не помнишь, но я сделала все, что могла. Я всем говорила, что ты будешь
учиться в колледже и станешь ученым. Надо мной смеялись, а я верила!
Она улыбнулась сквозь слезы, потом вдруг отвернулась, взяла тряпку и,
двигаясь словно во сне, принялась протирать плинтусы.
Снова залаяла собака. Слышно было, как входная дверь открылась и
хлопнула и женский голос произнес:
- Все в порядке, Наппи, это я.
Слышно было, как запертая в спальне собака радостно кидается на дверь.
У меня не было ни малейшего желания видеть Норму, и я почувствовал, что
попал в ловушку. Нам нечего сказать друг другу, а в доме нет черного хода...
Можно было выпрыгнуть в окно, но мне не хотелось, чтобы меня приняли за
взломщика.
Услышав скрежет ключа в замке, я, не понимая зачем, прошептал:
- Норма пришла...
Но мама не обратила внимания на мои слова, она была слишком занята.
Дверь открылась. Норма посмотрела на меня и нахмурилась. В комнате было
темно, она не узнала меня. Поставила сумку на пол, включила свет...
- Кто вы такой?
Прежде чем я успел ответить, рука ее метнулась ко рту, и она без сил
прислонилась к стене.
- Чарли!!!
Она сказала это так же, как и мама - на одном выдохе. И выглядела она,
как мама в молодости - мелкие, острые черты лица...
- Чарли! Боже мой, Чарли! Ты мог бы предупредить, позвонить... Как же
так... - Она посмотрела на маму, сидящую на полу рядом с раковиной. - Как
она? Переволновалась?
- У нее было просветление, мы немного поговорили.
- Хорошо. Она уже почти ничего не помнит. Это старость... Доктор
Портман посоветовал мне отдать ее в дом для престарелых, но я отказалась. Не
могу представить ее там...
Она открыла дверь спальни, собака выскочила оттуда, и Норма подняла ее
и прижала к себе.
- Я просто не могу сделать такое со своей матерью...
Норма посмотрела на меня и неуверенно улыбнулась.
- Все это так неожиданно... Я и подумать не могла... Дай-ка мне
посмотреть на тебя. Встреть я тебя на улице, ни за что не узнала бы. Ты
совсем другой. - Она вздохнула. - Я очень рада видеть тебя, Чарли!
- В самом деле? Мне казалось, что ты никогда больше не захочешь знать
меня.
- Ох, Чарли! - Она взяла меня за руку. - Не надо так говорить! Я и
вправду рада тебя видеть. Я ждала тебя. Я не знала когда, но верила, что ты
обязательно придешь, с тех самых пор, как я прочитала, что ты сбежал с
конференции... Ты не представляешь, сколько я думала о тебе - где ты, что
делаешь. Этот профессор... Когда же он появился? Да, в марте. Семь месяцев
назад... Я даже не знала, что ты жив. Мать твердила, что ты умер в Уоррене.
Я так и думала. Когда мне сказали, что ты жив и нужен для какого- то
эксперимента, я растерялась. Профессор... - Немур, так его звали? - не
разрешил мне повидаться с тобой, он не хотел волновать тебя перед операцией.
Потом я увидела в газетах, что операция удалась и ты стал ге- нием... Боже
мой! Я рассказала всем на работе и в клубе... показывала твою фотографию в
газете и говорила, что скоро ты придешь навестить нас. И вот ты пришел! Не
забыл!
Она снова обняла меня.
- Чарли, Чарли... Как же чудесно узнать, что у меня есть старший брат!
Садись, я приготовлю тебе чего-нибудь перекусить, а ты расскажешь все, что с
тобой было и что ты собираешься делать дальше. Я... я просто не знаю, о чем
тебя спрашивать. Наверно, я сейчас глупо выгляжу, как девица, узнавшая, что
ее брат - герой, кинозвезда или что-то в этом роде.
Не скрою, я не ожидал такой встречи с сестрой и был весьма смущен. Не
учел я, что столько лет наедине с матерью могут изменить ее. Но это было
неизбежно. Она перестала быть капризным, испорченным существом моих
воспоминаний. Ока выросла и превратилась в женщину, способную любить.
