те с глаз шоры. Сам по себе этот человек не опасен. У него небольшая
сила, так, игрушка, пустяк. И он это понимает. Он не мог с ее помощью
заработать миллион долларов. Он не правит странами и народами. Он ис-
пользовал ее, помогая застенчивым администраторам приобрести уверен-
ность. Он не может пользоваться своей способностью часто или с пользой
для себя... Какой-то внутренний психологический фактор мешает ему. Но
девочка невероятно опасна. Она вместе со своим папочкой спасается
бегством ради сохранения жизни. Она очень напугана. Он также напуган,
что и его делает опасным. Не самого по себе, а потому что вы заставля-
ете его изменять привычный стереотип поведения девочки. Вы заставляете
его учить ее заново оценить ту силу, которой она обладает, заставить
ее использовать эту силу. Уэнлесс тяжело дышал.
Доигрывая сценарий - конец уже был виден, - Кэп спокойно спросил:
- Что вы предлагаете?
- Его нужно уничтожить. Быстро. Прежде чем он сможет разрушить
комплекс, который они с женой укоренили в этой девочке. Я считаю, что
она тоже должна быть уничтожена. В случае если ущерб уже нанесен.
- Она же, в конце концов, маленькая девочка, Уэнлесс. Да, она может
зажигать огонь. Мы называем это пирокинезом. Вы же представляете все
это как армагед дон.
- Может, им дело и кончится, - сказал Уэнлесс. - Не допускайте,
чтобы ее малый возраст и маленький рост заставили вас забыть о
зет-факторе... а именно это вы и делаете. А если предположить, что
разжигание огня - только верхушка айсберга? Ей семь. Когда Джону Миль-
тону было семь, он, вероятно, хватал уголек и с трудом пытался вывести
свое имя, чтобы мамочка и папочка могли его прочитать. Он был ребен-
ком. Джон Мильтон вырос и написал "Потерянный рай".
- Ни черта не понимаю, что вы плетете? - отрубил Кэц.
- Я говорю о потенциале уничтожения. Я говорю о способности, свя-
занной с гипофизом, железой, которая в ребенке возраста Чарлин Макги
практически дремлет. Что будет, когда девочка превратится в подростка?
Железа проснется и за двадцать месяцев станет самой мощной силой в че-
ловеческом организме, повелевая всем - от внезапного появления первич-
ных и вторичных половых признаков до увеличения количества зрительного
пурпура в глазу. Представьте себе ребенка, способного вызвать ядерный
взрыв одним усилием воли!
- Такого бреда я никогда не слышал.
- Да? Тогда разрешите мне от бреда перейти к полному безумию, капи-
тан Холлистер. Предположим, в эту девочку, которя где-то прячется се-
годня, заложена некая сила, спящая до поры до времени, но способная
однажды расколоть нашу планету надвое, словно фарфоровую тарелку в ти-
ре?
Они в молчании Посмотрели друг на друга. Внезапно раздался сигнал
переговорного устройства.
Через мгновение Кэп наклонился к нему и нажал на кнопку:
- Да, Рэйчел? - Черт его побери, если старик пусть на минуту не
убедил его. Уэнлесс похож на мрачного черного ворона, и это - еще одна
причина, почему Кэп не любил его. Сам он был жизнелюбцем и если кого и
выносил, так это пессимистов.
- Звонят по кодирующему телефону, - сказала Рэйчел. - Из района
операции.
- Хорошо, дорогая. Спасибо. Пусть подождут минутки две, хорошо?
- Да, сэр.
Он откинулся в кресле:
- Я вынужден прервать нашу беседу, доктор Уэнлесс. Можете быть уве-
рены, я самым внимательным образом продумаю все, что вы сказали.
- Продумаете? - спросил Уэнлесс. Застывший угол его рта, казалось,
цинично ухмылялся.
- Да.
Уэнлесс сказал:
- Девочка... Макги... и этот парень Ричардсон... последние три эле-
мента нерешаемого уравнения, капитан Холлистер. Сотрите их. Действуй-
те. Девочка очень опасна.
- Я продумаю все, что вы сказали, - повторил Кэп.
- Сделайте это. - Уэнлесс, опираясь на палку, с трудом начал подни-
маться. Это заняло довольно много времени. Наконец он встал.
- Приближается зима, - сказал он Кэпу. - Старые кости ноют.
- Вы останетесь на ночь в Лонгмонте?
- Нет, в Вашингтоне.
Кэп поколебался, а затем сказал:
- Остановитесь в "Мэйфлауэр". Мне, может, понадобится связаться с
вами.
