шутка, которую ей предстоит сыграть с мистером Джуэттом, далеко не
безобидна, и именно это ей нравилось. Такое у нее сегодня было
настроение.
Она дотронулась до ручки двери, ведущей в учительскую, и...
призадумалась.
"Что с тобой творится, - подумала вдруг Сэлли. - У тебя есть
деревяшка, священная деревяшка, удивительный предмет со скрытым в нем
столь же удивительным секретом. Разве подобные вещи не должны делать
человека лучше, добрее? Спокойнее? Ближе к Господу Богу? А ты не
становишься спокойнее и не чувствуешь никакой близости. Тебе, напротив,
кажется, что кто-то набил твою голову колючей проволокой".
- Да, но это не моя вина, - бормотала Сэлли. - И не вина деревяшки.
Это вина Лестера. Мистера Лестера Поганого Кобеля.
Маленькая девочка в очках и со скобками на зубах, внимательно
изучавшая стенную газету, удивленно взглянула на Сэлли.
- Что ты здесь делаешь, Ирвина? - спросила Сэлли.
- Нифево, - прошепелявила девочка.
- А раз ничего, то иди и займись этим в другом месте, - с трудом
сдерживая раздражение, приказала Сэлли. - Уроки окончены.
Ирвина побежала по коридору, время от времени оборачиваясь и бросая
на учительницу испуганный взгляд.
Сэлли открыла дверь и вошла. Конверт, который она держала в руках,
оказался именно там, где указал мистер Гонт, - за мусорными баками у
выхода из столовой. Имя мистера Джуэтта она написала сама.
Оглянувшись еще раз на всякий случай, не войдет ли в неподходящий
момент маленькая стерва Элис Тэннер, Сэлли прошла в смежный кабинет и
положила конверт на стол Фрэнка Джуэтта. Теперь осталось выполнить
последнее задание.
Она открыла верхний ящик стола и достала оттуда ножницы. Затем
нагнулась и подергало нижний ящик. Он оказался заперт. Мистер Гонт
предупреждал, что может так случиться, Сэлли выглянула в первую комнату
и убедилась, что она по-прежнему пуста, а входная дверь плотно закрыта.
Прекрасно. Замечательно. Она запихнула острие ножниц в верхнюю щель
ящика и надавила, как рычагом, изо всех сил. Откололись со скрежетом
куски дерева, и Сэлли почувствовала, как одновременно напряглись ее
соски от возбуждения. Надо же, как странно. И приятно.
Она поглубже запихнула ножницы в расширившуюся щель и снова надавила.
Замок щелкнул и ящик выдвинулся, обнажив содержимое. Сэлли от удивления
раскрыла рот... и захихикала. Смех получился нервный, скорее похожий на
всхлипы.
- Вот так мистер Джуэтт! Шалун!
В ящике лежала стопка журналов размером с "Ридерз Дайджест", и
название верхнего как раз было "Шалун". Цветная глянцевая фотография на
обложке изображала мальчика лет девяти в бейсбольной шапочке образца
1950-х годов. Больше на нем ничего не было.
Сэлли достала из ящика все журналы, коих было штук десять, может быть
больше. "Веселые Ребята", "Голыши", "Мастурбация", "Бобби на ферме". Она
раскрыла один из них и не поверила своим глазам. Откуда такие журналы?
Они не продаются в киосках и с лотков, которые так поносит в своих
проповедях преподобный Роуз и над которыми всегда висит объявление:
ОТ 18 И СТАРШЕ.
В этот момент Сэлли услышала хорошо знакомый внутренний голос.
- Поторопись. Собрание уже заканчивается, и тебя могут застать
врасплох. Не стоит рисковать.
Этот голос был мужской, а потом прозвучал женский, и Сэлли казалось,
что она его тоже узнает. Этот голос звучал так, как будто она говорила с
ним по телефону и издалека.
- Не только справедливой, но сверхъестественной, - сказал второй
голос.
Сэлли отмахнулась от него и сделала то, что приказывал мистер Гонт:
разбросала развратные журналы по всему кабинету мистера Джуэтта. Затем
положила ножницы на место и быстрым шагом вышла из учительской, закрыв
за собой дверь. В коридоре Сэлли огляделась по сторонам. Никого. Но
голоса из класса N6 звучали гораздо громче и слышался смех. Они
собирались расходиться. Собрание оказалось на удивление кратким.
