открытым восхищением, и он покраснел от удовольствия.
- Я много читал. Ни одно из этих мест не засекречено. Ну, так что ты
думаешь, Фрэн?
Она думала, что это прекрасная идея. Эта идея отвечала ее потребности
в порядке и власти. Конечно, люди из Стовингтона не могли умереть. Они
доберутся туда, их примут, обследуют и установят ту разницу, то
несоответствие, которое существует между ними и другими людьми, которые
заболели и умерли. Ей не пришло в голову подумать о том, кому может
понадобиться в настоящий момент вакцина.
- Я думаю, нам надо найти дорожный атлас и посмотреть, как мы можем
туда добраться, - сказала она.
Лицо его вспыхнуло от радости. На мгновение ей показалось, что сейчас
он поцелует ее, и в ту единственную ослепительную секунду она бы не стала
возражать, но эта секунда прошла. Задним числом она была рада, что этого
не произошло.
По дорожному атласу, в котором расстояния измерялись в сантиметрах,
все выглядело достаточно просто.
- Сколько миль нам придется проехать? - спросила Фрэн.
Гарольд взял линейку, измерил расстояние и сверился с масштабной
шкалой.
- Ты не поверишь, - сказал он угрюмо.
- Что такое? Сто миль?
- Больше трехсот.
- О Боже, - сказала Фрэнни. - Это разрушает мои представления о мире.
Я где-то читала, что большинство штатов Новой Англии можно обойти за один
день.
- Это просто такой трюк, - сказал Гарольд ученым тоном. -
Действительно, можно побывать в четырех штатах - Коннектикуте,
Род-Айленде, Массачусетсе и Вермонте - за двадцать четыре часа, если идти
правильным маршрутом, но нам это ни к чему.
- Откуда ты все это знаешь? - спросила она удивленно.
- Книга рекордов Гиннеса, - сказал он пренебрежительно. - Собственно
говоря, я подумывал о велосипедах. Или... не знаю... мотороллерах, что ли.
- Гарольд, - сказала она проникновенно, - ты гений.
Гарольд кашлянул и покраснел. Он снова выглядел польщенным.
- Завтра утром мы можем на велосипедах доехать до Уэллса. Там есть
фирменный магазин фирмы "Хонда"... ты умеешь водить "Хонду", Фрэн?
- Я смогу научиться, если какое-то время мы поедем помедленнее.
- О, я думаю, было бы очень неблагоразумно ехать быстро, - сказал
Гарольд очень серьезно. - Никогда не знаешь, в какой момент завернешь за
поворот и наткнешься там на три разбитых машины, перегородивших дорогу.
- Но мы и не будем спешить, так ведь? Но зачем нужно ждать до завтра?
Почему бы не поехать сегодня?
- Ну, сейчас уже пошел третий час, - сказал он. - Дальше Уэллса мы не
доедем, а нам ведь нужно еще экипироваться. Это будет легче сделать здесь,
в Оганквите, так как тут мы знаем, где что найти. Кроме того, нам
понадобится оружие.
Странно. Как только он произнес это слово, она сразу же подумала о
ребенке.
- Зачем нам оружие?
Он посмотрел на нее мгновение, а потом опустил глаза. Краска заливала
его шею.
- Потому что больше нет полиции и судов, а ты - женщина, к тому же -
хорошенькая, и некоторые люди... некоторые мужчины... могут... повести
себя не по-джентльменски. Вот зачем.
Кожа его стала почти пурпурной.
Он говорит об изнасиловании, - подумала она. ИЗНАСИЛОВАНИЕ. Но каким
образом может кто-то захотеть изнасиловать меня. Ведь я беременна. Но ведь
об этом никто не знает, даже Гарольд. И даже если ты скажешь насильнику:
"Пожалуйста, не делайте этого, потому что я беременна", то стоит ли
ожидать, что он ответит: "Господи, леди, извините меня, пойду изнасилую
кого-нибудь другого?"
- Хорошо, - сказала она. - Оружие. Но все равно мы можем добраться до
Уэллса уже сегодня.
- У меня здесь есть еще одно дело, - сказал Гарольд.
Под крышей амбара Мозеса Ричардсона было ужасно жарко. Струйки пота
стекали по ее телу, когда они добрались до сеновала, а когда они
взобрались по шаткой лесенке на крышу, струйки превратились в реку, от
которой потемнела ее блузка.
