сюда) под низкую каменную арку. Почувствовав запах гниющей бумаги, он
сморщился. За спиной с громовым "ву-ушш!" напомнил о себе котел, и Джек
подскочил.
Беззвучно насвистывая сквозь зубы, он посветил по сторонам. Тут,
внизу, оказались Анды в миниатюре: десятки набитых бумагами коробок и
ящиков, почти все выцветшие, потерявшие от времени и сырости форму. Иные
лопнули, вывалив на каменный пол рулоны пожелтевших бумаг, пачки газет,
перевязанные бечевкой. Содержимое одних коробок напоминало гроссбухи, в
других лежали стянутые резинками накладные. Вытащив одну, Джек посветил на
нее фонариком. "РОКИ МАУНТЭН ЭКСПРЕСС, ИНК." Получатель: отель "ОВЕРЛУК"
Отправитель: Универмаг Сайди, 1210, 16-я ул. Денвер, Колорадо. Через:
Кэнэдиэн пасифик, РР. Содержимое: 400 ящиков туалетной бумаги. Делси, 1
гросс-ящик. Подпись: ДЕФ. Дата: 24 августа 1954 года".
Улыбаясь, Джек уронил бумажку обратно в коробку.
Он посветил повыше, и луч фонарика вырвал из темноты свисающую с
потолка, густо облепленную паутиной, лампочку. Выключателя не было.
Джек привстал на цыпочки и попробовал ввинтить лампочку. Она слабо
засветилась. Он снова взял накладную на туалетную бумагу и воспользовался
ей, чтобы стереть часть паутины. Нельзя сказать, чтобы стало намного
светлее.
Не выключая фонарик, Джек бродил среди коробок и стопок бумаги в
поисках крысиных следов. Крысы тут жили, но не очень долго... может быть,
несколько лет. Ему попалось немного дерьма, рассыпающегося от старости в
прах, и несколько старых, нежилых гнезд, сделанных из огрызков бумаги.
Джек вытянул из одной пачки газету и взглянул на заголовки.
"ДЖОНСОН ОБЕЩАЕТ ДОЛЖНЫМ ОБРАЗОМ СОВЕРШИТЬ ПЕРЕХОД
Говорят, работы, начатые Джей-Ф-К, в будущем году продвинутся".
Газета оказалась "Роки Маунтэн Ньюз" от 19 декабря 1963 года. Он
бросил ее обратно в пачку.
По мнению Джека, его очаровывало как раз то банальное ощущение хода
истории, какое испытывает любой, кто просматривает свежие новости
десяти-или двадцатилетней давности. Среди сложенных в пачки газет он
обнаружил пробелы: с тридцать седьмого по сорок пятый, с пятьдесят
седьмого по шестидесятый, с шестьдесят второго по шестьдесят третий, - ни
единой газеты. Джек догадался, что в эти периоды отель был закрыт, пока
дурачки дрались из-за медного колечка.
Ему все еще не очень верилось в то, как Уллман объяснил прерывистую
карьеру "Оверлука". Казалось бы, уже одна только живописная местность, где
расположился отель, была залогом непрерывного успеха. В американском
обществе - даже когда этого общества еще не было как такового, - всегда
были сливки, и Джеку казалось, что в своих странствиях они обязательно
должны были останавливаться в "Оверлуке". Даже название звучало должным
образом. "Уолдорф" в мае, "Бар-Харбор Хаус" в июне и июле, "Оверлук" в
августе и начале сентября, а после - Бермуды, Гавана, Рио, все равно.
Стопка старых регистрационных книг только подтвердила его предположения.
Нельсон Рокфеллер в пятидесятом. Генри Форд с семьей в 1927. Джин Харлоу в
тридцатом году. Кларк Гейбл с Кэрол Ломбард. В пятьдесят шестом весь
верхний этаж снимает на неделю "Даррил Ф. Цанук и компания". Деньги должны
были катиться по коридору в кассу, как из золотой жилы. Вероятно,
управляющий был из рук вон плох.
Несомненно, здесь была сама история - и не только в газетных
заголовках. Она была погребена в гроссбухах, счетах и квитанциях за
обслуживание, хотя это и не бросалось в глаза. В 1922 г. в десять часов
вечера Уоррен Дж. Гардинг заказал целого лосося и ящик пива. Но с кем он
ел и пил? Была ли это партия в покер? Стратегическое совещание? Что?
