вещи: шарообразный сосуд и большую бутылку пепси. В Банкертон прибывает на
закате, едет к карьеру щебенки и сразу идет туда, поскольку осторожность
тут больше не имеет значения. Если тело нашли, значит, он попался.
Но там никого нет, и он откапывает Спартона, нащупывает ключи - и все
в порядке.
Голос Джинелли был совершенно бесстрастным, но Билли показалось, что
перед ним разворачивается сюжет, как в кинофильме, правда, не очень
приятном. Джинелли, сидящий на корточках и разбрасывающий щебенку в
стороны руками. Вот появляется рубашка Спартона, его пояс... его карман.
Пальцы проникают в карман, ищут среди мелочи, которой не суждено быть
истраченной... холодная застывшая плоть. Ключи найдены, труп снова быстро
закапывают.
- Брррр, - сказал Билли и поежился.
- Все дело в перспективе, Уильям, - спокойно заметил Джинелли. -
Поверь, это так.
Кажется, это меня и пугает, подумал Билли. А потом с растущим
изумлением слушал дальше конец истории необычных приключений Джинелли.
С ключами "Херца" в кармане Джинелли вернулся к своему "Бьюику"
конторы "Авис". Первым делом откупорил бутылку пепси-колы, вылил ее
содержимое в сосуд и как следует накрыл крышкой. После этого поехал к
цыганскому табору.
- Я знал, что они все еще будут там, - сказал он. - Не потому что им
так хочется, а потому что полиция штата велела не рыпаться, пока не
проведет расследования. Представь себе: поселяется какое-то кочевое племя,
чужаки в таком цивилизованном обществе, как город Банкертон, является еще
какой-то чужак или шайка таких среди ночи и обстреливают их стойбище.
Легавым всегда интересны подобные истории.
Им и в самом деле было интересно. Там уже находилась патрульная
машина полиции штата Мэн и еще два неприметных "Плимута" у края поля.
Джинелли влез между двумя "Плимутами", вышел из машины и направился к
табору. Разгромленный универсал успели увезти - возможно, на обследование
криминалистам.
На полпути Джинелли встретился с полицейским в униформе "Медведей
штата", как их официально называли.
- Для вас, сэр, здесь никакого дела нет, - сказал "Медведь". - Вам
придется пройти обратно.
- Но я убедил его, что у меня кое-какое дело там все же есть, -
сказал Джинелли, улыбаясь Билли.
- Это как же тебе удалось?
- Вот - предъявил ему.
Джинелли вытащил из заднего кармана кожаные "корочки" и сунул Билли.
Тот открыл и тотчас узнал документ - он видел такие в ходе своей карьеры
юриста пару раз. Встречался бы чаще, если бы специализировался на
уголовщине. Это было удостоверение ФБР с фотографией Джинелли лет на пять
моложе: волосы коротко подстрижены, почти под ежик. На карточке он
фигурировал, как агент Эллис Стонер.
В голове Билли вдруг все сложилось одно к одному. Он посмотрел на
удостоверение еще раз.
- Ты хотел "Бьюик", потому что он выглядит...
- Более официально. Государственная служба. Их типичный транспорт. Не
в консервной же банке мне появляться, что пытался всучить "Авис"? И уж,
конечно, не в навозной тачке фермера Джона.
- Это тебе твой "коллега по бизнесу" доставил во второй визит?
- Да.
Билли вернул ему документ.
- Выглядит как настоящий.
Улыбка исчезла с лица Джинелли.
- Все, кроме фотографии, - тихо сказал он. - Она - настоящая.
Немного помолчали. Билли пытался отогнать прочь мысли об агенте
Стонере, была ли у него семья, дети... Потом напомнил:
- Значит, ты припарковался между двумя полицейскими машинами и
показал удостоверение ФБР через пять минут после того, как откопал ключи
на трупе?
- Нет, - сказал Джинелли. - Скорей, минут через десять после того.
Направляясь в лагерь цыган, он приметил двух мужчин в штатском, но
явно полицейских, которые сидели на корточках возле фургона с единорогом и
совками копались в земле. Третий стоял и светил им мощным фонарем.