В глазах старика что-то промелькнуло - благодарность? Да, конечно,
благодарность.
- Очень хорошо, капитан Холлистер, - сказал он и проковылял, опира-
ясь на палку, к двери - старик, который когда-то открыл ящик Пандорры
и теперь хотел расстрелять все, вылетевшее из него, вместо того чтобы
пустить в дело.
Когда дверь за ним закрылась, Кэп с облегчением вздохнул и поднял
трубку кодирующего телефона.
- Кто говорит?
- Орв Джеймисон, сэр.
- Поймали их, Джеймисон?
- Еще нет, сэр, но мы обнаружили кое-что интересное в аэропорту.
- Что же?
- Все телефонные автоматы пусты. В некоторых из них на полу мы наш-
ли лишь несколько четвертаков и десятицентовиков.
- Взломаны?
- Нет, сэр. Почему и звоню вам. Они не взломаны, а просто пусты. В
телефонной компании рвут и мечут.
- Хорошо, Джеймисон.
- Все это ускоряет дело. Мы полагаем, что отец, возможно, оставил
девчонку на улице и зарегистрировался в отеле только сам. Как бы то ни
было, теперь мы будем искать парня, расплатившегося одной мелочью.
- Если они в мотеле, а не спрятались в каком-нибудь летнем лагере.
- Да, сэр.
- Продолжайте, О'Джей.
- Слушаюсь, сэр. Спасибо. - В голосе Орвила прозвучала глупая ра-
дость от того, что Кэп помнил его прозвище.
Кэп повесил трубку. Минут пять он сидел, закрыв глаза и размышляя.
Мягкий осенний свет освещал кабинет, согревая его. Затем он нагнулся и
снова вызвал Рэйчел.
- Джон Рэйнберд здесь?
- Да, здесь, сэр.
- Дайте мне еще пяток минут, а затем пришлите его ко мне. Я хочу
поговорить с Норвилом Бэйтсом в районе операции. Он там за главного до
прибытия Эла.
- Хорошо, сэр, - сказала Рэйчел с некоторым сомнением в голосе. -
Придется говорить по открытой линии. Связь по переносному радиотелефо-
ну. Не очень...
- Ничего, ничего, - нетерпеливо сказал он. Прошло две минуты. Голос
Бэйтса слышался издалека и проходил с шумами. Он был неплохим работни-
ком - не очень одарен воображением, но упорен. Именно такой человек
нужен Кэпу для осады крепости до приезда Элберта Стейновица. Наконец
Норвил на линии и сообщает, что они начинают прочесывать близлежащие
города - Оквилл, Тремонт, Мессалонсет, Гастингс Глен, Лутон.
- Хорошо, Норвил, порядок, - сказал Кэп. Он думал о словах Уэнлес-
са: ВЫ ЗАСТАВЛЯЕТЕ ЕГО МЕНЯТЬ СТЕРЕОТИП И ЗАНОВО ОБУЧАТЬ ДЕВОЧКУ. Он
обдумывал сообщение Джеймисона о пустых телефонах. Макги этого не де-
лал. Сделала девочка. И потом, будучи на взводе, подожгла ботинки сол-
дату, возможно, случайно. Уэнлесс был бы доволен, знай он, что Кэп в
итоге собирался воспользоваться половиной его советов - нынешним утром
старый козел был на удивление красноречив.
- Ситуация изменилась, - сказал Кэп. - Мы должны ликвидировать
большого парня. Полная ликвидация. Понимаете?
- Полная ликвидация, - невозмутимо повторил Норвил. - Слушаюсь,
сэр.
- Прекрасно, Норвил, - уже мягко сказал Кэп. Он положил трубку и
стал ждать прихода Джона Рэйнберда.
Через секунду дверь открылась, и он явился, очень большой и еще бо-
лее отвратительный. Этот полуиндеец вел себя настолько тихо, что, сидя
за столом, читая или отвечая на письма, можно было не почувствовать
присутствия в комнате постороннего. Кэп знал, насколько это редкое ка-
чество. Большинство людей ощущает присутствие кого-то другого: Уэнлесс
однажды назвал эту способность не шестым чувством, а вторым видением -
ощущением, порождаемым какими-то неизмеримо малыми токами от пяти
обычных чувств. Но Рэйнберд был неощутим. Ни одно из тончайших чувс-
твительных волоконцев даже не шелохнется. Однажды за рюмкой портвейна
в гостиной у Кэпа Эл Стейновиц сказал странную вещь: "Он единственный
человек из всех встречавшихся мне, который при ходьбе не колеблет воз-
дух". И Кэп был рад, что Рэйнберд на их стороне, он был единственным
из всех встречавшихся, на сей раз не Элу, а ему самому, кого он боял-
ся.
