из детей он унаследовал семейный бизнес. Переехал в Касл-Рок и занялся
недвижимостью. И за пять лет, торгуя лесом и землей, сколотил изрядное
состояние. Купил в Касл-Хилле большой дом, имел слуг и наслаждался всем
тем, что давало ему положение молодого, относительно красивого
("относительно" - из-за того, что он носил очки) и весьма перспективного
холостяка. В ту пору никто не считал его странным. Это произошло
позднее.
Во время кризиса, разразившегося в 1929 году, дядя пострадал не так
сильно, как другие. Ему удалось сохранить огромный дом в Касл-Хилле,
Отто продал его лишь в 1933-м, поскольку на рынке в ту пору появился
прекрасный участок леса по совершенно смешной цене, и он отчаянно
захотел приобрести его. Земля принадлежала бумажной компании "Новая
Англия".
***
Компания "Новая Англия" существует и по сей день, и если вы
подумываете о том, чтобы приобрести ее акции, я скажу вам: валяйте. Но в
1933-м она распродавала огромные земельные участки по смехотворным ценам
- с тем чтобы хоть как-то удержаться на плаву.
Сколько же именно земли захотел тогда купить мой дядюшка? Оригиналы
платежных документов теперь утеряны, цифры и подсчеты, сохранившиеся в
других бумагах, варьируются, но.., согласно приблизительным оценкам,
общая площадь составляла свыше четырех тысяч акров. Большая часть этих
земель находилась в Касл-Роке, но кое-что заползало и в Уотерфолд, и в
Харлоу. "Новая Англия" выставила землю на продажу по цене два доллара
пятьдесят центов за акр.., при условии, что покупатель возьмет все.
Таким образом, дядюшке Отто следовало выложить примерно десять тысяч
долларов. У него не было таких денег, а потому он пригласил компаньона -
янки по .
Имени Джордж Маккатчеон. Если вы живете в Новой Англии, вам наверняка
известны имена Шенк и Маккатчеон. Компанию их перекупили давным-давно,
но в сорока городках Новой Англии до сих пор полно скобяных лавок "Шенк
и Маккатчеон", а лесопилки Шенк и Маккатчеон" можно встретить на всем
пути от Сентрал-Фоллздодерри.
Маккатчеон был плотный, крепкий мужчина с окладистой черной бородой.
Как и дядя Отто, он носил очки. Как и дядя Отто, унаследовал некоторую
сумму денег. Должно быть, сумма была вполне приличная, потому что,
объединившись с дядей Отто, они провернули сделку с землей без хлопот.
Оба в глубине души были разбойниками, но прекрасно ладили друг с другом.
Партнерство их продлилось двадцать два года - де моего рождения, - и,
следует отметить, они процветали.
Но все началось с покупки этих четырех тысяч акров. Партнеры
обследовали свои новые владения, разъезжая в грузовике Маккатчеона,
кружили по ухабистым лесным дорогам и просекам - по большей части на
первой скорости, - тряслись по кочкам, с плеском врезались в огромные
лужи. За рулем сидели по очереди - то Маккатчеон, то мой дядюшка Отто -
тоща еще молодые, полные сил и надежд. Еще бы! Им удалось стать
земельными баронами Новой Англии в самые глухие и трудные времена
Великой американской депрессии.
***
Мне не известно, где Маккатчеон приобрел этот грузовик марки
"крессвелл", - кажется, сейчас уже таких не выпускают. То была огромная
машина ярко-красного цвета, с дребезжащими бортами и электрическим
стартером. Когда стартер подводил, машину заводили вручную, с помощью
рукоятки, но рукоятка могла запросто сорваться и сломать вам ключицу,
если, конечно, не соблюдать особой осторожности. У грузовика имелся
кузов двадцати футов в длину с откидными бортами, но лучше всего мне
почему-то запомнился капот. Такой же кроваво-красный, как и вся машина.
Чтобы добраться до мотора, следовало приподнять и откинуть две остальные
панели по бокам. Радиатор располагался высоко - на уровне груди
взрослого мужчины, Словом, не машина, а самый настоящий монстр, эдакое
совершенно безобразное отродье.
