Только сейчас ему удалось подняться - значит, он еще жив и может пус-
титься в путь по каменистой стежке, не зная, правда, куда она приведет.
Но разве всю жизнь он не шел по дорогам, не зная, куда они ведут? Это и
радовало и возбуждало: приставать у берегов чужого материка, испытывать
новые вещества, строить заводы в безлюдных местах. Он любил новые стра-
ны, новые краски, новые очертания старого мира. Он стремился изменить
его извечно серый, озабоченный лик. Так он понимал зов своей эпохи, и
то, что он этот зов услышал и сообразно ему действовал, приносило ему
удовлетворение.
Стежка привела к небольшой впадине и кончилась под высоким дубом на
берегу тускло поблескивавшего болота.
12
Тихая сонная топь, полоска трясины, за ней тропка, продолжаясь, шла
вверх, к следующему гребню, где вливалась в широкую дорогу. А она уж в
любом случае должна привести его если не прямо к машине, то хотя бы к
какомуѕнибудь человеческому жилью!
Надо было перебраться на другую сторону, но недвижная зеленоватая
гладь, посреди которой то и дело с чмоканьем вздувался пузырь, будила в
нем недоверие. Он мог бы эту топь обойти, но его охватило лихорадочное
нетерпение.
Он нагнулся, снял ботинки, подвернул штанины и ступил на низкий и,
похоже, крепко сидящий в земле камень. Босой пяткой он ощупал поверх-
ность трясины:
скользкая, холодная жидкость, коснувшись его ноги, чуть ли не стисну-
ла ее невидимыми щупальцами. Медленно, очень медленно он погружал ногу в
воду, пытаясь нащупать твердое дно. Вода уже доходила до колен, ее
объятия вызывали в нем отвращение и страх. И тут совсем близко за спиной
он услышал какойѕто треск. Оглянулся, но все равно не понял, что случи-
лось. И только когда второй его ноги коснулись холодные щупальца, он за-
метил, что камень, на котором он стоял, оторвался вместе с куском берега
и теперь очень медленно, собирая вокруг себя пузыри, погружается в воду.
Его охватил ужас. Он попытался быстро вытащить из воды ногу и оттолк-
нуться от камня, но тотчас осознал, что допрыгнуть до твердого берега
ему не удастся.
Слишком далеко. Спасение могло прийти только сверху. И верно, погля-
дев вверх, он обнаружил, что самая нижняя ветка дуба вполне для него
доступна. Он схватил ее и с силой, которую даже не подозревал в своих
немолодых и нетренированных руках, подтянулся. С трудом перевел дух. Ру-
ки и ноги так ослабли, что он едва удерживался в развилке дерева. Но
всеѕтаки нашел подходящее место, чтобы отдохнуть. Посмотрел на топь вни-
зу. Как он сюда попал? Кто послал или даже погнал его сюда? Это же не
сам он пришел, вернее, не собственная воля заставила его приехать в эти
места и отправиться к скалам. Несомненно, ктоѕто другой, невидимый, нап-
равлял его шаги. Помутил разум и, подчинив своей воле, привел именно сю-
да. И лишь тот, другой, знает, почему он выбрал такое место для его кон-
ца. Но если так, значит, есть нечто над человеком, а следовательно
- существует надежда, и он из тех самых счастливчиков, которым хотя
бы в последнее мгновение выпала удача узреть ее. Но умирать не хотелось,
он не настолько устал, он еще не смертельно устал, мир поѕпрежнему прив-
лекал его, мир, который, точно давний мореплаватель, несется по незнако-
мому морю к незнакомой пристани. И если такая пристань существует на са-
мом деле - эта мысль особенно занимала его, - то он непременно доживет
до той минуты, когда корабль причалит к ней.
