спрос на дома, пшеницу или деньги в зависимости от того, какая из величин
a1+q1, или a2-c2, или l3 будет самой высокой.
Таким образом, в состоянии равновесия цены спроса на дома или пшеницу в
переводе на деньги окажутся такими, что выбор любой альтернативы не даст
никаких преимуществ, т. е. a1+q1, a2-c2 и l3 будут равны между собой. Выбор
стандарта ценности будет безразличен для этого результата, потому что
переход от одного стандарта к другому изменит все члены в равной мере, а
именно на величину, равную ожидаемой норме возрастания ценности (или
обесценения) нового стандарта в переводе на старый.
Отсюда те активы, нормальная цена предложения которых ниже их цены
спроса, будут производиться вновь. Это будут те активы, предельная
эффективность которых выше (на основе их нормальной цены предложения), чем
норма процента (при измерении обеих величин в одном стандарте ценности,
каким бы он ни был). При дальнейшем увеличении фонда активов, которые
появились, имея предельную эффективность, по крайней мере равную норме
процента, их предельная эффективность (по уже изложенным достаточно ясно
причинам) имеет тенденцию падать.
Таким образом, настанет момент, когда будет невыгодно производить эти
активы, если только норма процента не упадет одновременно и в равной
степени. Когда больше не останется ни одного актива, предельная
эффективность которого достигает нормы процента, дальнейший выпуск
капитальных активов прекратится. Предположим (просто в качестве гипотезы на
данной стадии доказательства), что имеется какой-то актив (например,
деньги), норма процента которого постоянна (или падает более медленно с
увеличением выпуска, чем норма процента для любого другого товара). Как
урегулируется эта ситуация?
Поскольку a1+q1, a2-c2 и l3 по необходимости равны между собой и
поскольку, согласно гипотезе, l3 либо постоянна, либо падает медленнее, чем
q1 или - c2 , из этого следует, что a1 и a2 должны возрастать.
Иначе говоря, нынешняя денежная цена любого товара, кроме денег, имеет
тенденцию падать по отношению к его ожидаемой будущей цене. Отсюда следует,
если q1 и c2 продолжают падать, наступает момент, когда невыгодно
производить ни один из этих товаров, если только не ожидается, что издержки
производства в некоторый будущий момент превысят нынешние издержки на
величину, которая покроет расходы на содержание произведенного в данный
момент запаса до момента предполагаемого повышения цены.
Теперь очевидно, что наше прежнее утверждение, согласно которому именно
норма процента на деньги устанавливает предел для величины выпуска, не
является, строго говоря, точным. Нам следовало бы сказать, что именно та
собственная норма процента, которая при общем увеличении фонда активов
снижается медленнее других, в конце концов подрывает прибыльность
производства каждого другого актива, исключая только упомянутый случай
особого соотношения между текущими и предполагаемыми издержками
производства. Когда выпуск возрастает, собственные нормы процента снижаются
до уровней, при которых выпуск одного актива за другим оказывается ниже
нормального уровня рентабельности, пока наконец одна или несколько
собственных норм процента не остановятся на уровне, который превышает
предельную эффективность любого актива.
Если под деньгами мы понимаем стандарт ценности, то ясно, что вовсе не
обязательно, что именно норма процента на деньги будет причиной затруднений.
Мы не избавимся от этих трудностей (как это кое-кто полагал), просто издав
указ, что стандартом ценности будет пшеница или дома вместо золота и
серебра. Ведь теперь становится ясно, что будут возникать те же самые
затруднения, если сохранится любой актив, собственная норма процента
которого не подвержена снижению при увеличении его выпуска. Например, может
оказаться, что золото будет продолжать играть эту роль возмутителя
спокойствия в стране, которая перешла к необратимому бумажно-денежному
стандарту.
III
Приписывая особую значимость норме процента на деньги, мы, следовательно,
молчаливо предполагали, что тот вид денег, к которому мы привыкли, обладает
некоторыми специфическими свойствами, которые ведут к тому, что их
собственная норма процента, выраженная в них самих как в стандарте, больше
противится снижению при возрастании выпуска, чем собственные нормы процента
любых других активов, выраженные в них самих. Оправдано ли такое
предположение? Поразмыслив, мы придем к выводу, что приводимые ниже
особенности, которые обыкновенно характеризуют деньги, как мы их знаем,
достаточны для его обоснования. В той мере, в какой общепризнанный стандарт
ценности обладает этими отличительными свойствами, вывод о том, что именно
норма процента на деньги является наиболее важной нормой процента, будет
верным.
1. Первым характерным свойством денег, которое способствует
вышеупомянутому выводу, является тот факт, что деньги как в долгосрочном,
так и в краткосрочном аспекте имеют нулевую или, во всяком случае, крайне
незначительную эластичность производства, поскольку речь идет о возможностях
частного предприятия, а не органов, регулирующих денежное обращение, или
монетарных органов. Под эластичностью производства (104) в этом контексте
следует понимать реакцию общего количества труда, занятого в производстве
денег, на увеличение того количества труда, которое можно будет купить за
единицу денег. Иными словами, деньги нельзя производить по желанию.