Мы разговорились. О маме. Говорили так, словно ее не было сейчас с
нами. А ведь она была, в этой самой комнате. Пока Норма рассказывала о жизни
с ней, я иногда поглядывал на Розу: слушает ли она нас? Но казалось, ей нет
никакого дела до наших разговоров - так глубоко ушла она в свои мысли. Она
двигалась по кухне как привидение, все время что-то переставляя,
перекладывая с места на место... Она совсем не мешала нам. Пугающее зрелище.
Норма принялась кормить собаку.
- Наконец-то ты заполучила его. Наппи - это сокращенно от Наполеона?
Норма выпрямилась и внимательно посмотрела на меня.
- Откуда ты знаешь?
Я объяснил, что недавно вспомнил, как она принесла домой свою
контрольную по истории, как завела разговор о собаке и как Матт отшил ее. -
Я ничего этого не помню... Ах, Чарли, неужели я была такой стервой?
- Есть еще одно воспоминание, о котором мне хотелось тебя спросить.
Никак не пойму, то ли это было на самом деле, то ли мне приснилось. Тогда мы
с тобой последний раз играли как друзья. В подвале. Надели на головы
абажуры, представив себя китайскими кули, и прыгали на старых матрасах. Тебе
было лет семь или восемь, мне - тринадцать. Ты неудачно прыгнула и ударилась
головой о стену. Не сильно, но ты закричала, Тут же прибежали мама с папой.
Ты сказала им, что я хотел убить тебя. Роза обвинила Матта, что он не
смотрит за мной и оставил нас одних. Потом она била меня ремнем, пока я не
свалился без чувств. Помнишь? Это так и было?
Норма была потрясена моим описанием.
- Все так смутно... Я помню, как мы напялили абажуры, как прыгали на
матрасах. - Она подошла к окну и выглянула на улицу. - Я ненавидела тебя,
потому что родители все время занимались только тобой. Тебя никогда не
пороли за плохие отметки. Ты прогуливал уроки, играл, сколько душе угодно, а
мне приходилось трудиться изо всех сил. Как я ненавидела тебя! Ребята в
классе рисовали на доске мальчишку в шутовском колпаке, а внизу подписывали:
"БРАТ НОРМЫ". Они писали на асфальте: "СЕСТРА КРЕТИНА" и "ГОРДОНЫ - ДУРАКИ".
Одни раз меня не пригласили на день рождения к Эмилии Раскин, и я знала, что
это из-за тебя. Вот тогда, в подвале, я и решила рассчитаться с тобой. - Она
заплакала. Я соврала и сказала, что ты хотел убить меня. Чарли, Чарли, какой
же я была дурой, какой дурой... Прости меня...
- Не вини себя так... Тебе было нелегко. Для меня домом были кухня и
вот эта комната, все остальное не имело значения. Тебе же приходилось
сталкиваться с окружающим миром.
- Чарли, почему тебя выгнали из дома? Разве ты не мог остаться и жить
вместе с нами? Я много думала об этом, а мама каждый раз говорила, что там
тебе лучше.
- Может, она и права.
Норма покачала головой:
- Она отказалась от тебя из-за МЕНЯ, правда? Ах, Чарли, ну почему такое
должно было случиться именно с нами?
Я не знал, что ответить. Страдаем ли мы за грехи отцов или исполняем
волю какого-нибудь греческого оракула? Но ответить ЕЙ мне было нечего. И
себе тоже. Я сказал:
- Все в прошлом. Я ряд, что повидал тебя. Теперь мне будет легче жить
на свете.
Вдруг Норма схватила меня за руку.
- Чарли, ты представить себе не можешь, что это такое - жить с ней! Эта
квартира, улица, моя работа... Какой это кошмар - идти домой, не зная, что с
ней, жива ли она еще, и мучиться от этих мыслей!
Я встал, прижал Норму к себе, и она, положив голову мне па плечо, тихо
заплакала.
- Чарли, до чего же я рада, что ты вернулся! Мне так трудно одной, я
так устала!
Когда-то я мог только мечтать о таком. Но вот это случилось, и что? Я
не собирался говорить сестре, что будет со мной. Вправе ли я принять ее
любовь? Будь я прежним Чарли, разве стала бы она так разговаривать со мной?
Скоро, скоро время сорвет с меня маску...
