Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Триллер - Стивен Кинг Весь текст 688.28 Kb

Зеленая миля

Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 59
   В Холодной Горе не было этапа смертников, только  блок  "Г",  стоящий
отдельно  от  других,  размером  примерно  в  четыре  раза  меньше,  чем
остальные, кирпичный, а не деревянный, с плоской  металлической  крышей,
которая сияла под летним солнцем, как  безумный  глаз.  Внутри  -  шесть
камер, по три с каждой стороны широкого центрального коридора, и  каждая
камера почти вдвое больше камер в  четырех  других  блоках.  Причем  все
одиночные. Отличные условия для тюрьмы (особенно в тридцатые  годы),  но
обитатели этих камер многое бы отдали, чтобы  попасть  в  любую  другую.
Честное слово, они бы дорого заплатили.
   За все время моей службы в качестве надзирателя все  шесть  камер  не
заполнялись ни разу - и слава Богу. Максимум - четыре, там были белые  и
черные  (в  Холодной  Горе  среди  ходячих  мертвецов  не   существовало
сегрегации по расовому признаку), и все равно это напоминало ад.
   Однажды в камере  появилась  женщина  -  Беверли  Макколл.  Она  была
черная, как дама пик, и прекрасна, как грех, который у  вас  никогда  не
хватит пороха совершить. Она шесть лет мирилась с тем, что муж  бил  ее,
но не могла стерпеть и дня его любовных похождений. Узнав,  что  муж  ей
изменяет, она на следующий вечер подкараулила беднягу Лестера  Макколла,
которого приятели  (а  может  быть,  и  эта  очень  недолгая  любовница)
называли Резчик,  наверху,  на  лестнице,  ведущей  в  квартиру  из  его
парикмахерской. Она дождалась, пока он расстегнет свой  халат,  а  потом
наклонится, чтобы неверными руками развязать шнурки.  И  воспользовалась
одной из бритв Резчика. За два дня перед тем, как сесть на  Олд  Спарки,
она позвала меня и  сказала,  что  видела  во  сне  своего  африканского
духовного отца. Он велел ей отказаться от ее рабской фамилии  и  умереть
под свободной фамилией Матуоми.  Ее  просьба  была  такова  зачитать  ей
смертный приговор под фамилией Беверли Матуоми.  Почему-то  ее  духовный
отец не дал ей имени, во всяком случае она его не  назвала.  Я  ответил,
что, конечно, тут нет проблем. Годы работы  в  тюрьме  научили  меня  не
отказывать приговоренным в просьбах, за исключением, конечно, того  чего
действительно нельзя. В случае  с  Беверли  Матуоми  это  уже  не  имело
значения. На следующий день, примерно около  трех  часов  дня,  позвонил
губернатор и заменил ей  смертный  приговор  пожизненным  заключением  в
исправительном учреждении  для  женщин  "Травянистая  Долина":  сплошное
заключение и никаких развлечений была у нас такая присказка. Я был  рад,
уверяю вас, когда увидел, как круглая попка Бев качнулась  влево,  а  не
вправо, когда она подошла к столу дежурного.
   Спустя лет тридцать пять, не меньше, я увидел это  имя  в  газете  на
страничке некрологов под фотографией худощавой чернокожей дамы с облаком
седых волос, в очках со стразами в уголках  оправы.  Это  была  Беверли.
Последние  десять  лет  жизни  она  провела  на  свободе,  говорилось  в
некрологе, и она, можно сказать, спасла  библиотеку  небольшого  городка
Рейнз Фолз. Она также преподавала в воскресной школе, и ее любили в этой
тихой гавани. Некролог был озаглавлен: "Библиотекарь умерла от сердечной
недостаточности", а ниже мелкими буквами, словно запоздалое  объяснение:
"Провела более 20 лет в тюрьме за  убийство".  И  только  глаза,  широко