Грузовик Маккатчеона ломался и ремонтировался, снова ломался и
ремонтировался. И когда "крессвеллу" все же пришел конец, расставание с
ним произошло очень эффектно. Оно было не менее эффектным, чем гибель
старинного фаэтона в поэме Холмса <Холме, Оливер Уэнделл (1809 - 1894) -
американский физиолог, поэт, эссеист. Очевидно, имеется в виду его
стихотворение "Старик - железный бок" (1830).>.
Произошло это в 1953 году. Как-то к вечеру Маккатчеон и дядя Отто
возвращались домой по дороге "Черный Генри",и, по собственное признанию
дяди, оба были "в задницу пьяные". Въезжая на холм Тринити, дядя Отто
переключился на первую скорость. И все было бы ничего, но, пребывая в
состоянии сильнейшего опьянения, он, уже съезжая с холма, забыл
переключиться на другую скорость.
Старый, изношенный мотор "крессвелла" перегрелся. Ни Отто, ни
Маккатчеон не заметили, как стрелка в правой стороне диска перевалила за
красную отметину под буквой "Н". И вот внизу, у подножия холма, грянул
взрыв. Металлические створки капота оторвались и разлетелись в разные
стороны, словно красные крылья дракона. Крышка радиатора взвилась в
голубое летнее небо. Пар вырвался из него, точно джинн из бутылки. Масло
выплеснулось на лобовое стекло, Дядя Отто ударил по тормозам, но у
"крессвелла" за последний год развилась отвратительная привычка
избавляться от тормозной жидкости при каждом удобном случае, и педаль
просто ушла под коврик. Дядя не видел, куда едет грузовик. Машина,
вильнув, съехала с дороги, угодила в канаву, затем вырвалась из нее и
понеслась по полю. Если бы "крессвелл" удалось остановить, все могло бы
кончиться благополучно. Но мотор продолжал работать и выбросил сначала
один поршень, затем - еще два. Они взвились в воздух, точно ракеты в
День независимости 4 июля. Один из них, по утверждению дядюшки Отто,
пробил дверцу, отчего она тут же распахнулась. Через дыру можно было
свободно просунуть кулак. Остальные поршни навеки остались лежать в
поле, поросшем золотарником. Кстати, на это поле и Белые горы за ним из
кабины открывался бы великолепный вид, не будь стекло забрызгано
машинным маслом и соляркой фирмы "Даймонд джем".
Так бесславно окончил свой долгий путь грузовик Маккатчеона, с этого
поля ему уже не суждено было вернуться. Никаких жалоб от землевладельца
не последовало. Что вполне естественно - ведь это поле, равно как и
другие земли вокруг, принадлежало владельцу этого грузовика и моему
дяде. Сразу протрезвевшие после встряски, мужчины выбрались из машины -
оценить ущерб. Ни один из них не был механиком, но обоим с первого
взгляда стало ясно, что раны у грузовика смертельные.
Дядя Отто был потрясен - так, во всяком случае, утверждал отец. И
вызвался уплатить за грузовик. На что Джордж Маккатчеон сказал, чтоб он
не валял дурака. Вообще Маккатчеон находился в тот момент в некем
экстатическом состоянии. Он оглядел поле, горы и вдруг решил: вот самое
подходящее место, чтобы выстроить дом, удалиться на покой и жить здесь
до глубокой старости. И тут же сообщил об этом дяде Отто в самых
возвышенных тонах, какие обычно приберегают доя религиозных проповедей.
Они, вернулись к дороге, остановили проезжавший мимо фирменный грузовик
пекарни Кушмана и на нем благополучно добрались до Касл-Рока. Маккатчеон
не преминул также заметить Отто, что увидел во всем этом знак небес. Что
он уже давно подыскивал подходящее для дома местечко, что по три-четыре
раза, на, неделе проезжал через это поле и ни разу не удосужился
взглянуть на него именно под этим углом, "Рука Господня направила меня",
- продолжал твердить он, тогда еще и не зная, что два года спустя
погибнет на этом самом поле, раздавленный передком своего собственного
грузовика. Грузовика, который после его смерти перешел к дядюшке Отто.
