хочется плакать. А стрелок вновь стучит в дверь.
- Ее там нет, сладенький, - кричит ему Сюзанна. - Ее там нет или она
не открывает дверь, но для тебя это одно и то же! Уходи! Оставь ее! Она
этого не стоит! Пусть даже она твоя мать, она этого не стоит! Уходи!
Но Роланд не слышит и ее и не уходит. Когда Джейк, Эдди, Сюзанна и Ыш
подходят вплотную, Роланд толкает дверь в комнату матери: она не
заперта. Он открывает ее, за ней - сумрачная комната с затянутыми шелком
стенами. На полу - ковер, похожий на персидский, какие нравятся матери
Джейка.., только этот ковер, Джейк знает, привезли из провинции Кашимин.
Ближе к дальней стене гостиной, у окна, которое дребезжит на северном
ветру, Джейк видит кресло с низкой спинкой и знает, что именно в нем
сидела она, когда Роланд проходил испытание; в нем сидела она, когда сын
заметил на ее шее отметину от поцелуя.
Кресло сейчас пустует, но когда стрелок входит в комнату и
поворачивает к двери, ведущей в спальню, Джейк замечает мыски туфель,
черные - не красные, выглядывающие из-под портьеры рядом с дребезжащим
окном.
- Роланд! - кричит он. - Роланд, за портьерой! Кто-то стоит за
портьерой! Берегись!
Но Роланд не слышит.
- Мама? - зовет он, и даже голос его тот же, Джейк узнал бы его где
угодно.., но звучит он куда звонче, молодой голос. Его еще не посадили
ветер, пыль и сигаретный дым. - Мама, это я, Роланд! Я хочу поговорить с
тобой!
Нет ответа. Он проходит коротким коридором, что ведет в спальню.
Джейк рвется на части. Ему хочется остаться в гостиной, подойти к
портьере и рвануть ее, но он знает, что от него ждут другого. Даже если
он попытается, толку не будет. Рука его пройдет сквозь материю, как рука
призрака.
- Пошли, - говорит Эдди. - Нельзя от него отставать.
Они идут, сбившись в кучку, при других обстоятельствах это вызвало бы
смех. Но не сейчас. Сейчас трое друзей жмутся друг к другу в поисках
поддержки.
Роланд стоит, глядя на кровать у левой стены. Смотрит на нее, как
загипнотизированный. Может, пытается представить себе Мартена в кровати
своей матери; может, вспоминает Сюзан, с которой никогда не спал в
настоящей кровати, не говоря уже о такой роскошной, с пологом. Джейк
видит профиль стрелка в трехстворчатом зеркале, что стоит напротив
кровати, в алькове. А перед этим тройным зеркалом мальчик видит
маленький столик. Мальчик его узнает: почти такой же есть и в спальне
его родителей - туалетный столик, за которым мать обычно наводит
красоту.
По телу стрелка пробегает дрожь, он сбрасывает с себя груз тех
мыслей, что одолевали его. Ноги его обуты в эти ужасные сапоги: такое
ощущение, что он пересекал в них кровавый поток.
- Мама!
Шаг к кровати, и Роланд наклоняется, словно думает, что мать может
прятаться под ней. Если она и прячется, то в другом месте: туфли,
которые выглядывали из-под портьеры, - женские, и в конце короткого
коридора, за дверью в спальню, сейчас стоит женщина. Джейк видит подол
ее платья, И он видит кое-что еще. Джейк лучше Сюзанны с Эдди понимает
сложные взаимоотношения Роланда с матерью и отцом, потому что родители
Джейка очень похожи на родителей Роланда: Элмер Чеймберз - стрелок в
своей телевещательной компании, у Меган Чеймберз - длинная череда
любовников, Джейку ничего такого не говорили, но он знает, непонятно
как; он разделяет кхеф с матерью и отцом, и он знает то, что знает,
Знает он кое-что и о Роланде: тот видел свою мать в колдовском
кристалле. Именно Габриэль Дискейн, только что вернувшаяся с покаяния в
Дебарри, после банкета должна во всем повиниться мужу и испросить
прощения, чтобы вновь оказаться в его постели, а затем, когда Стивен
задремлет, расслабившись от любовных утех, вонзить нож ему в грудь..,
или чуть оцарапать руку, даже не разбудив его. С таким ножом результат
будет один.