распахнутые и  сияющие  за  очками  с  камешками  по  углам,  оставались
прежние. Глаза женщины, которая даже в семьдесят с чем-то, если заставит
нужда, не раздумывая достанет бритву  из  стаканчика  с  дезинфицирующим
средством. Убийц всегда узнаешь, даже если они  кончают  жизнь  пожилыми
библиотекарями в маленьких сонных городишках. И  уж,  конечно,  узнаешь,
если провел с  убийцами  столько  лет,  сколько  я.  Всего  один  раз  я
задумался о характере своей работы. Именно поэтому я и пишу эти строки.
   Пол в широком коридоре по центру блока "Г"  был  застелен  линолеумом
цвета зеленых лимонов, и то, что в  других  тюрьмах  называли  Последней
Милей, в Холодной Горе именовали Зеленой Милей. Ее длина была,  полагаю,
шестьдесят длинных шагов с юга на север, если считать снизу вверх. Внизу
находилась смирительная комната. Наверху - Т-образный  коридор.  Поворот
налево означал жизнь - если можно так назвать  происходящее  на  залитом
солнцем дворике для прогулок. А многие так и называли, многие так и жили
годами без видимых плохих последствий. Воры, поджигатели и насильники со
своими разговорами, прогулками и мелкими делишками.
   Поворот направо - совсем другое дело.  Сначала  вы  попадаете  в  мой
кабинет (где ковер тоже зеленый, я его все собирался заменить, но так  и
не  собрался)  и  проходите  перед  моим  столом,   за   которым   слева
американский флаг, а справа флаг штата. В дальней стене две двери:  одна
ведет в маленький туалет, которым пользуюсь я и другие  охранники  блока
"Г" (иногда даже Уорден Мурс),  другая  -  в  небольшое  помещение  типа
кладовки. Тут и заканчивается путь, называемый Зеленой Милей.
   Дверь маленькая, я вынужден пригибаться, а Джону Коффи пришлось  даже
сесть и  так  пролезать.  Вы  попадаете  на  небольшую  площадку,  потом
спускаетесь по  трем  бетонным  ступенькам  на  дощатый  пол.  Маленькая
комната без отопления с металлической крышей,  точно  такая  же,  как  и
соседняя в этом же блоке. Зимой в ней холодно, и пар  идет  изо  рта,  а
летом можно задохнуться от жары. Во время казни Элмера Мэнфреда - то  ли
в июле, то ли в августе тридцатого года -  температура,  по-моему,  была
около сорока по Цельсию.
   Слева в кладовке опять-таки была  жизнь.  Инструменты  (все  закрытые
решетками, перекрещенными цепями, словно это карабины,  а  не  лопаты  и
кирки), тряпки, мешки с семенами для весенних посадок в тюремном садике,
коробки с туалетной бумагой, поддоны загруженные бланками  для  тюремной
типографии... Даже мешок извести для разметки бейсбольного ромба и сетки
на футбольном поле. Заключенные играли на  так  называемом  пастбище,  и
поэтому в Холодной Горе  многие  очень  ждали  осенних  вечеров.  Справа
опять-таки смерть. Олд Спарки, собственной персоной, стоит на деревянной
платформе в юго-восточном углу, мощные дубовые  ножки,  широкие  дубовые
подлокотники, вобравшие в себя холодный пот множества мужчин в последние
минуты их жизни, и металлический шлем, обычно небрежно висящий на спинке
стула, похожий на кепку малыша-робота из комиксов про Бака Роджерса.  Из
него  выходит  провод  и  уходит  через  отверстие   с   уплотнением   в
шлакоблочной  стене  за  спинкой.  Сбоку  -  оцинкованное  ведро.   Если
заглянуть  в  него,  то  увидишь  круг  из  губки   точно   по   размеру
металлического шлема. Перед казнью его смачивают в рассоле, чтобы  лучше
проводил заряд постоянного тока, идущий по проводу, через губку прямо  в
мозг приговоренного.
 