- Не плачь, Норма, все будет хорошо, - услышал я свой нежный голос. - Я
буду заботиться о вас. У меня есть деньги, и вместе с тем, что платит фонд
Уэлберга, их вполне хватит, чтобы посылать еще и вам.
- Разве ты уходишь? Ты должен остаться с нами...
- Мне нужно еще кое-куда съездить, кое над чем поработать, прочитать
несколько докладов, но я обязательно буду навешать вас. Заботиться о маме,
она через многое прошла. Я буду помогать вам, пока смогу.
- Чарли, нет! Не уходи! - Норма вцепилась в меня. - Мне страшно!
Вот роль, которую мне всегда хотелось сыграть - Старший Брат.
В этот момент я почувствовал, что Роза, которая до этого тихо сидела в
углу, смотрит на нас. Что-то изменилось в ее лице, глаза расширились, и вся
она подалась вперед. Она показалась мне орлицей, готовой броситься на защиту
своего гнезда.
Я оттолкнул Норму и не успел произнести ни слова, как Роза вскочила со
стула, схватила со стола кухонный нож и наставила его на меня.
- Что ты делаешь? Не смей прикасаться к ней! Сколько раз я говорила,
чтобы ты не смел прикасаться к своей сестре! Грязное животное! Тебе нельзя
жить с нормальными людьми!
Мы оба отпрыгнули назад. По какой-то непонятной причине я почувствовал
себя виноватым, словно меня застали за постыдным занятием. Я догадывался,
что Норма чувствует то же самое. Слова матери сделали наши объятия
непристойными.
Норма крикнула:
- Мама! Положи нож!
Вид Розы с ножом в руке сразу заставил меня вспомнить тот вечер, когда
она вынудила Матта увести меня из дома. Сейчас она словно заново переживала
тот случай. Я же не мог сдвинуться с места. Волной прокатилась по телу
тошнота, знакомое удушье, гул в ушах... Внутренности завязались в тугой узел
и натянулись, будто хотели вырваться из моего грешного тела.
У Розы - нож, у Алисы - нож, и у отца был нож, и у доктора Штрауса
тоже...
К счастью, Норма сохранила достаточно самообладания, и ей удалось
отнять у Розы орудие убийства. Но Роза продолжала вопить:
- Гони его отсюда! Ему нельзя смотреть так на свою сестру!
Потом она упала в кресло и заплакала.
Ни я, ни Норма не знали, что говорить и что делать. Оба мы были ужасно
смущены. Теперь она поняла, почему меня лишили дома.
Интересно, сделал ли я хоть раз в жизни что-нибудь такое, что
подтвердило бы опасения матери? По крайней мере, сам я не мог вспомнить
ничего подобного, но как я мог быть уверен, что в моем истерзанном мозгу
никогда не зарождались ужасные мысли? Наверно, я уже не узнаю этого, но
нельзя ненавидеть женщину за то, что она защищает свою дочь. Если я не прощу
ее, в жизни моей не останется ничего.
Норму била дрожь.
- Успокойся, - сказал я. - Она не ведает, что творит. Не на меня
наставляла она нож, а на того, прежнего, Чарли. Она боялась ЕГО. А мы...
давай не будем вспоминать о НЕМ. Он ушел навеки. Правда?
Она не слушала меня. На лице ее появилось задумчивое выражение.
- Со мной только что случилась странная вещь... Мне показалось, что все
это уже было, и та же самая сцена в точности повторяется...
- Все хоть раз в жизни испытывали нечто подобное...
- Да, но когда я увидела ее с этим ножом, я подумала, что это сон,
который приснился мне много лет назад.
Зачем говорить ей, что это не сон, что она не спала в ту далекую ночь и
все видела из своей комнаты? Что видение это подавлялось и видоизменялось,
оставив после себя ощущение нереальности? Не надо отягощать ее душу правдой,
ей еще придется хлебнуть горя с мамой. Я с радостью снял бы с нее этот груз
и эту боль, но нет никакого смысла начинать то, что не сможешь закончить. Я
сказал:
- Мне пора уходить. Береги ее и себя. Я сжал ее руку и вышел. Наполеон
облаял меня. В доме у Розы я сдерживался, но когда вышел на улицу, у меня не
осталось на это сил. Трудно писать об этом, но когда я шел к машине, то
плакал, как ребенок, а люди смотрели мне вслед. Я ничего не мог поделать с
