придонские степи, где царствовала хазарская конница. Перезимовав у вяти-
чей, Святослав на ладьях спустился по Волге к Каспию, предавая все огню
и мечу. Ибн-Хаукаль пишет, что русы "ограбили Болгар, Хазаран, Итиль и
Семендер", и далее: "...русы разрушили все это и разграбили все, что
принадлежало людям хазарским, болгарским и буртасским на реке Итиле. Ру-
сы овладели этой страной, и жители Итиля искали убежища на острове
Баб-ал-Абваба и укрепились на нем, а некоторые из них в страхе посели-
лись на острове Сия-Кух (полуостров Мангышлак. - А. К.)" (250, с. 220).
После взятия Итиля Святослав захватил город Семендер, разгромил алан,
касогов (адыгейцев), покорил Таматарху (Тмутаракань), поднялся по Дону
до Саркела, взял его и основал на его месте русский форт Белую Вежу. За-
тем вернулся в Киев. На следующий год Святослав сделал своими данниками
вятичей и отправился воевать в Дунайскую Болгарию. История его военных
деяний хорошо описана историками разных поколений. Он погиб в 972 г.,
возвращаясь в Киев, вблизи днепровских порогов в стычке с печенегами. Их
князь Куря, отрубив ему голову, сделал из ее черепа чашу для пирных ве-
селий с надписанием: "Кто чужого ищет, свое потеряет".
Дружина Святослава, рассеявшая хазарскую армию, откочевала на запад,
а союзники Святослава гузы в течении нескольких лет грабили и разоряли
беззащитные хазарские селения. В X веке хазары уже не иудеи, а мусульма-
не, включая кагана. Таково было требование хорезм-шаха, к которому хаза-
ры обратились за помощью и защитой от гузов. В конце X века киевский
князь Владимир Святославович повторил поход своего отца на Волжскую Бол-
гарию, а затем Хазарию и окончательно обложил хазар данью. Восточная
часть Хазарии превратилась в дымящиеся руины, западная - Тамань, Крым -
если не умерла, то замерла. Последнее упоминание о хазарах имеется в ле-
тописи XI века, где они фигурируют как участники заговора против князя
Олега Тмутараканского. От некогда грозного соседа остались разрозненные,
кочующие языческие орды степняков, которые еще несколько веков будут
терзать южные границы Руси. Вместе с разгромом армии Хазарии исчезла и
ее правящая иудаистская верхушка. Иудаизм сменился исламом, но не сразу,
а к XIII - XIV веку.
В нашем повествовании мы придерживались лишь основной канвы, не вда-
ваясь в детали, поскольку все детали событий подернуты дымкой недосто-
верности и забвения. Это касается и письма царя Иосифа, приукрасившего
положение дел в Хазарии, и политических упражнений Кожинова В. В., столь
же тенденциозных. А что же остается любознательному читателю? На что
можно опереться в раздумьях о нашей истории? А вот что: "Песнь о Вещем
Олеге" А. С. Пушкина и былина "Илья Муромец и Жидовин". Более точных и
прекрасных слов о делах давно минувших дней ученые-хазароведы все равно
не напишут.
2. В РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
Появление евреев в Государстве Российском произошло в связи с присое-
динением к России Малороссии, Белоруссии, Польши, Крыма, Литвы и Молда-
вии, где они проживали компактными общинами с X - XIII веков. В Киевской
Руси существовали общины славяноязычных евреев, так называемых кенааним,
которые в XVI-XVII веках были ассимилированы говорящими на идиш еврея-
ми-ашкенази. В Великороссии евреев практически не было до конца XIX в.
по причинам законодательного характера. Информация о жизни евреев в ука-
занных регионах и о их влиянии на жизнь коренного населения скудна и не-
достоверна. В конце XVI в. происходит польская колонизация бескрайних
степей Дона и Правобережья Днепра, так называемого Дикого поля, являюще-
гося также постоянным объектом набегов крымских татар. Целью набегов яв-
лялся захват рабов, живого товара - основного источника благосостояния
крымчан. В этот же период в Диком поле появляются казаки, образуя свое-
образное братство солдат-разбойников. Расцвет братства, или Кравчины,
приходится на 1600 - 1770 гг. Более или менее постоянная территория
братства простиралась от днепровских порогов до Буга и Днестра.
