по голосу, Дарси Скотт - проницательная особа. Ему нельзя вызвать ни
малейшего подозрения.
Консьерж, всегда проявлявший излишнее любопытство, должно быть,
поджидал его. Когда Стрэттон подъехал, он уже стоял в холле. Видимо, он
его узнал.
- Я провожу вас наверх, - сказал он, - я должен присутствовать, пока
она открывает сейф.
Стрэттон выругался про себя, поднимаясь по лестнице за этим
толстяком. Два свидетеля ему ни к чему. Когда Дарси открыла дверь,
Стрэттону уже удалось придать своему лицу приятное и несколько озабоченное
выражение. Он хотел было выразить Дарси сочувствие, но неподдельная
тревога в ее глазах удержала его от банальностей. Ему оставалось только
согласиться с ней, что, должно быть, случилось что-то ужасное.
"Умная девушка", - подумал он. Даже запомнила шифр сейфа. Она не
собиралась никому выдать место, где Эрин хранила шифр. Ручка и блокнот
были у нее наготове.
- Я хочу составить опись всего, что там есть.
Стрэттон демонстративно отвернулся, пока она набирала шифр. Когда она
открыла дверцу, он склонился рядом с ней. Сейф был довольно глубоким. По
полкам были разложены коробочки и мешочки.
- Давайте я буду все доставать оттуда и называть, - предложил он, - а
вы - записывать.
Дарси заколебалась, потом поняла, что это разумное предложение. Он
как-никак ювелир. Стрэттон задел ее рукавом. Она инстинктивно
отодвинулась.
Стрэттон обернулся. Боксер закуривал сигарету и нервно затягивался,
оглядывая комнату, видимо, в поисках пепельницы. Теперь или никогда, решил
Стрэттон.
- Я думаю, вот в этом бархатном футляре Эрин и держит колье. -
Протянув к нему руку, он нарочно уронил на пол маленькую коробочку.
Дарси вскочила, увидев как блестящие камушки рассыпаются вокруг нее,
и бросилась их собирать. Секунду спустя Стрэттон был подле нее, проклиная
свою неуклюжесть. Они тщательно осмотрели все вокруг.
- Я уверен, мы все подобрали, - сказал он. - Это полудрагоценные
камни, хороши для вечернего платья. Но самое главное... - Он открыл
бархатный футляр. - Вот и "Бертолини".
Дарси разглядывала изумительное колье. Бриллианты, сапфиры, лунные
камни, опалы, изумруды и рубины были вставлены в искусно выполненную
оправу, напоминавшую ей средневековые драгоценности, которые она видела на
портретах в музее Метрополитен.
- Прелесть, правда? - спросил Стрэттон. - Теперь вы понимаете, почему
менеджер "Бертолини" был так расстроен при мысли, что с колье что-то
произошло. Эрин необычайно талантлива. Ей не только удалось создать
оправу, благодаря которой эти камни выглядят в десять раз дороже своей
реальной стоимости, но и выполнить ее в византийском стиле. Семейство,
заказавшее это колье, родом из России. Эти камни были единственной
ценностью, которую они смогли вывезти, когда убегали в 1917 году.
Дарси представила себе, как Эрин сидит за этим рабочим столом,
зацепившись за ножки стула носками туфель. Так она всегда сидела, когда
они вместе готовили уроки в колледже. Дарси охватило безысходное отчаяние.
Куда могла пойти Эрин по своей воле, не доставив колье вовремя?
"По своей воле - никуда", - решила она.
Прикусив дрожащие губы, она взяла ручку.
- Опишите его мне, пожалуйста, и, я полагаю, нам нужно отдельно
указать каждый камень, чтобы не возникло подозрение, что чего-нибудь
недостает.
Стрэттон доставал из сейфа оставшиеся мешочки, бархатные футляры и
коробочки. Она обратила внимание, что он все больше волнуется. Наконец, он
сказал:
- Я открою их все сразу, потом мы занесем их в опись. - Он посмотрел
ей прямо в глаза. - Колье "Бертолини" здесь, а вот мешочка с бриллиантами,
который я дал Эрин, на четверть миллиона долларов, здесь нет.
Дарси вышла из квартиры вместе со Стрэттоном.
