удержат кессон на месте. Вы, конечно, уже сообразили, что после выборки
пыли клиновидный просвет все еще будет отделять кессон от крыши
"Селены". Как мистер Лоуренс одолеет это препятствие, я не знаю. И прошу
вас не слать мне больше никаких предложений, нас и без того завалили
скороспелыми идеями, на всю жизнь хватит разбираться. Поршень, о котором
я вам говорил, изготовлен и испытан инженерами, больше того - его уже
погружают в колодец. Если я верно понимаю смысл знаков, которые мне
делает этот человек, нам сейчас включат Море Жажды, и мы увидим, что
происходит на плоту.
Временная студия в отеле "Рорис" исчезла с миллионов экранов, ее
место заняло изображение, знакомое теперь почти всему человечеству.
На плоту и возле него было уже три иглу разной величины. В ярком
солнечном свете они напоминали огромные блестящие капли ртути. Возле
самого большого купола стоял один пылекат, остальные два перебрасывали
снаряжение из Порт-Рориса.
Торчащий из Моря кессон и впрямь напоминал колодец. Обод верхней
секции выдавался над пылью всего на двадцать сантиметров, и отверстие
казалось слишком узким, чтобы в него мог пролезть человек, тем более в
скафандре. Но в решающей стадии спасательных работ скафандров и не
будет...
Время от времени из колодца появлялся цилиндрический ковш.
Небольшой, но достаточно мощный кран относил его в сторону и
опрокидывал. На миг над серой гладью Моря замирал колпак пыли, потом он
начинал медленно рассыпаться и исчезал прежде, чем из колодца появлялась
следующая порция. Захватывающий фокус под открытым небом, который лучше
всяких слов рассказывал зрителям все, что надо было знать о Море Жажды.
Ковш появлялся все реже по мере того, как росла глубина. И вот он
вынырнул, заполненный только наполовину.
Путь открыт. Если не считать "шлагбаума" на дне.
Глава 29
- Духом не падаем, - доложил Пат в опущенный через воздухопровод
микрофон. - Конечно, мы приуныли, когда пылеход снова осел и связь с
вами нарушилась. Но теперь уже ясно, что вы нас скоро выручите. Слышим,
как гремит ковш, как выгребаете пыль, и знаем: вы здесь. Мы никогда не
забудем того, что вы все сделали для нас, - добавил он смущенно. - Что
бы ни случилось, мы хотим поблагодарить вас. Мы не сомневаемся: вы
сделали все возможное. А теперь передаю микрофон, здесь уже столько
посланий заготовлено! Надеюсь, что это последняя передача с "Селены".
Передавая микрофон миссис Уильямс, Пат вдруг сообразил, что
заключительная фраза получилась, пожалуй, не совсем удачной, ее можно
истолковать двояко. Да нет, теперь, когда спасение так близко,
возможность неудач исключается. Они столько перенесли, новых осечек
просто не может быть.
И все-таки он знал: последний этап будет самым трудным и
рискованным. Уже несколько часов - с тех пор, как главный инженер
Лоуренс рассказал им про свой план, - они снова и снова обсуждали это.
Да и о чем еще говорить теперь, когда тему о летающих блюдцах единодушно
объявили запретной?
Можно было читать вслух, но почему-то "Шейн" и "Апельсин и яблоко"
перестали их занимать. Каждый мог думать лишь о спасательной операции и
о новой жизни, которая ожидала их, когда они опять вольются в океан
человечества.
Сверху донесся глухой, тяжелый стук, который мог означать одно:
ковш достиг дна, колодец свободен от пыли. Можно соединять кессон с иглу
и накачивать воздухом.
В иглу марки "XIX" сделали в полу отверстие, которое точно отвечало
верхнему ободу кессона. Больше часа ушло на то, чтобы тщательно
установить и осторожно наполнить воздухом иглу; от надежности соединения
зависела жизнь не только пассажиров "Селены", но и спасателей.
Лишь после самой придирчивой проверки главный инженер Лоуренс снял
скафандр и подошел к зияющему отверстию, держа в руках мощный
светильник. Казалось, колодец уходит в бесконечность, а между тем до дна
было всего семнадцать метров. Даже при лунном тяготении оброненный
предмет будет падать всего пять секунд...