Роланд увидел все в хрустальном шаре, перед тем как отдать его отцу,
и Роланд предотвратил эту трагедию. Чтобы спасти жизнь Стивена Дискейна,
сказали бы Эдди и Сюзанна, исходя из того, что им известно. Джейк, в
силу своего несчастного детства, знает, что это не все. Чтобы спасти и
жизнь матери. Дать ей последний шанс внять голосу разума, встать рядом с
мужем, твердо взять его сторону. Последний шанс порвать с Мартеном
Броудклоуком.
Конечно, она порвет, конечно, она должна порвать! Роланд видел ее
лицо в тот день, видел, какая она была несчастная, так что она
обязательно должна порвать с Мартеном! Не может же она выбрать колдуна!
Если он только сможет...
Вновь сказывается неопытность юности: Роланд и представить себе не
может, что несчастье и стыд не соперники страсти. Он пришел, чтобы
поговорить с матерью, чтобы уговорить ее вернуться к отцу, пока еще не
поздно. Однажды он спас ее от себя, скажет он ей, но второй раз такого
не будет.
А если она не согласится, думает Джейк, или начнет юлить,
притворяться, что понятия не имеет, о чем говорит сын, Роланд предложит
ей на выбор: покинуть Гилеад с его помощью, этим же вечером, или
встретить завтрашнее утро в кандалах, чтобы потом повторить судьбу
Хакса, повара, повешенного за предательство.
- Мама? - зовет Роланд, все еще не зная, что за его спиной кто-то
прячется. Еще шаг, и тень приходит в движение. Поднимает руки. Что-то
она в них держит. Не револьвер, Джейк в этом уверен, что-то похожее на
змею, что-то...
- Роланд, берегись! - визжит Сюзанна, и ее голос срабатывает, как
магический выключатель.
Что-то лежит на туалетном столике.., разумеется, хрустальный шар.
Габриэль выкрала его, чтобы принести своему любовнику как
утешительный приз, раз уж ее сын предотвратил убийство Стивена. И тут он
вспыхивает, словно вопль Сюзанны включает его. Отбрасывает розовый свет
на тройное зеркало, освещает спальню. В этом свете, в этом тройном
зеркале, Роланд наконец-то видит стоящую за его спиной фигуру. -
Господи! - в ужасе вскрикивает Эдди Дин. - Господи, Роланд! Это не твоя
мать! Это...
Это даже не женщина, нет, уже не женщина, это ходячий труп в грязном
черном платье. На голове лишь несколько островков волос, вместо носа -
проваленная дыра, но глаза сверкают, а змея в ее руках очень даже живая.
И Джейк, скованный страхом, все же успевает подумать, не взяла ли она
эту змею из-под той самой скалы, где в свое время нашла другую, которую
убил Роланд.
Это Риа, которая ждала, пока Роланд придет в апартаменты матери. Это
Риа с Кооса, которая пришла не только для того, чтобы утащить магический
кристалл, но и прикончить юношу, который причинил ей столько
неприятностей.
- Твоя шлюха уже получила свое! - пронзительно кричит она. -Теперь
заплатишь ты!
Но Роланд ее увидел, увидел в кристалле, Риа предал тот самый
кристалл, за которым она пришла, и теперь он поворачивается, руки его с
невероятной скоростью хватаются за новые револьверы. Ему пятнадцать лет,
он потрясающе быстр, превзойти его в реакции невозможно.
- Нет, Роланд, нет! - кричит Сюзанна. - Это иллюзия, это все проделки
шара!
Джейк успевает перевести взгляд с зеркала на женщину, стоящую на
пороге, успевает осознать, что и его провели.
Возможно, в последнюю долю секунды Роланду тоже открывается истина:
женщина на пороге - его мать, и в руках у нее не змея, а пояс, который
она вышила для него, может, с тем, чтобы замириться с ним, а шар обманул
его единственным доступным ему способом - отражением.
В любом случае уже поздно что-то изменить. Револьверы выхвачены из
кобуры, ярко-желтые вспышки освещают спальню. На каждый спусковой крючок
он нажимает дважды, прежде чем ему удается сдержаться, и четыре пули
отбрасывают улыбающуюся (в этой улыбке читается надежда на примирение)
Габриэль Дискейн в коридор.