- Я иду в полицейский участок, чтобы заявить об исчезновении Эрин, -
сказала она.
- Вы совершенно правы, - ответил Стрэттон, - я немедленно доставлю
колье "Бертолини" и, если мы ничего за это время не узнаем об Эрин, через
неделю свяжусь со страховой компанией по поводу бриллиантов.
Ровно в полдень Дарси вошла в помещение шестого участка по улице
Чарлз. После ее настойчивых требований - "произошло что-то ужасное" - к
ней вышел следователь. Это был высокий негр лет за сорок, с военной
выправкой. Дин Томпсон - так он представился - сочувственно выслушал ее и
попытался развеять ее опасения.
- Мы, правда, не можем принять заявление об исчезновении взрослой
женщины только потому, что ее никто не видел день-два, - объяснил он. -
Это было бы нарушением права на свободу передвижения. Единственное, что я
могу сделать, если вы оставите мне ее описание, так это проверить все
зарегистрированные несчастные случаи.
Волнуясь, Дарси продиктовала. Рост 167,5 см, вес 57 кг, рыжеватые
волосы, голубые глаза, двадцать восемь лет.
- Подождите, у меня в сумочке есть ее фотография.
Томпсон изучил фотографию и вернул ее Дарси.
- Очень красивая женщина. - Он попросил у Дарси визитную карточку и
дал ей свою. - Будем держать друг друга в курсе.
Сьюзан Фроли Фокс, обнимая пятилетнюю Триш за плечи, вела ее к
школьному автобусу, который должен был отвезти ее в детский сад. Триш
упиралась. По ее несчастному личику было видно, что она вот-вот
расплачется. Малыш, которого Сьюзан крепко прижимала к себе другой рукой,
наклонился и дернул Триш за волосы. Это и оказалось последней каплей. Триш
завопила.
Сьюзан прикусила губу, испытывая одновременно и раздражение и
жалость.
- Он ведь не сделал тебе больно, а дома ты не останешься.
Водитель автобуса, почтенная женщина с ласковой улыбкой, сказала
примиряюще:
- Ну же, давай, Триш. Сядешь рядом со мной? На переднем сиденье.
Сьюзан энергично помахала рукой и, когда автобус отошел, с
облегчением вздохнула. Пересадив малыша на другую руку, она поспешила
домой. Штукатурка со стен их кирпичного дома кое-где осыпалась. На газонах
все еще лежал неубранный снег. Деревья безжизненно чернели на фоне серого
неба. Через несколько месяцев буйно зацветет живая изгородь, и голые ветви
ив свесятся каскадом листвы. Еще в детстве Сьюзан всегда наблюдала за
ивами, ожидая первых признаков весны.
Она толкнула боковую дверь, подогрела бутылку малышу, отнесла его в
комнату, поменяла пеленки и уложила спать. Наступило время, когда она была
предоставлена самой себе - полтора часа до того, как он проснется. Она
знала, что нужно много чего успеть сделать. Были не застелены кровати. На
кухне царил беспорядок. Сегодня утром Триш захотела испечь печенье в
формочках, и стол был все еще измазан маслом.
Сьюзан взглянула на противень и улыбнулась. Печенье выглядело
восхитительно. Если бы только Триш не капризничала так из-за садика. Скоро
март. Сьюзан беспокоилась: "Что же будет, когда она пойдет в первый класс
и ей придется проводить в школе весь день?"
Дуг считал, что это Сьюзан виновата, что Триш не хочет ходить в сад.
"Если бы ты сама почаще выходила из дома, скажем, пообедать в клубе или
поработать в каком-нибудь комитете, Триш привыкла бы, что за ней
присматривают другие".
Сьюзан поставила чайник, вытерла стол и приготовила себе тост с сыром
и ветчиной. "Все-таки Бог есть", - подумала она с благодарностью,
погрузившись в благословенную тишину.
За второй чашкой чая она наконец-то решилась задуматься о той обиде,
которая так жгла ее. Вчера вечером Дуг опять не пришел домой. Когда он
задерживался допоздна на совещаниях, то пользовался номером люкс, который
снимала его компания в отеле "Гейтуэй" рядом с офисом в Центре Внешней
Торговли. Он был вне себя, когда она звонила туда. "Какого черта, Сьюзан!