Главный повернулся к своим товарищам. Они стояли в скафандрах, но
окошки гермошлемов были открыты. Если произойдет авария, можно мгновенно
закрыть их, и спасатели уцелеют. Но Лоуренсу будет конец. И двадцати
двум пассажирам "Селены" тоже.
- Вам известна задача, - сказал он. - Если мне надо будет быстро
подняться наверх, все сразу выбирайте лестницу! Вопросы есть?
Вопросов не оказалось, каждый твердо знал, что делать. Кивнув
спасателям и услышав в ответ дружное "Счастливо!", Лоуренс начал спуск.
Большую часть пути он просто падал, иногда хватаясь за веревочную
лестницу, чтобы затормозить падение. На Луне такой способ совершенно
безопасен. Совершенно?.. Главный инженер своими глазами видел, как
погибали люди, забывшие о том, что даже здесь гравитационное поле меньше
чем за десять секунд придает падающему телу ускорение, которое опасно
для жизни.
Это напоминало спуск Алисы в Страну чудес, но на этом сходство с
книгой Керрола кончалось: на всем пути вниз не было видно ничего, кроме
гладких бетонных стен, притом так близко, что приходилось щуриться,
чтобы следить за ними. Мягкий толчок - он опустился на дно колодца.
Лоуренс присел на корточки на металлической платформе величиной с
крышку корабельного люка и внимательно осмотрел ее. Дверца клапана,
которая была открыта все время, пока вкладыш шел вниз по кессону,
закрылась не совсем плотно, и по краям ее пробивались струйки серой
пудры. Ничего страшного. Хотя если дверца откроется внутрь под давлением
снизу... Да, что тогда? С какой скоростью лунная пыль будет подниматься
вверх по кессону? Лоуренс был уверен, что сумеет опередить ее.
Там, внизу, всего в нескольких сантиметрах, - крыша пылехода,
наклоненная под углом тридцать градусов. (Ох уж этот наклон!) Нужно
соединить горизонтальный обод секции с крышей, соединить плотно, чтобы
не могла просочиться пыль.
Насколько мог судить Лоуренс, все предусмотрено; недаром над планом
работали лучшие инженерные умы Земли и Луны. Учтено даже, что, пока он
работает здесь, "Селена" может опуститься еще на несколько сантиметров.
Но одно дело теория, совсем другое - главный знал это по опыту -
практика.
По краю металлического диска, на котором сидел Лоуренс. торчало
шесть болтов. Он стал крутить их один за другим, словно барабанщик,
настраивающий свой инструмент. К нижней плоскости диска была прикреплена
сложенная гармошкой короткая труба, шириной почти равная поперечнику
колодца - только-только протиснуться одному человеку. Главный инженер
завинчивал болты, и гармошка постепенно раздвигалась, образуя гибкую
перемычку.
Один край трубы отделяло от наклонной крыши сорок сантиметров,
другой - какие-нибудь миллиметры. Лоуренс больше всего опасался, что
пыль не даст раздвинуться гармошке, но болты легко преодолевали наружное
сопротивление.
Все, дальше не идут. Теперь нижний обод перемычки соединен с крышей
пылехода, а резиновая прокладка обеспечивает герметичность соединения.
(Обеспечивает ли? Сейчас он в этом убедится...)
Лоуренс непроизвольно глянул вверх, проверяя путь к отступлению. За
яркой лампой, которая висела в двух метрах над ним, был сплошной мрак,
но вид веревочной лестницы успокоил его.
- Перемычка спущена! - крикнул он невидимым помощникам. - Как будто
прилегла плотно. Открываю клапан.
Малейшая оплошность - и колодец будет затоплен лунной пылью. И уж
не выгребешь... Медленно, осторожно Лоуренс отделил дверцу, через
которую входила пыль, когда опускали вкладыш. Извержения не последовало,
гармошка надежно сдерживала напор Моря.
Лоуренс погрузил руку в тонкий пласт пыли и нащупал пальцами крышу
"Селены". Такую радость он редко испытывал. Он добрался до пылехода!