Рэйнберд - тролль, чудовище, великан-людоед в облике человека. Он
не добирал всего лишь двух дюймов до семи футов и зачесывал свои блес-
тящие черные волосы в короткий хвост на затылке. Десять лет назад,
когда он во второй раз был во Вьетнаме, прямо перед ним взорвалась ми-
на, и теперь его лицо являло собой ужасное зрелище шрамов и исполосо-
ванной кожи. Левого глаза не было. На его месте - впадина. Он не делал
пластической операции и не вставлял искусственный глаз, потому что,
говорил он, в местах счастливой охоты на том свете его попросят пока-
зать боевые раны. Когда он говорил подобные вещи, было неясно, верить
ему или нет; неясно, говорит он серьезно или по каким-то причинам ду-
рачит вас.
Все эти годы Рэйнберд был на редкость хорошим агентом: отчасти по-
тому, что меньше всего он походил на агента, а главным образом оттого,
что за маской из голого мяса скрывался живой, жестокий, ясный ум. Сво-
бодно говорил на четырех языках и понимал еще три. Занимался русским
по ускоренному методу. Голос его был низким, музыкальным голосом обра-
зованного человека.
- Добрый день, Кэп.
- Уже полдень? - удивленно спросил Кэп.
Рэйнберд улыбнулся, демонстрируя ряд прекрасных белых зубов - зубов
акулы, подумал Кэп.
- С четырнадцатью минутами, - сказал он. - Я отхватил эти электрон-
ные часы "Сейко" на черном рынке в Венеции. Потрясающе. Маленькие чер-
ные цифирки постоянно меняются. Праздник техники. Я иногда думаю, Кэп,
что мы воевали во Вьетнаме не во имя победы, а для демонстрации дости-
жений техники. Мы сражались там во имя производства дешевых электрон-
ных часов, игры в пинг-понг через подключение в телевизор, карманного
калькулятора. Я смотрю на свои часы по ночам. Они сообщают, что секун-
да за секундой приближаюсь я к смерти. А это хорошо.
- Садитесь, старина, - сказал Кэп. - Как всегда при разговоре с
Рэйнбердом, во рту у него было сухо и приходилось удерживать руки, ко-
торые норовили сплестись и сцепиться на полированной поверхности сто-
ла. И это притом, что, как он считал, Рэйнберду он нравился - если
можно сказать, что ему вообще кто-нибудь нравился.
Рэйнберд сел. На нем были старые джинсы и выцветшая рубашка.
- Как Венеция? - спросил Кэп.
- Тонет, - ответил Рэйнберд.
- У меня для вас есть работа, если захотите. Небольшая, но может
повести к заданию, которое вы сочтете гораздо интереснее.
- Говорите.
- Сугубо добровольно, - настаивал Кэп. - Вы ведь все еще на отдыхе.
- Говорите, - мягко повторил Рэйнберд, и Кэп ввел его в курс дела.
Он провел с Рэйнбердом всего пятнадцать минут, а показалось - час.
Когда этот громила вышел, Кэп облегченно вздохнул. Уэнлесс и Рэйнберд
в одно утро - такое вышибет из седла на целый день. Но утро миновало,
многое сделано, и кто знает, что будет к вечеру? Он позвонил Рэйчел.
- Слушаю, Кэп?
- Я не пойду в кафетерий, дорогая. Принесите мне, пожалуйста, че-
го-нибудь сюда. Неважно что. Что-нибудь. Спасибо. Рэйчел.
Наконец-то один. Трубка кодирующего телефона покоилась на пузатом
аппарате, начиненном микросхемами, микропроцессорами и бог знает чем
еще. Когда телефон зазвонит, это будет Элберт или Норвил, они скажут
ему, что в штате Нью-Йорк все кончено - девочка схвачена, отец -
мертв. Хорошая новость.
Кэп снова закрыл глаза. Мысли и фразы проплывали в голове, словно
большие ленивые воздушные змеи. Мысленное внушение.
Здешние умники говорят об огромных его возможностях. Представьте
себе человека, подобного Макги, поблизости от какогонибудь государс-
твенного деятеля. Скажем, рядом с этим "розовым" Тедом Кеннеди, предс-
тавьте, как он низким, неотразимо убедительным голосом подсказывает
ему, что лучший выход - самоубийство. Представьте, такой человек ока-