Если не случилось ничего из ряда вон выходящего, не смей мне сюда звонить.
Я не могу выходить с совещаний, а заканчиваются они обычно далеко за
полночь".
Сьюзан встала и с чашкой чая в руках прошла по длинному коридору в
спальню. В правом углу напротив шкафов стояло старинное большое зеркало.
Она остановилась перед ним, чтобы внимательно рассмотреть себя.
Ее короткие вьющиеся каштановые волосы были, как всегда, растрепаны
не знающими покоя ручонками малыша. Она редко красилась днем, да это было
ей и не нужно. Ее кожа была чистой и без морщин, цвет лица свежий. При
росте 162 сантиметра ей не мешало бы сбросить килограммов семь. Когда
четырнадцать лет назад они с Дугом поженились, она весила сорок восемь
килограммов. Футболки и тапочки стали теперь ее повседневной одеждой,
особенно после рождения Триш и Коннера.
"Мне тридцать пять лет, - сказала себе Сьюзен. - Можно, конечно,
немного похудеть, но я не толстая, как утверждает мой муж. Я не бог весть
какая хозяйка, но я хорошая мать. И хорошо готовлю. И я не хочу проводить
время вне дома, пока дети маленькие, и я им нужна. Тем более, что отец не
уделяет им времени".
Она допила остатки чая. Теперь она убедилась, что обида ее не была
напрасной. Во вторник вечером после баскетбольного матча Донни вбежал в
дом, захлебываясь от восторга и отчаяния. Он забил решающий мяч.
- Все встали и хлопали мне, мам. - Потом он добавил: - У всех отцы
пришли, только моего не было.
Сердце Сьюзан разрывалось при виде боли в глазах сына. Нянька в
последнюю минуту отказалась посидеть с малышом, поэтому она тоже не смогла
прийти на игру.
- Это - из ряда вон выходящее событие, - твердо сказала она. - Давай
попробуем дозвониться папе и все ему рассказать.
Имя Дугласа Фокса в отеле не значилось. Ни один из конференц-залов
снят не был. Люкс, забронированный для работников компании "Кэлдон Акция",
был свободен.
- Она ничего не знает, новенькая, наверное, - сказала Сьюзан Донни,
стараясь не выдать себя голосом.
- Конечно, мам. - Но Донни все понял. На рассвете Сьюзан проснулась,
услышав сдавленные рыдания. Она стояла за дверью комнаты Донни, зная, что
он не захочет, чтобы она видела, как он плачет.
- Мой муж не любит ни меня, ни своих детей, - сказала Сьюзан своему
отражению в зеркале. - Он нам врет. Два раза в неделю он не возвращается
из Нью-Йорка домой. Он довел меня до того, что я боюсь ему звонить. Он
хочет, чтобы я чувствовала себя толстой, неряшливой, тупой, бесполезной
дурой. Мне все это надоело.
Она отвернулась от зеркала и осмотрела неприбранную спальню. "Надо
бы, конечно, быть более организованной, - призналась она себе. - Я ведь и
была такой раньше. Когда же я сдалась? Когда я поняла, что бесполезно ему
угождать?"
Ответить было не так уж трудно. Примерно два года назад, когда она
ожидала рождения малыша. В то время по дому ей помогала молодая девушка,
приехавшая из Швейцарии подзаработать во время летних каникул. Сьюзан не
сомневалась, что у Дуга с ней был роман.
"Почему же я тогда ничего не предприняла, - размышляла она, начав
застилать постель. - Потому что все еще любила его? Потому что не хотела
себе признаться, что отец был прав?"
Они с Дугом поженились неделю спустя после того, как она закончила
Брин Мор. Отец предложил отправить ее в кругосветное путешествие, если
только она передумает выходить за него замуж. "Под маской этого
пай-мальчика скрывается настоящий проходимец", - предупреждал он ее. Я
пошла на это с открытыми глазами, думала Сьюзан, возвращаясь на кухню.
Если бы отец знал хотя бы половину всего, его бы хватил удар.
На кухонной тумбочке лежала пачка журналов. Она пролистывала их, пока
не нашла тот, который искала. Номер "Пипл" со статьей о женщине, частном
детективе с Манхэттена. Деловые женщины нанимают ее, чтобы узнать всю