Наверно, что-нибудь вроде этого чувствовал в старину золотоискатель,
сидя на дне ямы и глядя на первые блестящие крупинки...
Лоуренс трижды постучал в крышу; сейчас же последовал ответ.
Конечно, азбука Морзе не нужна, когда рядом висит микрофон, но главный
отлично понимал, как ободрит пассажиров "Селены" его стук. Теперь они
точно знают - считанные сантиметры отделяют их от спасения!
Однако сперва нужно убрать с дороги несколько барьеров. Первый из
них - металлическая платформа, она же - основание поршня под ногами
Лоуренса. Она выполнила свое предназначение: не пускала лунную пыль,
пока опоражнивали колодец. Теперь, чтобы выпустить людей из пылехода, ее
надо убрать. И не повредить при этом перемычку, которую она позволила
установить.
Основание поршня было съемным - достаточно отвинтить восемь болтов
по окружности. Лоуренс в несколько минут управился с ними и привязал к
диску веревку.
- Вира!
Более толстому человеку пришлось бы карабкаться вверх по лестнице
впереди диска; Лоуренс повернул его на ребро и пропустил мимо себя,
прижавшись к стенке колодца. Прощай, последний рубеж обороны... Он
проводил диск взглядом. Теперь нечем перекрыть колодец, если перемычка
сдаст и лунная пыль ворвется внутрь.
- Ведро! - попросил главный.
Оно уже спускалось к нему.
"Сорок лет назад, - сказал себе Лоуренс, - на пляже в Калифорнии я
играл совком и ведерком, сооружал крепости из песка. Теперь я - главный
инженер Эртсайда - копаю лунную пыль, занятие посерьезнее, и все
человечество ждет, что у меня получится".
Ушло вверх первое ведро, и обнажилась часть крыши, очерченная
нижним ободом перемычки. Пыли оставалось совсем немного, еще два ведра -
и перед Лоуренсом засверкала алюминированная ткань наружной обшивки. Она
сморщилась от чрезмерной нагрузки, и главный легко, одними руками сорвал
ее. Показался фиберглас. Что дальше? Ничего не стоит пропилить в обшивке
отверстие электрической пилой. И всех погубить: в двойном корпусе
пылехода уже просверлено несколько дыр, и все пространство между
стенками заполнено лунной пылью. Давление большое, только пробей
отверстие в обшивке - пыль сразу хлынет фонтаном! Чтобы проникнуть в
"Селену", нужно как-то сковать этот коварный пласт.
Лоуренс еще раз постучал по крыше. Так и есть, звук глухой,
смягченный пылевой прослойкой. А вот это уже неожиданно: снизу в ответ
раздался частый тревожный стук!
Не успели товарищи сверху сообщить главному, что случилось на
"Селене", как он уже сам понял: Море Жажды предприняло последнюю попытку
удержать свою добычу.
Три обстоятельства привели к тому, что именно Карл Юхансон заметил
беду: он был инженер-атомник, обладал хорошим обонянием и сидел в
кормовой части пылехода. Несколько секунд Юхансон принюхивался, потом
сказал сидевшему у прохода соседу "Извините", встал и не спеша прошел в
туалетную. Он не хотел напрасно настораживать людей, да еще теперь,
когда спасение совсем близко. Но за свою многолетнюю работу инженером
Карл Юхансон слишком часто убеждался, чем грозит запах горящей изоляции.
Он задержался в туалетной ровно двенадцать секунд, вышел из нее и
быстро (в меру быстро, чтобы никого не испугать) прошагал к Пату
Харрису, который разговаривал с коммодором.
- Капитан, - тихо, но решительно перебил он их. - На борту пожар.
Проверьте в туалетной. Я больше никому не говорил.
Пат тотчас сорвался с места. Ханстен побежал за ним. В космосе, как
и на море, не разглагольствуют, услышав слово "пожар". Тем более, что
Юхансон был не такой человек, чтобы поднимать ложную тревогу. Он, как и
Пат Харрис, работал в техническом отделе Лунной администрации; недаром
коммодор включил его в "карательный отряд".
