предпочтение ликвидности. В определенных, часто возникающих обстоятельствах
именно эти свойства делают норму процента, особенно если она ниже
определенного уровня (107) , нечувствительной даже к значительному
увеличению количества денег по отношению к другим формам богатства. Иными
словами, после некоторой точки доход от денег, возникающий в силу их
ликвидности, не падает в ответ на рост их количества в такой степени, в
какой падает доход от других видов активов, когда их количество заметно
растет.
В связи с этим играют важную роль низкие (или совсем ничтожные) издержки
содержания денег. Ведь если бы издержки содержания денег были значительными,
то они подрывали бы влияние ожиданий в отношении ценности денег в
определенные моменты в будущем. Готовность публики увеличивать свой запас
денег в ответ на сравнительно слабое побуждение вызвана стимулами
ликвидности (действительными или предполагаемыми), которые не встречают
противодействия в форме неуклонно ползущих вверх издержек содержания. Если
взять другой товар, отличный от денег, то его умеренный запас может
оказаться удобным для тех, кто им пользуется. Но даже несмотря на то, что
увеличенный запас мог бы иметь известную привлекательность как хранилище
богатства, обладающее устойчивой ценностью, эта привлекательность
затмевалась бы его издержками содержания в виде хранения, потерь и т. д.
Поэтому после достижения некоторой границы содержание увеличенного запаса
неизбежно сопряжено с убытками.
Но с деньгами, однако, как мы видели, дело обстоит иначе по ряду причин,
именно тех причин, благодаря которым деньги расцениваются публикой как
"ликвидные" par exellence*. Поэтому на верном пути стоят те реформаторы,
которые ищут выход в создании для денег искусственных издержек содержания,
например, посредством требования, чтобы для сохранения в качестве денег
законные платежные средства периодически штемпелевались за установленную
плату, или в других аналогичных способах. Практическая ценность их
предложения заслуживает рассмотрения.
Значение нормы процента на деньги вытекает, следовательно, из сочетания
ряда свойств. Под влиянием стремления к ликвидности эта норма процента может
оказаться до некоторой степени нечувствительной к изменениям соотношений
между количеством денег и другими формами богатства, измеряемыми в деньгах.
Далее, деньги имеют (или могут иметь) нулевые (или ничтожные) эластичности
как производства, так и замены. Первое условие означает, что спрос может
быть направлен преимущественно на деньги; второе - что, когда это
происходит, то нельзя использовать труд для увеличения производства денег, и
третье - что ни в какой момент нельзя облегчить положение, воспользовавшись
каким-нибудь другим фактором, способным, если он достаточно дешев, выполнять
функции денег столь же хорошо. Единственный выход - кроме изменений в
предельной эффективности капитала - может заключаться (пока склонность к
ликвидности остается постоянной) в увеличении количества денег или - что
формально одно и то же - в повышении ценности денег, что позволит данному
количеству денег обслуживать больший объем денежных операций. Таким образом,
повышение нормы процента на деньги затрудняет выпуск всех предметов,
производство которых эластично, будучи при этом не в состоянии стимулировать
выпуск денег (производство которых, по нашей гипотезе, совершенно
неэластично). Норма процента на деньги, задавая тон среди норм процента на
все другие товары, задерживает инвестиции в производство этих товаров, не
будучи способна стимулировать инвестиции в производство денег, которые,
согласно гипотезе, не могут быть произведены. Более того, в силу
эластичности спроса на ликвидную наличность в форме долговых обязательств
небольшое изменение в условиях, определяющих этот спрос, не способно
значительно изменить норму процента на деньги. В то же время (оставляя в
стороне действия правительства) из-за неэластичности производства денег
совершенно неправдоподобно, что "естественные силы" понизят норму процента,
оказывая влияние со стороны предложения. В случае обычного товара
неэластичность спроса на ликвидные фонды этого товара позволила бы небольшим
изменениям на стороне спроса быстро повысить или понизить норму процента на
него, тогда как эластичность его предложения тоже способствовала бы
предупреждению получения высокой премии за немедленную поставку по сравнению
с поставкой "долгосрочной". Таким образом, если бы другие товары были
предоставлены самим себе, то "естественные силы", т. е. обыкновенные
рыночные силы, понижали бы их норму процента до тех пор, пока наступление
полной занятости не вызвало бы неэластичность предложения для всех товаров
без исключения, которую мы постулировали как нормальное свойство денег.
Итак, при отсутствии денег и при отсутствии любого другого товара со
свойствами денег (мы должны, конечно, допустить и это) нормы процента
достигали бы равновесия только в случае полной занятости.
Безработица возникает, так сказать, потому, что люди хотят достать луну с
неба. Они не могут найти работы, когда предмет желания (т. е. деньги) - это
нечто такое, что не может быть произведено, и спрос на этот предмет не может
быть легко устранен. Здесь нет иного средства, как только убедить публику,
что "зелененькие"* - это и есть суть проблемы и что фабрику "зелененьких"
(т. е. центральный банк) необходимо поставить под государственный контроль.
Интересно отметить, что как раз то свойство, благодаря которому золото
традиционно считалось особенно удобным для выполнения функции стандарта
ценности, а именно неэластичность его предложения, оказалось лежащим в
основе всех затруднений.
