- Спасибо, - сухо проговорил Латур, - я пообедал в городе, в
ресторане.
Он зашел в курительную, обшитую панелями, чтобы выпить последний
стакан вина перед тем как лечь спать, но Георг уже до него воспользовался
бутылкой. Там оставалось едва ли с палец толщиной виски, тогда как утром,
когда он отправлялся на работу, она была почти полна.
Весьма возможно, что Георг сделал это нарочно.
Латур снял с полки свой карабин. Он был тщательно вычищен и смазан, и
было совершенно невозможно сказать, когда им пользовались. Он положил
оружие на место и пришел в комнату, которую занимали они с Ольгой. Здесь
было так же жарко, как и в домишке Лакосты.
Латур вынул револьвер из кобуры и положил его на ночной столик, рядом
со своим местом на большой старомодной кровати. Потом он расстегнул пояс,
разделся, принял душ и бросился на кровать, не удосужившись надеть пижаму.
Он безуспешно пытался заснуть. Он так и лежал, устремив взгляд в
потолок, когда Ольга вошла в комнату. Она говорила с легким акцентом, как
раз с таким, который ее делал еще более соблазнительной.
- А я знала, что ты уже лег спать. У тебя был тяжелый день?
Латур пожал плечами.
- Так себе. А как у тебя?
Ольга сняла через голову свое платье.
- Такой же, как всегда. Я оставалась дома.
Она сняла белье и села перед зеркалом, чтобы вынуть шпильки и
расчесать волосы на ночь.
Это был второй стриптиз, на который Латур любовался в течение одного
часа. Глядя на свою жену, он удивлялся, как он мог находить Риту желанной,
и как той удалось это сделать. Это походило на то, как если бы кто-то
пришел в восторг при виде полевого цветка, когда на расстоянии протянутой
руки от него находилась орхидея.
Притворщица! Моя прекрасная притворщица! - подумал Латур.
Задумавшись, он понял, что даже в первые месяцы их замужества Ольга
не испытывала к нему никаких эмоций. Чувство, которое она симулировала,
так же, как и ее роскошное тело, просто составляли часть торга, который
она заключала, когда думала, что выходит замуж за богатого человека.
Долгие годы ее семья была без денег, и Ольга честно в том призналась,
а так же в том, что была воспитана в мысли о богатом замужестве, которое
позволит позолотить прежний блеск ее семьи.
Когда она узнала, что оказалась обманутой, когда она узнала, что ее
американский капитан, член аристократической семьи Юга, был обыкновенным
типом, парнем, который ухватился за первое же предложенное ему место, ее
чувство иссякло и ее сердце стало таким же сухим, как и те две скважины,
на которые они возлагали свои надежды на богатство.
Латур рассматривал тело своей жены. Оно было прекрасно, просто не
верилось глазам. Красиво, начиная от светлых волос до розовых пяток. Ольга
была достойна богатого мужа. И вместе с тем, он ведь не солгал ей. На его
территории бурили пробные скважины и у него были все основания считать
себя богатым. И только месяц спустя после их возвращения во Френч Байу
Джон Шварт принес плохое известие. Латур дал ему доверенность на ведение
его дел, когда его мобилизовали в армию. Адвокат был еще более огорчен,
чем он сам.
- Я очень сожалею, Энди, правда, я очень сожалею, - сказал он. - Но
по словам экспертов и геологов, с которыми я советовался, такие вещи
случаются. Они перестали бурить. Теперь, когда вокруг обнаружена нефть,
похоже на то, что твои земли находятся на месте иссушенном и бесплодном.
Вопрос был исчерпан. Две недели спустя Латур должен был
удовольствоваться должностью помощника шерифа на двести восемьдесят
долларов в месяц, и они с Ольгой должны были удовлетворяться простыми
кушаниями вместо куропаток, о которых мечтали.
Ольга завязала свои волосы наподобие конского хвоста, надела
прозрачную ночную рубашку и подошла к кровати. Револьвер, лежавший около
него, удивил ее.