***
Маккатчеон заставил Билли Додда взять разбитый "крессвелл" на буксир
и подтащить его поближе к дороге. С тем чтобы, по его словам, он мог
видеть машину всякий раз, когда проезжает мимо. С тем чтобы позднее тот
же Додд снова взял его на буксир и оттащил от дороги - на этот раз уже
навсегда, поскольку Маккатчеон собирался вызвать дорожных рабочих и
попросить их вырыть для грузовика нечто вроде могилы. Маккатчеон был по
природе своей сентиментален, однако не настолько, чтобы позволять
сантиментам возобладать над стремлением сколотить лишний доллар. А
потому, когда год спустя к нему явился владелец бумажной фабрики по
имени Бейкер и вызвался купить у него колеса, шины и еще кое-какие
детали от "крессвелла", поскольку по размерам они якобы очень подходили
к какому-то там его оборудованию, Маккатчеон не моргнув глазом тут же
взял у него двадцать долларов. А ведь состояние Маккатчеона в ту пору
достигло чуть ли не миллиона. Он также попросил Бейкера закрепить
"обезноженный" грузовик на блоках и подпорках. Сказал, что ему не
хочется, проезжая мимо, видеть свой любимый грузовик по брюхо увязшим в
грязи, сене, клевере и том же золотарнике, словно это какая-то старая
развалина. Бейкер выполнил его просьбу, а год спустя "крессвелл"
сорвался с подпорок и блоков и насмерть раздавил Маккатчеона. Старожилы,
рассказывавшие затем эту историю с изрядной долей сладострастия, всегда
заканчивали ее одними и теми же словами: выражали искреннюю надежду, что
Джордж Маккатчеон успел словить кайф от вырученных за колеса и шины
двадцати долларов.
***
Я вырос в Касл-Роке. Ко времени моего появления на свет отец
проработал на "Шенк и Маккатчеон" лет десять, а грузовик, перешедший в
собственность дяди Отто вместе со всем остальным имуществом Маккатчеона,
стал для меня своеобразным символом детства.
Мама ездила за покупками в магазин Уоррена в Бридгтоне, и попасть
туда можно было только по дороге "Черный Генри". Всякий раз, проезжая по
ней, мы видели торчащий в поле грузовик, а за ним - силуэты Белых гор.
На блоки и подпорки машину больше не ставили - дядя Отто решил, что и
одного несчастного случая более чем достаточно, - но сама мысль о том,
что успело натворить это ржавое чудовище, заставляла меня, маленького
мальчика в коротких штанишках, содрогаться от страха.
Он был там всегда. Летом; осенью, когда кроны дубов и вязов,
окаймлявших поле с трех сторон, пылали жаркой листвой, точно факелы:
зимой, когда, заваленный снегом почти до самых выпуклых, точно глаза
гигантского жука, фар, он походил на мастодонта, увязшего в белых песках
пустыни; весной, когда все вокруг превращалось в сплошное болото из
раскисшей грязи и оставалось лишь удивляться тому, что грузовик еще не
затонул в нем. Все эти годы в любую погоду грузовик неизменно находился
на своем месте.
Мне даже довелось побывать внутри. Как-то раз отец подкатил к обочине
- мы ехали с ним на ярмарку во Фрайбург, - взял меня за руку и вывел в
поле. Было это, если я не ошибаюсь, году в 1960-м или в 1961-м. Я
страшно боялся грузовика. Я наслушался разных ужасных историй о том, как
он вдруг соскользнул вперед и раздавил компаньона моего дяди. Я слушал
эти истории в парикмахерской, сидя тихо, как мышка, с журналом "Лайф" на
коленях, хотя еще не умел читать.
Слушал мужчин, повествующих об этом несчастном случае и выражавших
надежду, что старина Джордж Маккатчеон успел всласть попользоваться
двадцатью долларами, вырученными от продажи колес. Один из них -
кажется, то был Билли Додд, сумасшедший папаша Фрэнка, - с особым
сладострастием живописал, что Маккатчеон походил на "тыкву, раздавленную
колесами трактора".
Эта картина преследовала меня в течение долгих месяцев.., но откуда о
том было знать отцу. Просто отец подумал, что мне доставит радость
посидеть в кабине старого грузовика: он замечал, как я поглядываю на