Джек взглянул на часы и с удивлением понял, что с тех пор, как он
спустился сюда, незаметно пробежало сорок пять минут. Руки он измазал чуть
не до локтей и, наверное, пахло от него скверно. Он решил пойти наверх и
принять душ раньше, чем вернутся Венди и Дэнни.
Джек медленно шел меж бумажных гор, а в ожившем мозгу быстро, так,
что делалось весело, прокручивались некоторые возможности. Такого с ним не
бывало уже много лет. Ему вдруг показалось, что книга, которую он пообещал
самому себе наполовину шутя, и впрямь может состояться. Может быть, это
будет роман... или историческая вещь, или исторический роман - длинная
книга, расходящаяся отсюда - от эпицентра взрыва - по сотням сюжетных
линий.
Он остановился под лампочкой, машинально достал из заднего кармана
платок и обтер губы. И тут увидел альбом для вырезок.
Слева от Джека, подобно пизанской, возвышалась готовая вот-вот
рухнуть башня из пяти коробок. Поверх нее, невесть как годами сохраняя
наклонное положение, балансировал толстый альбом в белом кожаном
переплете, его страницы крест-накрест обвивал золотой шнур, завязанный на
переплете праздничным бантом.
Подгоняемый любопытством, Джек подошел и снял его. На обложке лежал
толстый слой пыли. Он поднял альбом к губам, сдул взлетевшую облачком пыль
и раскрыл его. При этом выпала открытка, он поймал ее на полдороге к
каменному полу. На красивой кремовой бумаге главенствовало выпуклое
изображение "Оверлука", во всех окнах которого горел свет. Лужайку и
детскую площадку украшали льющие мягкий свет китайские фонарики. Казалось,
можно шагнуть прямо туда, в отель "Оверлук", каким он был тридцать лет
назад. ГОРАС М. ДЕРВЕНТ ПРОСИТ ВАС ДОСТАВИТЬ ЕМУ УДОВОЛЬСТВИЕ И
ПРИСУТСТВОВАТЬ НА БАЛУ-МАСКАРАДЕ В ЧЕСТЬ ТОРЖЕСТВЕННОГО ОТКРЫТИЯ ОТЕЛЯ
"ОВЕРЛУК" ОБЕД БУДЕТ ПОДАН В ВОСЕМЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА МАСКИ СНИМАЮТСЯ В
ПОЛНОЧЬ, ТОГДА ЖЕ - ТАНЦЫ 29 августа 1945 г. Обед в восемь! Маски
снимаются в полночь!
Он просто видел все это: в столовой - богатейшие люди Америки со
своими женщинами. Смокинги и сверкающие крахмальные рубашки; вечерние
платья; играет оркестр; искрятся фужеры на высоких ножках. Звон бокалов,
веселое хлопанье пробок шампанского. Война закончена - или почти
закончена. Впереди лежит будущее - светлое и сияющее. Америка, мировой
колосс, наконец, поняла это и приняла.
А позже, в полночь, крик самого Дервента: "Маски долой! Маски
долой!". Лица открываются и...
(И над всем воцарилась Красная Смерть!)
Джек нахмурился. Из какого дальнего уголка памяти это выплыло? Эдгар
По, Великий Американский Писака. В последнюю очередь можно было
представить, что Э. А. По оплакивает сияющий, сверкающий "Оверлук" с
приглашения, которое Джек держал в руках.
Он вложил приглашение обратно и перевернул страницу. Вырезка из
какой-то денверской газеты, дата внизу подчеркнута: 15 мая 1947 года.
ШИКАРНЫЙ ГОРНЫЙ КУРОРТ ВНОВЬ ОТКРЫВАЕТСЯ БЛЕСТЯЩИМ СПИСКОМ ГОСТЕЙ
Дервент говорит: "Оверлук" станет одним из чудес света.
Дэвид Фелтон, художественный редактор.
За свою тридцативосьмилетнюю историю отель "Оверлук" открывался не
один раз, но никогда - так блестяще и стильно, как обещает Горас Дервент,
таинственный калифорнийский миллионер, нынешний владелец гостиницы.