"Да благословит Бог мистера Гонта", - подумала Сэлли и заторопилась к
выходу. Уже у дверей она услышала, как учителя выходят из класса N6.
Сэлли не оглянулась, но неожиданно для себя самой подумала, что за
последние несколько минут ни разу даже не вспомнила о Лестере Поганом
Кобеле, что воодушевляло. Она представила себе, как вернется домой,
приготовит пенную ванну, ляжет туда со священной деревяшкой в руках и не
будет думать о Лестере Кобеле. То-то радость! То-то...
"Что ты там делала? Что было в конверте? Кто положил его за мусорные
баки у выхода из столовой? Когда? И главное, во что ты сама
превращаешься, Сэлли?".
Она стояла, не в силах сдвинуться с места, и на лбу выступили крупные
капли пота. Глаза округлились и стали похожи на глаза испуганной собаки.
Но тут же они вернулись к обычному состоянию, и Сэлли пошла дальше. На
ней были узкие брюки, слегка натиравшие в паху, что почему-то заставляло
вспоминать о свиданиях с Лестером.
"Мне наплевать на то, что я сделала, - думала она. - Уверена, что это
даже необходимо. Он заслуживает такого отношения, этот мерзавец с
внешностью мистера Уэзерби и грязной душой развратника. У него небось
волосы дыбом на голове встанут, когда он войдет к себе в кабинет.
Чокнется просто".
- Да, надеюсь, этот ебарь просто чокнется, - прошептала Сэлли.
Никогда в жизни она не произносила вслух этого слова, начинающегося с
буквы "е". Соски ее при этом снова напряглись и начали покалывать. Сэлли
прибавила шагу и решила, что в ванне можно будет и еще кое-чем заняться.
Она понимала, что в ней заговорила похоть, не знала, как ее
удовлетворить... но надеялась, что разберется с этим вопросом. Господь в
конце концов помогает тем, кто помогает сам себе.
8
- Эта цена кажется вам справедливой? - спросил мистер Гонт.
Полли хотела ответить, но споткнулась на полуслове. Казалось внимание
мистера Гонта вдруг рассеялось, он смотрел немигающим взором в
пространство, губы его шевелились, как будто произнося молитву.
- Мистер Гонт?
Он вздрогнул. Затем взгляд вернулся к ней и губы улыбнулись.
- Простите, Полли, со мной иногда случается подобное.
- Цена кажется мне не только справедливой, но просто
сверхъестественной. - Полли достала из сумочки чековую книжку и
принялась выписывать чек. Время от времени она мысленно задавала себе
вопрос, зачем сюда пришла и что тут делает, но в тот же момент слышала
безмолвный призыв мистера Гонта, а когда поднимала глаза и встречалась с
ним взглядом, все сомнения тут же улетучивались.
Чек, который она протянула мистеру Гонту, был выписан на сумму в
сорок шесть долларов и, аккуратно свернув, Гонт положил его в нагрудный
карман пиджака.
- Не забудьте заполнить корешок, - сказал он. - Ваш мнительный друг
наверняка пожелает на него взглянуть.
- Он сам хочет зайти к вам, - сказала Полли, делая то, что предложил
мистер Гонт. - Он как раз считает, что вы заслуживаете доверия.
- Он много что считает и много строит планов, -сказал Гонт. - Но его
планам суждено измениться, а мыслям рассеяться, как рассеивается туман
ветреным утром. Поверьте мне.
- Но ведь вы... вы не собираетесь причинить ему вред?
- Я?! Вы не за того меня принимаете, мисс Патриция Чалмерс. Я -
пацифист, один из величайших пацифистов мира. Я пальцем не трону нашего
шерифа. Я только хочу сказать, что у него теперь много дел по другую
сторону моста. Он еще этого не знает, но это так.
- О!
- Итак, Полли?
- Да?
- К сожалению, вашего чека недостаточно для платы за азку.
- Нет?
- Нет. - Мистер Гонт держал в руках простой белый конверт. Полли
понятия не имела, каким образом и откуда он появился, но все ей, тем не
менее, казалось вполне естественным. - Для того, чтобы полностью
расплатиться за амулет, вы должны мне помочь разыграть одного человека.
