В 1670 году, когда ему
исполнилось семьдесят лет, его обуя^п ужасные припадки
раскаяния и отчаяния, угрызения его нечистой совести довели его
до грани умопомрачения, и его муки могло облегчить только
полное, откровенное и публичяое покаяние в своих злодеяниях.
В течение нескольких месяцев его община, чтобы избежать
скандала и позора, пыталась замять все дело, но его духовник
раскрыл тайну лорду -- мэру города, и тот распорядился учредить
дознание. Несчастный старик, настоятельно заверявший, что
"ужасы Господни, которые тяготят его душу, заставили его
сознаться и принести повинную", Томас Вэйр был арестован вместе
со своей слабоумной сестрой Джин, которая была замешана в его
отвратных делах".
Борису вспомнилось, как герой Перекопа торжественно
вышагивал по улицам в своих красных галифе, с кривой шашкой и
огромным маузером -- золотым оружием Реввоенсовета. А в книжке
дальше стояло:
"... Все время, пока Томас Вэйр находился в застенке, он
болезненно ощущал на себе тяжелый гнев Божий, что приводило его
в отчаяние, и нескольким исповедникам, которые навещали его, он
признавался: "Я знаю, что я осужден на вечное проклятие и мой
приговор уже подписан небом... Потому я не нахожу в моей душе