- Постой, постой, - вот еще одна, - сказал копавший своему коллеге,
извлекая пулю из совка и бросая ее в ведерко - блонк! Два цыганенка явно
братья, стояли поблизости и наблюдали за процессом.
Присутствие полицейских для Джинелли было как нельзя кстати. Никто не
знал, как он выглядит, а Сэмюэл Лемке помнил только черное пятно сажи. К
тому же появление агента ФБР можно было считать удачей, так как стрельба
велась из русского автомата. Но Джинелли проникся глубоким уважение к
Тадузу Лемке. Дело было не в той надписи кровью на лбу, а в том, как он
твердо стоял один на один перед шквалом пуль 30-го калибра в полной
темноте. Ну и, конечно, - то, что происходило с Уильямом. Было опасение,
что дед его все равно мог распознать. Увидеть по глазам или как-то по
запаху учуять.
Поэтому ни при каких обстоятельствах Джинелли не намерен был
допустить, чтобы старик коснулся его.
Ему нужна была девушка.
Он прошел внутренний круг и постучался в первый попавшийся фургон.
Пришлось постучаться еще раз, прежде чем женщина средних лет открыла дверь
с испуганным и недоверчивым выражением лица.
- Нет у нас ничего для вас, - сказала она. - У нас тут беда.
Извините, мы закрыты.
Джинелли раскрыл удостоверение.
- Специальный агент ФБР, мадам, - Стонер.
Глаза женщины широко открылись, она быстро перекрестилась и сказала
что-то на ромалэ. Потом:
- О, Господи! Что еще? Все пошло кувырком. С тех пор, как Сюзанна
погибла, нас словно прокляли. Или...
Ее решительно оттолкнул супруг, приказав заткнуться.
- Специальный агент Стонер, - вновь повторил Джинелли.
- Слышал, слышал. - Он выбрался наружу. Джинелли определил его
возраст в районе сорока пяти лет, хотя выглядел мужик старше. То был очень
высокий человек, хромавший настолько сильно, что казался уродом. Рубашка с
короткими рукавами несла на себе скромную диснеевскую рекламу.
Вместо штанов - шорты. От него несло таким перегаром, что в любой
момент можно было ожидать, что его еще и вырвет. Похоже, с этим цыганом
подобное случалось регулярно. Джинелли показалось, что он узнал его:
кажется именно он бежал прочь с грацией слепого эпилептика, у которого
случился сердечный припадок.
- Чего вам надо? У нас и так тут полиция весь день висит на заднице.
И всегда так... Просто смешно! - Говорил он хриплым грубым голосом, а его
жена принялась торопливо увещевать его на роме.
Он повернулся к ней.
- Дот кригиска жад-халлер, - сказал он и припечатал для пущей
ясности: - Заткнись, сука. - Женщина отступила. Мужчина в диснеевской
рубашке вновь обратился к Джинелли. - Так чего вам надо? Чего не пойдете к
своим корешам и не поговорите с ними? - Он кивнул в сторону криминалистов.
- Позвольте записать ваше имя, - сказал Джинелли с бесстрастной
вежливостью.
- А чего у них не спросите? - Он скрестил руки на груди, которая под
рубашкой казалась не на много меньше женской. - Мы им свои имена сказали,
сделали наши заявления. Все, что мы знаем, - кто-то стрелял по табору
среди ночи. Нам только нужно, чтобы нас отпустили. Хотим уехать из штата
Мэн, из Новой Англии и вообще с восточного побережья. - Уже потише
добавил: - И больше никогда сюда не возвращаться. - Указательный палец и
мизинец его левой руки сделали жест, знакомый Джинелли с детства от его
матери, - жест, отгоняющий дурной глаз. Ему показалось, что цыган сделал
такой жест совершенно машинально.
- В таком случае эту проблему можно решить двумя путями, - сказал
Джинелли, сохраняя исключительно вежливый тон агента ФБР. - Либо вы даете
мне кое-какую информацию, сэр, либо вопрос будет решаться в месте лишения
свободы в том плане - задержать вас или нет за обструкцию органов
правосудия. Если факт обструкции будет доказан, вам придется провести пять
лет в заключении с уплатой штрафа в размере пяти тысяч долларов.