- Ты думаешь, это необходимо, Гарольд?
- Я не знаю. - Он нес ведро белой краски и здоровую кисть. - Но амбар
видно с шоссе N_1, а по нему могут проехать люди.
- Но ты ведь можешь упасть и сломать себе шею. - От жары у нее
разболелась голова, и Кока-Кола тошнотворно плескалась у нее в животе.
- Я не упаду, - сказал Гарольд нервно. Он взглянул на нее. - Фрэн, ты
выглядишь больной.
- Это от жары, - пробормотала она.
- Ради Бога, спускайся вниз. Полежи под деревом. И посмотри на муху,
которая бросит вызов смерти на отвесном десятиградусном скате крыши амбара
Мозеса Ричардсона.
- Не шути. Я по-прежнему думаю, что это глупая и опасная затея.
- Возможно, но я буду чувствовать себя спокойнее, если сделаю это.
"Он делает это для меня", - подумала она.
Она привстала на цыпочках и легко поцеловала его в губы.
- Будь осторожен, - сказала она и быстро сбежала вниз, так что
Кока-Кола заплескалась у нее в животе. Быстро, но не настолько, чтобы не
успеть заметить, как в глазах у него появилось удивленное, счастливое
выражение. Еще быстрее она спустилась с сеновала, так как чувствовала, что
сейчас ее вырвет. Она-то знала, что дело в Кока-Коле, жаре и ребенке, но
что подумает Гарольд, если услышит? Поэтому-то она и торопилась выбраться
поскорее из амбара, чтобы он не услышал. И она успела. Как раз.
Гарольд спустился без четверти четыре. Теперь кожа его была
ярко-красной, а руки забрызгались белой краской. Пока он работал, Фрэн
дремала под вязом во дворе Ричардсона, в любой момент готовая проснуться,
услышав треск дранок и отчаянный крик бедного толстого Гарольда, падающего
с высоты девяноста футов навстречу жесткой земле. Но он так и не раздался
- слава Богу, и теперь Гарольд стоял гордо перед ней - зеленые ноги, белые
руки и красные плечи.
- Зачем ты принес назад краску? - спросила она с любопытством.
- Я не хотел оставлять ее там. Это могло бы привести к
самовозгоранию, и наша надпись пропала бы.
Вдвоем они посмотрели на крышу хлева. Свежая краска ярко сияла на
фоне тускло-зеленой дранки:
УЕХАЛИ В СТОВИНГТОН, В ЦЕНТР ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧУМЫ
ПО ШОССЕ N 1 ДО УЭЛЛСА
ПО МЕСТНОМУ ШОССЕ N 95 ДО ПОРТЛЕНДА
ПО ШОССЕ N 302 ДО БАРРА
ПО МЕСТНОМУ ШОССЕ N 89 ДО СТОВИНГТОНА
ВЫЕХАЛИ ИЗ ОГАНКВИТА 2 ИЮЛЯ 1990 ГОДА
ГАРОЛЬД ЭМЕРИ ЛАУДЕР
ФРЭНСИС ГОЛДСМИТ
- Я не знал твоего второго имени, - сказал Гарольд извиняющимся
тоном.
- Все в порядке, - сказала Фрэнни, по-прежнему глядя на надпись.
Первая строчка была написана прямо под чердачным оконцем, а последняя - ее
имя - прямо над дождевым желобом. - Как ты умудрился написать последнюю
строчку? - спросила она.
- Это было нетрудно, - сказал он застенчиво. - Пришлось немного
поболтать ногами, вот и все.
- Ой, Гарольд. Ну почему ты не мог поставить только свою подпись?
- Потому что мы с тобой в одной упряжке, - сказал он и посмотрел на
нее с некоторым опасением. - Так ведь?
- Конечно, да... до тех пор, пока ты не свернешь себе шею. Голоден?
Он просиял.
- Голоден, как медведь.
- Тогда пошли поедим. И я помажу твою обгорелую кожу детским кремом.
Тебе надо надеть рубашку, Гарольд. Ты сегодня ночью не заснешь.