- Почему ты положил его сюда? - спросила она его.
Латур закрылся простыней.
- Сегодня меня пытались убить. - Он мог поклясться, что в глазах его
жены промелькнуло беспокойство, но он подумал, что ошибся.
- О! - спокойно проговорила Ольга. - Тогда мне понятно.
Латур стал ожидать сцену, которая должна была последовать в той
грустной комедии, которую они играли каждый вечер. Ольга может быть и
презирала его, потому что считала себя обманутой, но она была воспитана в
стране, где первой обязанностью женщины было нравиться своему мужу, и даже
если это было для нее ужасным, ее тело все же принадлежало ее мужу и
должно было служить удовлетворению его желаний. Держа руку на выключателе
лампы на ночном столике, с отчетливо просвечивающим контуром тела сквозь
прозрачную рубашку, она с непроницаемым видом смотрела на него.
- Мой муж желает что-нибудь прежде, чем заснуть?
Латур испытывал искушение броситься на нее и повалить, только для
того, чтобы посмотреть на ее лицо, как оно окаменеет, почувствовать ее
тело, пассивное и покорное, все время говоря себе, что она в ужасе от
него, что губит свою красоту, стоящую миллион долларов, в объятиях
помощника шерифа, получающего в месяц двести восемьдесят долларов.
- Нет, - сухо ответил Латур. - Ничего.
- Ольга пожала плечами, погасила свет и легла.
Латуру совершенно не хотелось спать. Желание жгло, сводило с ума.
Сперва эта маленькая рыжая, теперь Ольга. Он думал о том, сколько мужчина
может вытерпеть, прежде чем совсем опустит педали. И ко всему этому, этот
отдаленный шум от насосов, выкачивающий поток нефти, двадцать четыре часа
в сутки, толстые пачки денег в карманы всех, кроме него.
Он вспомнил о своей встрече с представителями закона.
- Да, кстати, я встретил Джона Шварта сегодня вечером. Там, где я
обедал.
- Да? - тихим голосом проговорила Ольга из темноты.
- Он хочет познакомиться с Георгом. Он пригласил нас троих к обеду в
один из вечеров на следующей неделе. Просил узнать, какой день тебя
устраивает, и сказать ему об этом завтра.
Ольга долго думала, потом решила, что лучше всего будет собраться во
вторник, и Латуру было интересно узнать, почему это вторник, ведь они
никуда не собирались идти ни в понедельник, ни в среду, четверг, пятницу
или субботу.
- Хорошо, пусть будет вторник, - ответил он. - Я увижу Джона завтра.
- Скажи ему, что это доставит нам большое удовольствие.
- Хорошо.
Латур повернулся и хотел заснуть, но было бесполезно пытаться это
сделать. Его желание и так было сильным, но присутствие Ольги, готовой
отдаться ему по первому его желанию, еще больше разжигало его. Ему надо
было сделать только один жест, но он ни за что на свете не сделал бы
этого.
Латур не любил, когда на него смотрят свысока. Он думал, что Ольга
давно заснула, когда она неожиданно положила руку на его плечо.
- Ты сказал, что кто-то пытался убить тебя?
Латур повернулся на спину.
- Да.
- Каким образом?
- В меня стреляли из карабина.
- Но тебя не ранили?
- Нет.
- Я счастлива.
Можно было почти с уверенностью сказать, что она была искренна. Латур
очень сожалел, что так плохо знал женщин. Беспокойство Ольги могло быть
следствием угрызений совести, но могло быть и искренним. Если бы он решил
раз и навсегда, как держать себя с ней, он бы подумал, что она
действительно очень сильно обеспокоена, что она готова броситься в его
объятия.
Из всех существующих на земле существ, на двух или четырех лапах,
женщина была самым непонятным, самым странным существом.
5
Ночь продолжалась, становясь все жарче. Одно насекомое, проскользнув
через крошечное отверстие в металлической сетке, проникло в комнату и
теперь раздавалось его монотонное жужжание.