Из фургона послышался торопливый поток речи на роме на грани
истерики.
- Энкельт! - хрипло заорал мужчина, но когда обернулся к Джинелли,
лицо его заметно побледнело. - Вы совсем спятили!
- Нет, сэр, - ответил Джинелли. - По табору не просто кто-то стрелял.
Речь идет о трех автоматных очередях. В Соединенных Штатах запрещено
частное владение автоматами и другим скорострельным оружием. К делу
подключено ФБР, и, выражаясь более понятным вам языком, скажу, что вы по
уши в дерьме, погружаетесь в него все глубже и при этом совсем не умеете
плавать.
Цыган некоторое время недовольно смотрел на него и наконец сказал:
- Меня зовут Хейлиг. Трей Хейлиг. Можете у них спросить. - Он кивнул
в сторону полицейских.
- У них своя работа, у меня - своя. Так вы намерены отвечать на мои
вопросы или нет?
Мужчина отрешенно кивнул головой.
Джинелли заставил Трея Хейлига дать полный отчет о том, что произошло
в прошлую ночь. Пока тот говорил, один из детективов штата подошел, чтобы
выяснить - кто беседует с цыганом. Когда Джинелли предъявил ему
удостоверение, он быстро удалился. Документ явно произвел на него
впечатление и несколько обеспокоил.
Хейлиг заявил, что выскочил из фургона, как только услышал первые
выстрелы, и побежал влево вверх по холму, надеясь обойти стрелявшего с
фланга. Но в темноте споткнулся обо что-то, упал головой на камень и
потерял сознание. Если б не такое обстоятельство, он бы наверняка добрался
до ублюдка. В подтверждение своей истории показал на заживающую ссадину
по-крайней мере трехдневной давности, полученную, видимо, по-пьянке, на
левом виске. "Ага, - подумал Джинелли и перевернул страницу в блокноте. -
Хватит ходить вокруг да около, пора перейти к делу".
- Очень вам признателен, мистер Хейлиг, вы весьма помогли.
Этот разговор внушил некоторую робость цыгану.
- Да ладно... что вы? Извините, что я так с вами... Но побыли б на
нашем месте... - Он пожал плечами.
- Полиция, - сказала жена за его спиной. Она выглядывала из двери
фургона, словно старый и усталый барсук из норы, чтобы посмотреть, как
много собак вокруг и насколько они злые. - Всегда полицейские - куда бы мы
ни пошли. Обычное дело. А сейчас - хуже. Люди запуганы.
- Энкельт, мамма, - сказал Хейлиг, но уже не так сердито.
- Мне надо поговорить еще с парой людей, если подскажете, где их
найти, - сказал Джинелли и посмотрел на пустую страницу блокнота. - Мистер
Тадуз Лемке и миссис Анжелика Лемке.
- Тадуз вон там спит, - сказал Хейлиг и указал на фургон с
единорогом. Джинелли счел это прекрасной новостью, если дело обстояло так.
- Он очень старый и его все это очень сильно утомило. А Джина, по-моему,
вон в том фургоне. Только она не миссис, а мисс.
Он указал грязным пальцем на зеленую "Тойоту", оборудованную
деревянным фургоном на шасси.
- Большое вам спасибо. - Итальянец закрыл блокнот и засунул его в
задний карман.
Хейлиг удалился в свое помещение (и, видимо, прямо к своей бутылке) с
очевидным облегчением. Джинелли в сгущавшихся сумерках пересек внутренний
круг и подошел к "Тойоте". В тот момент его сердце билось очень сильно.
Глубоко вздохнув, он постучал о дверцу.
Ответ последовал не сразу. Он поднял было руку, чтобы постучать
снова, когда дверь раскрылась. Уильям говорил, что она красива, но
Джинелли не был подготовлен к столь покоряющей красоте. Темные глаза
смотрели смело, белки их были чистыми до голубизны, оливковая кожа таила
розовый оттенок. Какое-то мгновение он разглядывал ее, посмотрел на руки,
увидел, что они были сильными, никакого лака на ногтях - чистых и
подстриженных, как у крестьянки. В одной руке Джина держала книгу
"Статистическая социология".
