Нечто безмолвное и зловещее вдруг расцвело под низко опустившимся
небом. Он застыл, сплющив свой ястребиный нос о стекло, пока, наконец, до
него не докатился звук, сотрясший фрамугу окна, качнувший пол под ногами и
зарокотавший в ушах.
- Господи Иисусе! - Его дыхание отпечаталось на оконном стекле. -
Какого дьявола...
Тело его начало вибрировать в унисон с отдаленным взрывом. Теперь в
небо взметнулся метеор, увенчанный грязноватым пламенем.
- О, мой Бог! Госпиталь. Это _г_о_с_п_и_т_а_л_ь_!
Он оперся о подоконник, обливаясь горячим потом и дрожа одновременно.
Внутри у него что-то натянулось и, становясь все тоньше и тоньше, резко
оборвалось.
В наступившей тишине снова зашипел Мартин.
- Отец, - прошептал Гарри. - Боже, отец...
Кругом одни совпадения, подумал он, глядя на высокого человека,
который медленно шел через площадь ко входу в Порт. Человек был одет в
достаточно живописный рабочий костюм: огромные башмаки, тускло-коричневое
спортивное трико, потертый кожаный пояс. Но внимание Гарри привлек вовсе
не наряд мужчины, а его походка. Медленная, скользящая поступь, чем-то
напоминающая плавное перекатывание игральной кости в ладони, она навсегда
отпечаталась в его сознании - Гарри никогда ничего не забывал. В детстве
эта его способность мучила его, он считал ее проклятьем, но теперь это
была радость мести.
Он стоял на крыше и смотрел вниз. Из-за его плеча выглядывал Фрего.
- Это он, не так ли?
Гарри кивнул.
- Да. Это Эрл Томас.
6
- Что тебе удалось выяснить? - Гарри удивился звуку своего
собственного голоса. Фрего, казалось, не замечал, но для него самого
перемена была очевидной, словно из его слов выхолостили юношескую
непосредственность, и они стали холодными, старыми, как ржавчина, и
беспощадными. Закрывая глаза, он видел перед собой расцветающий огненный
метеор, поднимавшийся откуда-то из подсознания. Гарт, говорил - нет,
кричал - метеор. Отец!..
- Немногое. - Фрего покачал головой. Тусклый свет комнаты отражался
от гладкой кожи его черепа. Он тяжело вздохнул. - И надежды мало. Две
сотни погибших, Гарри. Эпицентр взрыва находился непосредственно под
блоком интенсивной терапии.
Юноша кивнул. Он ощущал себя деревянной марионеткой, управляемой
невидимыми нитями из какого-то отдаленного места.
- Он мертв.
- Ну, нельзя утверждать наверняка...
- Перестань. Неужели ты веришь в чудо?
Фрего помолчал. Потом покачал головой.
- Нет. Не верю.
- Вот именно. Похорон я не хочу устраивать. Как думаешь, отец захотел
бы пышные похороны?
- Гарри, не надо так говорить!
- Почему нет? - огрызнулся юноша. - Он мертв, и все кончено.
Когда-нибудь это должно же было случиться, не так ли? При его... при его
работе.
- Гарри, поверь, у отца были свои причины подвергать себя риску. И не
тебе его судить.
- Ах, вот как? У меня нет такого права? Замечательно!..
Фрего посмотрел на него с таким видом, словно он сорвал прекрасную
розу, а та вдруг превратилась у него в руках в нечто холодное, зубастое,
покрытое мерзкой слизью.
- Думаешь, Гарт гордился бы тобой сейчас? Он мертв, а ты испытываешь
лишь жалость к себе.
- А что я должен чувствовать? Его уже не вернешь, а я...
Гарри понимал, что он еще в шоке. Взрыв, смерть... Он чувствовал себя
сторонним наблюдателем в этом мире. Гарт Хамершмидт жил своей собственной
жизнью, имел какие-то обязательства, верил во что-то. Юноше казалось
естественным, что обязательства отца должны быть выполнены. И выполнить их
должен он, Гарри. Если попутно он сумеет отомстить - что же, тем лучше. И
здесь не оставалось места наивности семнадцатилетнего гонца, детским
печалям и бесполезным слезам.