"Польские хроники той эпохи видят... в этом космополитическом сброде
преступников, вынужденных благодаря превратностям своей бурной жизни ос-
тавить свое отечество и спасаться в степь, чтобы жить там разбоем. Вся-
кий, представляющий для них хорошую добычу, являлся их врагом, но так
как между ними большинство были христиане, они нападали преимущественно
на турок и татар" (35, с. 177). Помимо разбоя, бывшего, по-видимому, лю-
бимым промыслом, казаки занимались также и честным трудом - охотой, рыб-
ной ловлей и земледелием.
Присоединение степных регионов к Литве, а затем к Польше в XV - XVI
вв. привело к внедрению феодальных порядков на некогда свободных землях
с жесткой системой эксплуатации крестьян. Например, в 1620 г. в волынс-
ких имениях князя Острожского, помимо натурных повинностей, крестьяне
обязаны были от трех до пяти дней в неделю работать на своего ясно-
вельможного господина. Количество оброков и податей со временем увеличи-
лось и скоро было доведено до чудовищных размеров. Работать на своем по-
ле крестьянину оставалось лишь урывками. Подручными "панив-ляхив", пред-
почитавших "бенкетуваты" вместо того, чтобы самим возиться с "хлопом",
были евреи-арендаторы, ставшие "язвой здешних мест" по отношению к паха-
рям. Имеется много источников польского происхождения о наделении, нап-
ример, некоего "светлейшего сеньора Авраама Шмойловича и его жены Рыклы,
дочери Иуды" правами высшей юрисдикции в гражданских и уголовных делах
по отношению к подданным ясновельможного графа или князя. Всякое ведение
хозяйства требует дотошности, внимания и того, что сейчас называют про-
фессионализмом. К этому явно были не способны польские и литовские маг-
наты. Они с легкостью перепоручали управление евреям-арендаторам, умею-
щим круто вести дела, не заботясь о памяти истории. Родилась даже
польская поговорка: "Каждый граф должен иметь своего Менделя". Не исклю-
чено, что евреи, посмеиваясь, трактовали эту пословицу в противоположном
смысле, потому как графов было не меньше, чем Менделей. В русской исто-
рии система управления большими имениями с помощью старост-управителей,
чаще всего немцев, получила распространение в XVIII - XIX веках. Это от-
ражено в русской литературе (немец Штольц у Гончарова И. А.) и народных
песнях ("нехристь-староста татарин меня журит, а я терплю").
В Польше XVI в. евреи являлись также кабатчиками, ростовщиками и куп-
цами, вызывая ненависть безжалостной эксплуатацией местного населения.
Так утверждают польские источники. Валишевский приводит латинские стихи,
русский перевод которых гласит: "Славное царство Поляков - небо для зна-
ти, рай для иудеев и ад для крестьян" (35, с. 188). Исторический взгляд
на евреев в Малороссии, устоявшийся со времен вхождения ее в Польшу,
сводился к образу "шинкарив-орендарив", пьющих кровь из украинского на-
рода. Такая репутация средневековых евреев Польши и Малороссии стала
стереотипом мышления и перекочевала в классическую литературу. К этому
следует добавить еще один источник дохода евреев-арендаторов. Наряду с
землей они арендовали у своих вельмож и местные церкви, ключи от которых
хранились у евреев. Таким образом, податями облагались также браки,
крестины и другие церковные обряды. От этого вымогательства страдало
православное крестьянство, но не казаки, равнодушные к любой религии.
Относительно религиозности казаков известно следующее. В XVII в. в
Запорожской Сечи еще не было ни одной церкви и ни одного священника.