Чтобы забыть такое близкое присутствие Ольги, Латур заставил себя
думать о Рите. Чем больше он думал о возможном приключении, тем меньше оно
ему нравилось, судя по тому немногому, что успела рассказать о себе Рита.
Это была просто маленькая девочка, у которой были неприятности. В
сущности, она не была испорченной. Она просто нуждалась в ласках, которые
старый Лакоста не в состоянии был ей дать, ласках, на которые все молодые
женщины имеют право. Она также заслуживала большего, чем случайные встречи
на заднем сидении машины или на кровати третьесортного отеля.
Латур не обольщался на свой счет. Если Рита так расположена к нему,
то это было по той единственной причине, что он был мужчиной, и что он в
тот момент находился с ней. То малое удовлетворение, которое он дал бы ей,
не решило бы ее проблемы. Ей скорее нужен был какой-нибудь молодой парень
с нефтяных промыслов или рыбак, который мог бы каждую ночь приходить к ней
и удовлетворять ее жажду ласк. Без сомнения, она была молода и красива и
желанна, и она бы принадлежала ему сколько угодно, пока длилась бы их
связь. И, по правде говоря, это было бы лучше, чем находиться здесь и
мучиться.
Латур провел рукой по своему потному лицу. К сожалению, он не
чувствовал к маленькой рыженькой девушке ничего, кроме физического
влечения. Он мог говорить себе что угодно, заводить связь с кем угодно, но
все равно он оставался влюбленным в Ольгу и, вероятно, останется таким
навсегда.
Он перевернулся на левый бок и сделал это напрасно. Ольга лежала на
спине и лицо ее было теперь повернуто к нему. Их тела соприкоснулись.
Ольга спросила его:
- Ты не можешь заснуть?
- Нет, - признался Латур. Он постарался немного отодвинуться от нее.
Голосом, немного неуверенным, она пробормотала:
- Я тоже. Вероятно по той же причине...
У Ольги был трезвый ум.
- Лучше перестанем быть смешными. В конце концов, мы женаты. Ты - мой
муж, а я - твоя жена.
Она завозилась в темноте и присела. Было слышно шуршание шелка и,
когда она снова легла рядом с ним, вместо материи ее рубашки он
почувствовал прикосновение ее атласной кожи, а ее руки обняли его. Латур
схватил ее в объятия жадно и резко, почти стыдясь того, как он быстро
капитулировал. Он не в состоянии был владеть собой и был рад, что в
комнате было темно и он не мог прочитать в глазах Ольги презрение и
неприязнь.
Их объятия длились долго. Голос Ольги уже не был нежным и культурным.
Хриплым гортанным голосом она кричала ему незнакомые русские слова...
Латуру очень хотелось узнать, что она говорила. Это были, вероятнее,
всего, русские ругательства. Прошло ровно два года с того момента, когда
Джон Шварт объявил о бесполезности бурения, и Ольга тогда ничего не
ответила на это.
В порыве неистовой страсти Латур слишком приблизился к краю кровати и
почувствовал, что падает, как в бездну, увлекая за собой Ольгу...
Некоторое время она смотрела на него, потом тихонько оттолкнула.
- Прошу тебя... Ты делаешь мне больно.
Ее голос снова стал нормальным, спокойным, размеренным и ровным. Она
также могла бы попросить сигарету.
- Дай мне возможность подняться, и, пожалуйста, не зажигай света.
Латур сел на край кровати. Вытирая пот измятой простыней, он
прислушивался к знакомым звукам, доносившимся из ванной. Ему показалось,
что он слышит, как Ольга плачет и очень удивился, не понимая, что могло
вызвать у нее слезы. Она, между прочим, отлично продемонстрировала, к их
взаимному удовлетворению, что ей достаточно было щелкнуть двумя пальцами,
чтобы ее личный муж немедленно выполнил ее малейшее желание.
Дверь в ванную комнату отворилась, и Ольга вошла в комнату. Латур
слышал, как она открывала ящик комода и несколько минут спустя сказала:
- Если хочешь, теперь ты можешь зажечь свет.