- Я должен отомстить за него, Фрего, - он говорил медленно, будто эта
мысль только что пришла ему в голову.
Фрего молчал. Его покрытое рубцами бугристое лицо внимательно изучало
Гарри.
- Это не по зубам молодому парню, малыш.
- Конечно же, это не по силам такому молокососу, - Гарри не смог
сдержаться. Его слова звучали злобно и резко, как удары хлыста. - Держи
все в секрете от маленького мальчика. Когда его отец погиб, дом разрушен,
потеряно все, что ему дорого. Оберегай малыша, держи его в неведении.
Неплохо придумано.
Фрего задумчиво кивнул.
- Прекрасно. Обвиняй меня. Обвиняй своего отца. Оч-ч-чень зрелые
размышления. - Тут в его голосе появился металл. - Если не хочешь, чтобы с
тобой обращались, как с молокососом, то не веди себя, как ребенок!
У Гарри было такое чувство, будто на него вылили ушат холодной воды.
Он открыл рот, закрыл его. Опять открыл.
- Ох, Фрего, извини. Мне так страшно.
Фрего подался вперед и обнял юношу огромными руками. Он не сказал
ничего. Он ждал. Гарри напрягся у него в объятиях. Казалось, что струна,
натянувшаяся в нем вот-вот лопнет и тогда... Гарри зарыдал. Слезы лились
свободно, юноша не сдерживал их и в расколовшейся изумрудной агонии его
глаз Фрего увидел отблески силы Гарта, человека, которому десятилетия
назад он поклялся в верности и преданности. Он чувствовал, как парень у
него на груди сотрясается от рыданий и подумал, как все же несправедлива
жизнь. Гарри ведь, в сущности, ребенок. Но некоторые дети его возраста
командовали армиями, руководили восстаниями. В других частях человеческой
империи, неизмеримо более диких, далеко не безопасных, такие ребята были
мужчинами, которые осваивали новые земли, содержали семьи, давали мудрые
советы.
Гарри труднее, чем ему, ведь у него еще остались какие-то иллюзии. У
Фрего таких иллюзий не было, он многим был обязан Гарту Хамершмидту и
всегда платил свои долги.
- О'кей, - Фрего ласково погладил парня по затылку. - Мы достанем их.
Этих подонков, убивших твоего отца.
- Хорошо, давай-ка еще разок, - сказал Фрего. - Итак, твое имя -
по-прежнему Гарри. Я оставил его, чтобы мы сами случайно не оговорились.
Но твоя фамилия...
- Хардвик, я знаю.
- Где ты родился?
- На Кенилворте, - монотонно забубнил он, - отдаленной планете, где я
появился на свет в бедной семье, живущей в глубинке. Вот почему при
рождении у меня не сняли отпечатков пальцев.
Фрего кивнул, потом сухо заметил:
- Хорошо, что мы применили гипносон.
- Я и сам запомнил бы всю эту чушь.
- Наверное. Но зачем рисковать? Запомнив свою легенду под гипнозом,
ты в любой момент, даже в легком трансе от химических препаратов,
отбарабанишь ее без запинки. Хочу дать тебе один совет. В нашем деле,
никогда не пользуйся случаем, которого можно избежать. Но если этот шанс
единственный, хватайся за него обеими руками.
Они стояли в середине длинной очереди на посадку в шаттл,
отправляющийся на "Звезду Ориона", лайнер среднего класса, на котором они
намеревались добраться до Петербурга, одного из влиятельнейших
Потенциальных Миров.
- Это я тоже помню, Фрего. Извини, не считай меня закоренелым
упрямцем. Просто я никогда ничего не забываю. - Он на секунду умолк, затем
продолжил. - К примеру, Гарри Хардвик теперь круглый сирота. Это, по
крайней мере, соответствует истине.
На это Фрего ничего не ответил, а лишь спросил:
- Удостоверение приготовил?
Гарри показал тонкую пластиковую карточку.
- Угу.
- Если кто-то нас ищет, - Фрего медленно вдохнул воздух, - они будут
искать здесь. - Он взглянул на небольшую группу полицейских, которые
вместе с парой хоготанцев в форме проверяли пассажиров в воротах, ведущих
к месту посадки и больше ничего не добавил.