Встреча с попом у казаков считалась дурным предзнаменованием. Ярый за-
щитник православия киевский митрополит Петр Могила всенародно обзывал
запорожцев неверующими, а защитник казаков у поляков Адам Кисель - рели-
гиозными нулями. В своих разбоях казаки обходились с православными церк-
вами также, как и с католическими, т. е. попросту грабили церковную ут-
варь. Хотя Гоголь Н. В. в "Тарасе Бульбе" и изображает запорожцев защит-
никами православия, но скорее всего это художественное преувеличение. В
Смутное время донские и запорожские казаки во главе с атаманом Заруцким,
следуя за звездой Лжедимитриев, всласть пограбили православную Русь.
Религиозная обстановка в Малороссии, принадлежащей Польше, осложня-
лась еще и тем, что в 1595 г. под влиянием иезуитов была осуществлена
Уния с Римом. Согласно Унии, православная церковь, сохраняя ритуальную
автономию, признавала руководство папы. Декларируя религиозную терпи-
мость и свободное отправление греческих обрядов, Уния фактически навяза-
ла крестьянству методом насилия, которого избежали лишь православные
дворяне, переход в католицизм. Знатные русские фамилии князей Острожс-
ких, Чарторыйских, Вишневецких и других одна за другой переходили в
римско-католическую веру, перенимали польский язык и образ жизни, т. е.
в них, как тогда говорили, "русские кости обрастали польским мясом".
Гнет религиозный, экономический, в котором не последнюю роль играли ев-
реи-арендаторы, неоднократно приводил к крестьянским бунтам с парал-
лельными казацкими восстаниями.
После смерти короля Владислава 20 мая 1648 г. Богдан Хмельницкий ог-
лашает манифест, призывающий украинский народ присоединиться к его войс-
ку в освободительной войне с ляхами. История борьбы Малороссии против
Польши и присоединения ее к России хорошо известна. Вся Украина была за-
лита кровью. Сохранены свидетельства потрясающей жестокости как в отно-
шении поляков, так и в отношении казаков. Больше всех, по-видимому, дос-
талось евреям, причем не арендаторам, которые, естественно, попрятались,
а простой бедноте. Есть описания того, как детей Израиля сжигали живьем,
сдирали кожу, зарывали живыми в землю, вспарывали животы беременным,
выбрасывали утробных младенцев и зашивали туда кошек. Если же несчастные
женщины разрывали швы, то им отрубали руки. Впрочем, такие же жестокости
достались на долю и поляков, и украинцев. По некоторым данным во время
этой войны на Украине были поголовно вырезаны все поляки и все евреи.
Осенью 1653 г. земский собор в Москве, выслушав Богдана Хмельницкого,
рекомендовал молодому царю Алексею Михайловичу взять Запорожское войско
с городами и землями под свою высокую руку. Восьмого января 1654 г. ка-
зачья Рада в г. Переяславле единодушно изъявила: "Волим под Царя восточ-
ного, православного! Боже, утверди! Боже, укрепи! Чтобы мы вовеки все
едины были!"
Отголоски этих событий воплощены Гоголем Н. В. в повести "Тарас
Бульба". Читатель помнит, как под воздействием слухов о том, что "ксенд-
зы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да не то беда, что в тара-
тайках, а то беда, что запрягают уже не коней, а просто православных
христиан. Слушайте! Еще не то расскажу: уже, говорят, жидовки шьют себе
юбки из поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове!", -
были утоплены в Днепре все подвернувшиеся под казацкую руку жиды, за
исключением Янкеля. Янкель был оставлен в живых как залог экономического
сотрудничества наций, поскольку он выкупил Дороша, брата Бульбы, из ту-
рецкого плена за 800 цехинов. Вездесущий, как Фигаро, всезнающий и все-
могущий Янкель, балансирующий на острие бритвы ради выгоды и ежедневно
рискующий быть повешенным "как собака", один из самых интересных персо-
нажей этой повести. Здесь он как бы противопоставляется Бульбе с его ра-
зовым героизмом. В сущности, вся жизнь Янкеля в этом враждебном ему раз-
бойничьем вертепе, именуемом Сечью, есть непрерывный героизм.
Со времени Переяславской Рады и до конца XIX века евреи России, за
исключением отдельных личностей, не будут играть никакой роли в общест-
венной жизни страны, оставаясь лишь литературными, чаще комическими,
персонажами.