Дервент, который не скрывает, что вогнал в свое новейшее предприятие более
миллиона долларов (поговаривают, что цифра приближается скорее к трем
миллионам) говорит, что новый "Оверлук" станет одной из известнейших
достопримечательностей в мире, отелем, который вспоминают по ночам и
тридцать лет спустя. Когда Дервента, имеющего, по слухам, солидные
заведения в Лас-Вегасе, спросили, считать ли обновление "Оверлука" за его
счет знаком того, что Дервент вышел на тропу войны за легализацию игорных
домов типа казино в Колорадо, самолетный, кинематографический, военный и
корабельный магнат отрицал это... с улыбкой. "Открыть игорный дом в
"Оверлуке" значило бы опошлить его, - сказал он, - и не думайте, что я
хочу переплюнуть Вегас! Для этого там слишком много моих маркеров! Мне
абсолютно неинтересно влезать за кулисы политики из-за легализации игорных
домов в Колорадо. Это все равно, что плевать против ветра". После
официального открытия заново покрашенного, оклеенного обоями и
обставленного "Оверлука" (не так давно, с фактическим окончанием работ,
там состоялся грандиозный и исключительно удачный праздник) номера займут
блестящие гости по списку, который открывает дизайнер из Чикаго Корбэт
Стэни и завершает..."
Обалдело улыбаясь, Джек перевернул лист. Теперь он смотрел на
большую, во всю страницу, вырезку из раздела "Путешествия" нью-йорской
"Санди Таймс". Статья о самом Дервенте, лысеющем мужчине, который даже со
старой газетной фотографии смотрел на вас пронзительным взглядом. Очки без
оправы и будто карандашом нарисованные усики в стиле сороковых годов вовсе
не делали его похожим на Эррола Флинна. Лицо оставалось лицом бухгалтера.
Кем-то - или чем-то - иным его делали глаза.
Джек быстро просмотрел статью. Большую часть сведений он уже знал по
прошлогоднему рассказу о Дервенте в "Ньюсвик". Родился в бедной семье в
Сен-Поле, так и не закончил колледж. Вместо этого поступил на флот. Быстро
делал карьеру, потом оставил службу из-за ожесточенных пререканий по
поводу пропеллера нового типа, который изобрел. В перетягивании каната
Военно-морским флотом и неизвестным молодым человеком по имени Горас
Дервент дядя Сэм замолчал победителя, угадать которого не составляло
труда. Но второй патент дядя Сэм уже не получил, а было этих патентов
немало.
В конце двадцатых - начале тридцатых Дервент обратился к авиации. Он
купил обанкротившуюся компанию, которая занималась опылением полей,
превратил ее в авиапочту - и преуспел. Последовали новые патенты: новая
конструкция крыла моноплана; бомбодержатель, использованный потом в
летающих крепостях, поливавших огненным дождем Гамбург, Дрезден и Берлин;
пулемет со спиртовым охлаждением; прототип сиденья-катапульты, позже
примененного на реактивных самолетах Соединенных Штатов.
А бухгалтер, обитавший в одной оболочке с изобретателем, все время
увеличивал вложения. Незначительная цепочка военных заводов в Нью-Йорке и
Нью-Джерси. Пять текстильных фабрик в Новой Англии. Химические заводы на
обанкротившемся, стонущем Юге. К концу Великой Депрессии все его состояние
заключалось лишь в горстке управляемых им предприятий, купленных по
потрясающе низким ценам, продать которые можно было только еще дешевле. В
какой-то момент Дервент проболтался, что, полностью ликвидировав дело,
выручил бы стоимость трехлетнего "шевроле".
Джек вспомнил: ходили слухи, что, дабы не уйти под воду с головой,
Дервент прибегнул к, мягко выражаясь, дурно пахнущим средствам. Он был
замешан в незаконной торговле спиртным. Связан с проституцией в Мидвесте,
с контрабандой на южном побережье, где находились его фабрики удобрений.
Наконец, он связался с зарождающимся на западе игорным делом.
Вероятно, самое известное капиталовложение Дервента - финансирование
учрежденной студии "Топ-Марк", которой не везло с тех пор, как в 1934 году
Малышка Марджери Моррис, малолетняя звезда, умерла от передозировки
героина. Ей было четырнадцать. Малышке Марджери, чьим амплуа были
семилетние милашки, спасавшие семьи, а также жизни собачкам, несправедливо
обвиненным в убийстве кур, устроили в Голливуде грандиознейшие за всю
историю "Топ-Марк" похороны. Официальная версия была такова: Малышка
Марджери в бытность свою в нью-йорском сиротском приюте подцепила
"изнурительную болезнь"; правда, нашлись циники, предположившие, что
студия так долго разводила эту бодягу просто потому, что знала: скоро ей