Принимая склонность к потреблению заданной, мы можем сформулировать наш
вывод в самой общей форме. Никакое дальнейшее увеличение инвестиций
невозможно, когда самая высокая из всех собственных норм процента всех
имеющихся в наличии активов в их собственном выражении равна самой высокой
из всех предельных эффективностей всех активов, измеряемых в переводе на
актив, чья собственная норма процента в его же выражении наиболее высока.
В состоянии полной занятости это условие обязательно удовлетворяется. Но
оно может также удовлетворяться и до достижения полной занятости, если
имеется какой-нибудь актив с нулевыми (или относительно малыми)
эластичностями производства и замены (108) и если его норма процента падает
более медленно при возрастании выпуска, чем предельные эффективности
капитальных активов, измеряемых в этом активе.
IV
Ранее мы показали, что исполнение товаром роли стандарта ценности не
является достаточным условием для того, чтобы его собственная норма процента
была значимой нормой. Интересно, однако, рассмотреть, насколько тесно те
свойства известных нам денег, которые делают норму процента на деньги
наиболее важной нормой, связаны с их функцией стандарта ценности, в котором
фиксируются долги и заработная плата. Этот вопрос следует рассмотреть в двух
аспектах.
Во-первых, тот факт, что контракты назначаются в деньгах и заработная
плата обычно довольно устойчива в денежном выражении, бесспорно, играет
важную роль в том, что деньгам присуща столь высокая премия за ликвидность.
Очевидно, что удобно держать активы в том же стандарте, в каком, возможно,
будут оплачиваться будущие обязательства, а также в стандарте, в котором
будущая стоимость жизни, как ожидается, будет относительно устойчивой.
В то же время предположение того, что будущая денежная стоимость выпуска
будет относительно устойчивой, не может быть достаточно определенным, если в
роли стандарта ценности выступает товар с высокой эластичностью
производства. Кроме того, низкие издержки содержания известных нам денег
играют столь же большую роль, что и высокая премия за ликвидность, в
объяснении преобладающего. значения нормы процента на деньги. Ведь здесь
важна разность между премией за ликвидность и издержками содержания. И для
большинства товаров, отличных от таких активов, как золото, серебро и
банкноты, издержки содержания по крайней мере столь же высоки, как и премия
за ликвидность, обычно свойственная стандарту ценности, в котором
назначаются контракты и заработная плата. Даже если бы премия за
ликвидность, причитающаяся, например, фунтам стерлингов, была перенесена на
пшеницу, то норма процента на пшеницу все же едва ли поднялась бы выше нуля.
Таким образом, дело обстоит так, что, хотя факт назначения контрактов и
заработной платы в денежном выражении серьезно повышает значение нормы
процента на деньги, тем не менее это обстоятельство само по себе, вероятно,
недостаточно для того, чтобы породить отмеченные свойства нормы процента на
деньги.
Второй момент, который следует рассмотреть, более тонкий. Обычное
предположение о том, что ценность выпуска будет более устойчивой, если она
выражена в деньгах, а не в каком-либо другом товаре, зависит, разумеется, не
от того, что заработная плата назначается в деньгах, а от того факта, что
она относительно малоподвижна в денежном выражении. Каково было бы положение
в том случае, если бы имелись основания предполагать, что заработная плата
будет менее подвижной (т. е. более устойчивой), когда она выражена не в
самих деньгах, а в каком-то одном или нескольких других товарах? Для такого
предположения необходимо не только, чтобы стоимость данного товара ожидалась
относительно постоянной в переводе в единицы заработной платы при больших
или меньших размерах выпуска как в краткосрочном, так и в долгосрочном
аспектах, но также чтобы любой излишек сверх текущего спроса по цене
издержек производства мог переходить в запасы без дополнительных затрат. То
есть чтобы премия за ликвидность этого товара превышала издержки его
содержания (так как в противном случае, поскольку нет надежды на прибыль от
повышения цены, содержание запаса неминуемо повлечет за собой убытки). Если
бы можно было найти товар, удовлетворяющий этим требованиям, то, несомненно,
его можно было бы предложить в качестве конкурента денег. Таким образом,
логически нельзя исключить возможности существования такого товара, в
котором ценность выпуска предполагалась бы более устойчивой, чем ценность
выпуска в деньгах. Впрочем, по-видимому, мало вероятно, чтобы такой товар
реально существовал.
Из этого я заключаю, что товаром, в переводе на который предполагаемая
заработная плата считается наиболее малоподвижной, не может быть товар,
эластичность производства которого не является наименьшей и у которого
превышение издержек содержания над премией за ликвидность также не является
наименьшим. Иными словами, предположение относительной малоподвижности
заработной платы, выраженной в деньгах, является естественным следствием
того, что превышение премии за ликвидность над издержками содержания у денег
выше, чем у любого другого актива.
Таким образом, мы видим, что различные особенности, которые в
совокупности усиливают значение нормы процента на деньги, кумулятивно
взаимодействуют друг с другом. Тот факт, что деньги имеют низкие
эластичности производства и замены, а также низкие издержки содержания,
способствует повышению вероятности предположения о том, что заработная плата
в деньгах будет относительно устойчивой. А это предположение повышает премию
за ликвидность для денег и предупреждает установление прочной связи между