- Алана? - Она вдруг так встревожилась, как тревожатся кролики,
почуяв запах гари в сухой и жаркий полдень в лесу. - Вы имеете в виду
Алана?
- Конечно, нет. Просить вас разыграть человека, хорошо вам знакомого
и, по вашему разумению, любимого, было бы неэтично, дорогая моя.
- Правда?
- Конечно... хотя мне кажется, вам следовало бы поразмыслить над
вашим истинным отношением к шерифу. И поразмыслив, вы убедитесь, что все
сводится к простому выбору: пережить небольшую боль теперь, для того
чтобы избавить себя от истинных страданий в будущем. Иными словами - кто
быстро женится, тот долго кается.
- Я вас не понимаю.
- Знаю. Поймете, когда просмотрите свою сегодняшнюю почту. Видите ли,
я далеко не единственный, кого волнует его длинный любопытный нос. Но
давайте вернемся к розыгрышу, о котором я вам говорил. Предмет его -
человек, которого я только что нанял себе в помощники. Его зовут Мерилл.
- Туз Мерилл?
Улыбка мистера Гонта исчезла.
- Не перебивайте меня, Полли. Не перебивайте меня, когда я говорю.
Если конечно не хотите, чтобы ваши руки взорвались болью, как взрываются
канализационные трубы, наполненные отравленным газом.
Полли отпрянула, распахнув в ужасе полусонные глаза.
- Я... Простите.
- Хорошо. Ваши извинения приняты... на этот раз. А теперь слушайте. И
слушайте внимательно.
9
Фрэнк Джуэтт и Брион Мак-Гинли, учитель географии и тренер по
баскетболу средней школы Касл Рок, вошли в учительскую вслед за Элис
Тэннер. Фрэнк рассказывал Бриону анекдот, услышанный сегодня с утра от
торговца учебными пособиями, и сам хохотал от души. Анекдот повествовал
о враче, который затруднялся поставить диагноз пациентке. Все сводилось
к двум предположениям - СПИД или болезнь Альтцгаймера -дальше этого у
него не шло.
- Так вот, муж пациентки отводит доктора в сторону, - рассказывал
Фрэнк, входя в учительскую. Элис склонилась над своим столом, перебирая
бумаги, и он понизил голос. Элис могла вспылить, когда дело касалось
сальностей.
- Ну, дальше? - Брион уже тоже улыбался.
- А дальше муж и говорит: "Господи, доктор, неужели это все, что вы
можете сделать? Разве нет способа выяснить, какой из двух болезней она
действительно страдает?".
Элис взяла со стола два розовых бланка и направилась с ними в смежную
комнату. Но открыв дверь, остановилась, как вкопанная, как будто
наткнувшись на невидимую стену. Мужчины, занятые своими любимыми
разговорами, ничего не заметили.
"Конечно, есть способ, - говорит доктор. - Заведите ее в чащу леса и
оставьте там одну. Если она найдет дорогу домой и вернется - не трахайте
ее".
Брион Мак-Гинли тупо смотрел на своего шефа несколько секунд, а затем
разразился громовым хохотом. Директор Джуэтт с удовольствием вторил ему.
Они так веселились, что не услышали, когда Элис впервые позвала Фрэнка.
Но второй оклик был услышан сразу - это был уже не крик, а истерический
визг. Фрэнк подбежал к ней.
- Элис! В чем...
Но тут он увидел, в чем дело, и душу его сковал ледяной ужас. Слова
застыли на губах. Он даже почувствовал, как подтянулись и сморщились
яички, как будто хотели вернуться туда, откуда появились. Журналы.
Сохранявшиеся в глубокой тайне журналы из нижнего ящика. Они были
разбросаны по всей комнате, словно конфетти в страшном сне: мальчики в
школьной форме и без нее, мальчики на сеновале, мальчики в соломенных
шляпах, мальчики верхом на пони.
- Бог мой, что это? - послышался слева от Фрэнка голос, в котором
прозвучал ужас, смешанный с восхищением. Он повернул голову и увидел
Бриона Мак-Гинли - рот раскрыт, глаза округлились, чуть не вываливались
из орбит.