Предприниматели не могут по своему усмотрению направлять труд на расширение
производства денег, когда их цена растет в единицах заработной платы. В
случае с необратимой в золото, управляемой валютой это условие строго
выполняется. Но и при системе золотого стандарта имеет место приблизительно
то же самое, в том смысле, что максимальное пропорциональное добавление к
количеству труда, которое может быть занято в производстве денег, очень
невелико, кроме, разумеется, той страны, в которой добыча золота является
крупной отраслью промышленности.
Что касается активов, производство которых эластично, то причиной того,
что мы допускали падение их собственной нормы процента, было наше
предположение, что их фонд увеличивается в результате роста выпуска. Однако
в отношении денег, если оставить на время наше рассмотрение последствий
сокращения единицы заработной платы или преднамеренного увеличения
предложения денег монетарными органами, предложение является постоянным.
Таким образом, та особенность денег, что они не могут быть легко
произведены с помощью труда, сразу же придает основание prima facie тому
взгляду, что собственной норме процента на деньги будет свойственна
относительно высокая сопротивляемость падению. Напротив, если бы деньги
можно было выращивать, как зерно, или изготовлять, как автомобили, тогда
было бы возможно избегать депрессий или смягчать их, потому что если цена
других активов в переводе на деньги имеет тенденцию падать, то больше труда
будет направлено на производство денег. Как мы видели, это будет происходить
в золотодобывающих странах, хотя для мира в целом максимальные возможности
переключения труда в этом направлении практически ничтожны.
2. Очевидно, что приведенному выше условию удовлетворяют не только
деньги, но и все чисто "рентные" факторы, производство которых совершенно
неэластично. Поэтому требуется второе условие, чтобы отличать деньги от
других рентных элементов.
Второе отличительное свойство денег состоит в том, что они имеют
эластичность замены, равную или почти равную нулю. Это означает, что когда
меновая ценность денег возрастает, то не возникает никакой тенденции к
замене их каким-нибудь другим фактором, кроме, возможно, тех маловажных
случаев, когда денежный материал используется также в промышленности и
ремеслах.
Из особенности денег следует, что их полезность целиком вытекает из их
меновой ценности, так что и та, и другая возрастают и падают при прочих
равных условиях так, что когда меновая ценность денег возрастает, то нет
никакого мотива или тенденции, как, например; в случае рентных факторов,
заменять их другим фактором.
Таким образом, невозможно направить больше труда на производство денег,
когда их цена в трудовом выражении возрастает. Деньги к тому же, когда спрос
на них увеличивается, превращаются в бездонный колодец для покупательной
силы, потому что, как бы ни были они дороги, спрос не может отступиться от
них - как в случае рентных факторов - и вылиться в спрос на другие вещи.
Единственное, что следует здесь оговорить, это то, что возрастание
ценности денег ведет к неуверенности в отношении устойчивости этого
повышения в будущем. В этом случае a1 и a2 возрастают, что равносильно росту
товарных норм процента на деньги, и поэтому стимулируют выпуск других
активов.
3. В-третьих, мы должны разобраться, не подрывает ли эти выводы тот факт,
что хотя количество денег не может быть увеличено путем переключения труда
на их производство, тем не менее было бы неверно предполагать, что
эффективное предложение денег строго постоянно. В частности, понижение
единицы заработной платы высвободит наличные деньги из других областей
применения для удовлетворения потребности в ликвидности. Кроме этого, при
падении ценностей товаров в деньгах повысится отношение общего количества
денег к совокупному богатству общества.
В чисто теоретическом плане невозможно отрицать, что эта реакция может
приводить к нужному снижению нормы процента на деньги. Имеется, однако,
целый ряд причин, в совокупности непреодолимых, почему в экономике
привычного для нас типа очень высока вероятность того, что норма процента на
деньги будет во многих случаях сопротивляться снижению в нужных размерах.
а) Прежде всего мы должны учитывать воздействия, которые оказывает
падение единицы заработной платы на предельные эффективности других активов
в денежном выражении, так как нас интересует как раз разница между
предельными эффективностями и нормой процента на деньги. Если вслед за
падением единицы заработной платы возникает предположение, что она в
дальнейшем снова возрастет, то результат будет вполне благоприятный. Если
же, напротив, следствием будет ожидание дальнейшего падения, то указанное
воздействие на предельную эффективность капитала может остановить падение
нормы процента (105) .
б) Тот факт, что заработная плата в денежной форме имеет тенденцию быть
малоподвижной, причем номинальная заработная плата более устойчива, чем
реальная заработная плата, ограничивает способность единицы заработной платы
(в переводе на деньги) к понижению. Более того, если бы это было не так, то
положение оказалось бы не лучше, а еще хуже. Так как если бы заработную
плату можно было бы легко понизить, то это часто порождало бы ожидание
дальнейшего падения с неблагоприятными последствиями для предельной
эффективности капитала. К тому же, если бы заработную плату приходилось
устанавливать в каком-нибудь другом товаре, например в пшенице, то
маловероятно, чтобы она продолжала оставаться малоподвижной. Именно в силу
особых свойств денег, в особенности тех, которые делают их ликвидными,
заработная плата, будучи установлена в деньгах, тяготеет к малоподвижности
(106) .
в) В-третьих, мы подходим к самому важному соображению в данном
рассуждении, а именно к тем свойствам денег, которые удовлетворяют