Вдруг он осознал, что слышит отдаленный барабанный бой; удивленный,
он огляделся, стараясь понять происхождение этого звука, и увидел, что
на дороге, которая вилась по противоположному склону, показалась маска-
радная процессия: в пестрых нарядах, под звуки бешеной музыки подскаки-
вали арлекины, пьеро и коломбины, шествовали ангелы на высоких ходулях,
клоуны и индейская Мария в белоснежной ризе, дьявол в черном облачении,
а за ним два огромных петуха - один с золотыми, другой с пурпурными
перьями. Несколько осликов, украшенных разноцветными лентами, тащили ко-
ляски с барабанами - в них били мужчины в громадных соломенных шляпах,
скрывавших лица, другие мужчины дули в трубы, сверкавшие в последних лу-
чах заходящего солнца.
Он с удивлением смотрел на процессию, словно пришедшую из какихѕто
стародавних времен или из мира, в который он так и не проник, не имея
для этого ни времени, ни желания. На отдельных лицах он различал вос-
торг, и тогда он крикнул в надежде, что его услышат и вызволят отсюда.
Но оглушенные грохотом оркестра, они не могли услышать его, не могли и
увидеть его, спрятанного в кроне могучего дерева. Эта процессия была са-
ма жизнь, с которой он уж было прощался. Но к нему словно вернулись си-
лы. Он спустился с дерева и быстрым шагом стал обходить топь.
Когда по скале он перебрался на другую сторону болота и наконецѕто
попал на дорогу, она уже снова была пуста, музыка отгремела, пестрая
процессия исчезла, после нее осталось лишь множество свежих следов, в
пыли валялось пурпурное перо из петушиного хвоста да в редкой траве ле-
жала кемѕто сброшенная серебряная туфелька. Он пустился вдогонку за
скрывшейся процессией, наверх, к самому гребню. Шел как можно быстрее,
процессия явно не могла уйти далеко - ведь многие ряженые балансировали
на ходулях.
Прошло какихѕто полчаса, и он уже стоял на гребне, а когда глянул
вниз, то вновь увидел его, свой город. Глубоко под ним террасообразно
громоздились сотни и тысячи крыш. Он удивленно смотрел вниз, тщетно
отыскивая на широких улицах признаки хоть какогоѕто движения, хоть
струйку дыма над какойѕнибудь из множества труб. Но город был пуст, рек-
ламные щиты уже не светились, краски потускнели, самый высокий из не-
боскребов обрушился, заросли сорняков скрывали стены вилл, многие крыши
провалились, обнажив внутренности домов.
С неожиданно охватившим его дурным предчувствием он оглянулся и
действительно увидел то, что ожидал. Над дорогой, где он оставил машину,
теперь кружила стая воронов, а внизу вместо автомобиля валялась куча
ржавого железа, посреди которой краснел одинокий заплечный мешок. В ка-
кое время его занесло? Что осталось от того, ради чего он жил? Лишь он
один! И его одолела такая слабость, что не было сил продолжать путь. Он
лег на голую землю и уставился в небо. Оно было прежним; неизменными ос-
тались двое - он и небеса, то ли они спустятся к нему, то ли он возне-
сется ввысь. В момент, когда он уже начинал возноситься, послышалась
приближающаяся музыка, потом он различил нежные шажки танцующей коломби-
ны и поступь индейской Марии. Какое блаженство - вот так лежать и прис-
лушиваться к близящимся шагам. Танцуя, они подошли к нему, и он ощутил
нежное прикосновение руки.
- Что с вами, тиито? - Он узнал девушку, которую оставил в машине. -
Я испугалась, не стало ли вам плохо.
Вместе с ней он начал спускаться вниз. Вспомнил, что предлагал ей в
этом городе сад с виллой. Он и правда с радостью одарил бы ее, но, похо-
же, девушка не приняла бы его дара. Да и город уже не был живым. Он по-
чувствовал неуверенность.
- А как насчет виллы в этом городе? - И он показал рукой в его сторо-
ну.
- В каком городе? - удивленно спросила она.
Перевод В. КАМЕНСКОЙ Перевод В. КАМЕНСКОЙ