Наконец они подошли к контрольно-пропускному пункту.
- Ну, с богом, - прошептал Фрего.
Гарри кивнул.
Процедура посадки была быстрой и эффективной. Юноша прошел под
стальной аркой, которая просканировала его на предмет наличия оружия и
взрывоопасных веществ, потом представил человеку в униформе свое
удостоверение личности. Таможенник сунул карточку в щель компьютера,
связанного с хоготанским банком данных. Одновременно другой служащий,
подвел его к креслу. Гарри сел, и на голову ему надели устройство в виде
алюминиевого шлема. Юноша уставился в темноту, пока перед ним не
взорвались беззвучно две крошечные голубые звездочки. Шлем приподнялся.
Гарри даже не почувствовал легкого укола в подушечку большого пальца,
откуда взяли капельку крови для анализа генетической карты.
Полминуты спустя первый таможенник вернул его удостоверение.
- Один вопрос, - сказал офицер, глядя Гарри в лицо. - Там указано,
что у вас зеленые глаза.
Юноша улыбнулся, поднял руку и коснулся лица.
- О, прошу прощения. - Он выставил палец, на котором блеснула
пластиковая линза. - Контакты.
- Порядок. Зеленые. - Таможенник улыбнулся в ответ и пропустил его
вперед.
После короткого прыжка на шаттле и похожего контроля на орбитальной
посадочной станции, пришвартованной к "Звезде Ориона", Фрего и Гарри
распаковывали свой багаж в маленькой каюте космолайнера.
- Терпеть не могу все эти меры безопасности, - сказал Фрего. - Как
трудно жить честному шпиону в наш век.
Гарри вытащил свою любимую шелковую рубашку, которая меняла свой цвет
при колебаниях температуры и влажности и бережно повесил ее на плечики.
- Мы живем в безумное время, - он поддержал разговор. - Ящеры -
параноики по природе. Структура их мозга требует этого. А остальные... Они
стали шизофрениками из-за ящеров. Все мы зависим от них.
- Ты кое-чему научился, - заметил Фрего. - Это хорошо. Не забывай
того, что ты уже знаешь, но никогда не упускай возможности узнать что-то
новое.
Гарри пожал плечами.
- Но это же очевидно, если начать рассматривать детали. Единственный
способ общения между мирами - посредством кораблей. Несмотря на обходные
пути - через "норы", назад по времени, вперед по времени - корабли
прибывают к месту назначения, в сущности, в реальном времени. Таким
образом, тот, кто контролирует доступ на корабли, тот и управляет мирами.
Впервые за долгое время границы стали что-то значить. Если вы
контролируете посадку на корабль и высадку с него, вы тем самым способны
охранять рубежи своего государства. И вот почему такие меры безопасности.
Мышь не должна проскочить.
- Но мы же проскочили, - напомнил Фрего, - да и Эрл Томас тоже.
- Ну, не знаю, - пожал плечами Гарри. - Что-то здесь не так.
Послушай, ведь ты - надеюсь, что и я - представитель Земли и Конфедерации.
А чей представитель Эрл Томас? Потенциальных Миров? Но тогда почему он
один? Может, вся наша подготовка была совершенно напрасной, и те охранники
у ворот прекрасно знали, кто мы такие. Что, если они нас пропустили с
ведома тех, о ком мы не имеем ни малейшего представления - кто они, какие
у них планы, цели? И мы можем оказаться всего лишь марионетками в их
руках?
- У марионеток нет крови, парень. Не забывай об этом.
Гарри улыбнулся.
- Я странный ребенок, правда?
- Да уж, - ответил Фрего.
Оба расхохотались.
Прыжок к Петербургу занимал около трех недель корабельного времени.
Когда улеглась послестартовая суета и "Орион" лег на курс к черной дыре -
входу в "нору", Гарри стал понемногу привыкать к бортовому распорядку. Он
почувствовал какую-то психологическую разрядку, словно, покинув физические
границы Хогота, ему удалось возвести мысленный барьер между прошлым и
настоящим, между собой и ужасной кончиной отца. Но теперь, впервые в
жизни, его начали преследовать другие вопросы, на которые он хотел бы