Она так и умирает с улыбкой на лице. Роланд застывает на месте, из
револьверов идет дымок, его лицо перекашивает гримаса изумления и ужаса,
до него только начинает доходить, что случилось непоправимое: из
револьверов отца он убил мать.
И тут каркающий смех заполняет комнату. Роланд не поворачивается; он
завороженно смотрит на женщину в синем платье и черных туфлях, которая
вся в крови лежит в коридорчике, соединяющем ее спальню с гостиной;
женщину, которую пришел спасти и которую вместо этого убил. Она лежит со
связанным вручную поясом поверх окровавленного живота. Джейк
поворачивается вместо него, и его не удивляет женщина с зеленым лицом, в
остроконечной черной шляпе, плавающая в шаре. Это же Злобная
Колдунья-с-Востока; она же, он это знает, Риа с Кооса. Она смотрит на
юношу с револьверами в руках и скалит зубы в самой жуткой ухмылке, какую
только доводилось видеть Джейку.
- Я сожгла ту глупую девку, которую ты любил.., да, сожгла ее заживо,
сожгла.., а теперь моими стараниями ты убил свою мать. Ты раскаиваешься
в том, что убил моего змея, стрелок? Моего бедного, сладкого Эрмота? Ты
раскаиваешься в том, что связался с той, кто тебе не по зубам?
Роланд не подает вида, что слышит ее, только смотрит на свою мать.
Скоро он подойдет к ней, опустится на колени, но этот момент еще не
наступил, пока не наступил.
Лицо в шаре поворачивается к трем путникам и разом меняется,
становится старушечьим, с лысым черепом и проваленным носом. То самое
лицо углядел Роланд в лживом зеркале. Стрелок не видит своих будущих
друзей, но Риа видит; да, видит их очень даже хорошо.
- Отступитесь! - каркает она.., совсем как ворона, сидящая на
лишенной листвы ветке под хмурым зимним небом. - Отступитесь! Забудьте
про Башню!
- Никогда, паршивая сука, - отвечает Эдди.
- Вы же видите, каков он! Какое он чудовище! И это только начало,
говорю я вам! Спросите его, что случилось с Катбертом! С Аленом... Дар
Алена, он дается немногим, в конце концов не спас его, не спас! Спросите
его, что случилось с Джейми Декарри! У него не было друга, которого он
бы не убил, не было женщины, прах которой не разнесло бы ветром!
- Иди своим путем, - говорит Сюзанна. - И не мешай нам идти нашим.
Зеленью растрескавшиеся губы Риа изгибаются в отвратительной усмешке.
- Он убил собственную мать! Что он сделает с тобой, глупая
коричневокожая сучка?
- Он ее не убивал, - возражает Джейк. - Ты убила ее. А теперь уходи!
Джейк шагает к хрустальному шару, с тем чтобы поднять и хряпнуть об
пол.., и он знает, что может это сделать, потому что шар -реальный. Все
остальное - иллюзия, а шар - реальный. Но прежде чем Джейк успевает
взять магический кристалл в руки, тот ярко вспыхивает слепяще розовым
светом. Джейк вскидывает руки перед глазами, чтобы не ослепнуть, а потом
он (таю, я таю, что за мир, о, что за мир) падает, его вертит в розовом
вихре, вышвыривает из Оза в Канзас, из Оза в Канзас, из Оза в...
ГЛАВА ПЯТАЯ
ТРОПА ЛУЧА
1
- Домой, - пробормотал Эдди. Голос сел, как после хорошей пьянки. -
Домой. Потому что нет второго такого места, как дом, действительно нет.
Он попытался открыть глаза, но веки не разлеплялись. Словно
склеились. Пришлось призвать на помощь руки. Сработало: глаза открылись.
Он не увидел ни тронного зала Зеленого дворца, ни (хотя и ожидал) богато
обставленной, но давящей спальни, в которой только что был.
Он лежал на опушке, на тронутой инеем траве. На ветвях деревьев,
растущих неподалеку, остались считанные пожухлые листочки. А на одной из
них - одинокий белый лист, лист-альбинос. Где-то за деревьями журчал
ручей. В траве стояло новое инвалидное кресло Сюзанны. На шины налипла
грязь, несколько сухих листьев зацепились за спицы. И несколько пучков
травы. На небе застыли белые облака, чем-то похожие на корзины с