- Я буду спать крепко, - сказал он и улыбнулся ей. Фрэнни улыбнулась
в ответ. На ужин они ели консервы и пили Кул-Эйд (на этот раз его делала
Фрэнни и не забыла добавить сахар). Позже, когда начало темнеть, Гарольд
пришел в дом Фрэнни, что-то таща под мышкой.
- Это принадлежало Эми, - сказал он. - Я нашел на чердаке. Думаю,
мама и папа подарили ей эту штуку, когда она закончила восьмой класс. Я
даже не знаю, работает ли она, но я захватил несколько батареек из
магазина.
Это был переносной проигрыватель с пластмассовой крышкой, созданный
специально для того, чтобы девочки-подростки тринадцати или четырнадцати
лет брали его с собой на пляж или на пикник.
- Что ж, - сказала она. - Давай посмотрим, работает эта штука или
нет.
Проигрыватель работал. Почти четыре часа сидели они на разных концах
кушетки, а переносной проигрыватель стоял между ними на кофейном столике.
С зачарованной и тихой грустью они слушали музыку мертвого мира, звучащую
в летней ночи.
35
Поначалу звук не вызвал у Стью никакого недоумения. Обычная
составляющая часть яркого летнего утра. Он только что миновал город Саут
Райгейт, штат Нью-Хемпшир, и теперь дорога вела его по очаровательной
местности, поросшей вязами, нависшими над дорогой и испещрившими асфальт
движущимися солнечными бликами. Снова раздался этот звук - лай собаки,
самая естественная вещь на свете.
Он прошел почти милю, когда ему пришло в голову, что в этой собаке
есть что-то необычное. Покинув Стовингтон, он видел много мертвых собак,
но ни одной живой. Ну что ж, - предположил он, - многие, но не все люди
умерли от гриппа. Ясно, что также случилось и с собаками. Возможно, теперь
собака очень боится людей. Когда она учуяла его, она залезла в кусты и
начала лаять, и будет лаять до тех пор, пока он не покинет ее территорию.
Он поправил рюкзак и заново свернул подложенные под лямки носовые
платки. На ногах у него были Великаны Джорджии, и три дня ходьбы почти
лишили их изначального лоска. На голове у него была изящная красная
фетровая шляпа с широкими полями, а на плече болтался армейский карабин.
Он не думал, что наткнется на мародеров, но что-то внутри подсказывало
ему, что неплохо иметь при себе ружье. Может быть, пригодится для охоты.
Правда, вчера он видел большую самку оленя, но не выстрелил в нее, приятно
пораженный ее красотой.
Дорога шла вверх. Лай собаки становился все громче и громче. В конце
концов, может быть, я ее увижу, - подумал Стью.
Он шел по N_302 на восток, предполагая, что рано или поздно шоссе
выведет его к океану. Он заключил с собой нечто вроде договора: "Когда я
доберусь до океана, я решу, что делать дальше". До тех пор я вообще не
буду об этом думать. Он подумывал о том, чтобы раздобыть гоночный
велосипед или мотоцикл, на котором он смог бы объезжать время от времени
перегораживавшие дорогу разбитые машины, но потом решил идти пешком.
Ходьба была для него чем-то вроде процесса выздоровления. Пошел уже
четвертый день его путешествия. Он всегда любил ходить, и его тело жаждало
активности. До побега из Стовингтона он просидел взаперти почти две
недели, и поначалу чувствовал себя не совсем в форме. Он предполагал, что
рано или поздно медлительность продвижения ему надоест, и он раздобудет
себе велосипед или мотоцикл, но пока ему нравилось идти пешком на восток,
глядя по сторонам и отдыхая, когда захочется. Мало-помалу безумные
блуждания в поисках выхода тускнели в его памяти. Первые две ночи ему
снилась последняя встреча с Элдером, который пришел привести в исполнение
полученный приказ. В снах Стью всегда слишком долго медлил со стулом в
руках. Элдер уклонялся от удара, нажимал на курок, и Стью чувствовал, как
тяжелая, но не причиняющая боли свинцовая боксерская перчатка бьет его в
грудь. Сон снился ему снова и снова, пока он не просыпался утром, не
отдохнув, но безумно радуясь тому, что он жив. В последнюю ночь сон не
повторился. Он не был уверен, что кошмары окончательно прекратились, но
подумал о том, что постепенно яд в его организме рассасывается.
Он завернул за поворот и увидел собаку - ирландского сеттера