Глава 2 
 
   1932 год был годом Джона Коффи. Подробности публиковались в  газетах,
и кому интересно, у  кого  больше  энергии,  чем  у  глубокого  старика,
доживающего свои дни в доме для престарелых в Джорджии, может  и  сейчас
поискать их. Тогда стояла жаркая осень, я  точно  помню,  очень  жаркая.
Октябрь - почти как август, тогда еще Мелинда, жена  начальника  тюрьмы,
попала с приступом в больницу в Индианоле. В ту осень у меня была  самая
жуткая в жизни инфекция мочевых путей, не настолько жуткая, чтобы лечь в
больницу, но достаточно ужасная для меня, ибо, справляя малую  нужду,  я
всякий раз жалел, что не умер.  Это  была  осень  Делакруа,  маленького,
наполовину облысевшего француза с мышкой, он появился летом и проделывал
классный трюк с катушкой. Но более всего это была осень, когда  в  блоке
"Г" появился Джон Коффи,  приговоренный  к  смерти  за  изнасилование  и
убийство девочек-близнецов Деттерик.
   В каждой смене  охрану  блока  несли  четыре  или  пять  человек,  но
большинство  были  временными.  Дина  Стэнтона,  Харри  Тервиллиджера  и
Брутуса Ховелла (его называли "И ты, Брут", но только в шутку, он и мухи
не мог обидеть несмотря на свои габариты)  уже  нет,  как  нет  и  Перси
Уэтмора, кто действительно был  жестокий,  да  еще  и  дурак.  Перси  не
годился  для  службы  в  блоке  "Г",  но  его  жена  была  родственницей
губернатора, и поэтому он оставался в блоке.
   Именно Перси Уэтмор ввел Коффи в блок с традиционным криком: "Мертвец
идет! Сюда идет мертвец!"
   Несмотря на октябрь пекло, как в  аду.  Дверь  в  прогулочный  дворик
открылась, впустив море яркого света и самого крупного человека из всех,
каких я видел, за исключением разве  что  баскетболистов  по  телевизору
здесь, в "комнате отдыха" этого приюта для пускающих слюни маразматиков,
среди которых я доживаю свой век. У него на руках и  поперек  широченной
груди были цепи, на лодыжках -  оковы,  между  которыми  тоже  болталась
цепь, звеневшая, словно монетки, когда он проходил по зеленому  коридору
между камерами. С одного боку стоял Перси  Уэтмор,  с  другого  -  Харри
Тервиллиджер, и оба выглядели детьми, прогуливающими пойманного медведя.
Даже  Брутус  Ховелл  казался  мальчиком  рядом  с  Коффи,  а  Брут  был
двухметрового роста, да и не худенький: бывший футбольный  полузащитник,
он играл за лигу ЛСЮ, пока его не списали и  он  не  вернулся  в  родные
места.
   Джон Коффи был чернокожий,  как  и  большинство  тех,  кто  ненадолго
задерживался в блоке "Г" перед  тем,  как  на  коленях  умереть  на  Олд
Спарки. Он совсем не был гибким, как баскетболисты, хотя и был  широк  в
плечах и в груди, и весь словно перепоясанный мускулами. Ему нашли самую
большую робу на складе, и  все  равно  манжеты  брюк  доходили  лишь  до
половины мощных, в шрамах икр.  Рубашка  была  расстегнута  до  половины
груди, а рукава кончались чуть ниже локтя. Кепка, которую  он  держал  в
громадной руке, оказалась такой же: надвинутая на лысую, цвета  красного
дерева голову, она напоминала кепку обезьянки  шарманщика,  только  была
синяя, а не красная. Казалось, что он может разорвать цепи так же легко,
как срывают ленточки с рождественского  подарка,  но,  посмотрев  в  его
лицо, я понял, что он ничего такого не сделает. Лицо  его  не  выглядело
скучным - хотя именно так казалось Перси, вскоре Перси стал называть его
"идиотом", - оно было растерянным. Он  все  время  смотрел  вокруг  так,
словно не мог понять, где находится, а может быть, даже  кто  он  такой.
Моей первой мыслью было, что он похож на черного Самсона... Только после
того, как Далила обрила его наголо своей предательской рукой  и  забрала
всю силу.
   "Мертвец идет!" - трубил Перси, таща этого человека-медведя  за  цепи
на запястьях, словно он и вправду думал, будто сможет сдвинуть его, если
вдруг Коффи решит, что не пойдет дальше.  Харри  ничего  не  сказал,  но
выглядел смущенным.
   - Довольно. - Я был в камере, предназначенной для Коффи, сидел на его
койке. Я, конечно, знал, что он придет, и  явился  сюда  принять  его  и
позаботиться  о  нем,  но  я  не  представлял  истинных  размеров  этого
человека, пока не увидел. Перси взглянул на меня, словно говоря, что все
знают, какой  я  тупица  (кроме,  разумеется,  этого  большого  увальня,
который только и умеет  насиловать  и  убивать  маленьких  девочек),  но
промолчал.
   Все трое остановились у  двери  в  камеру,  сдвинутой  в  сторону  от
центра. Я кивнул Харри в ответ на вопрос: "Вы уверены, босс, что  хотите
остаться с ним наедине?" Я редко слышал, чтобы Харри волновался - он был
рядом со мной во время  мятежей  шесть  или  семь  лет  назад  и  всегда
оставался тверд, даже когда пошли слухи, что у мятежников есть оружие, -
но теперь его голос выдавал волнение.
   - Ну что, парень, будешь хорошо себя  вести?  С  тобой  не  возникнет
проблем? - спросил я, сидя на койке и стараясь не  показать  виду  и  не
выдать голосом, как мне скверно: "мочевая" инфекция,  о  которой  я  уже
упоминал, тогда еще не набрала полную силу, но день  выдался  отнюдь  не
безоблачным, уж поверьте.
Предыдущая страница Следующая страница
1  2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 59
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (2)

Реклама