человек не смогли бы сбить меня с пути к намеченной цели. Разве не победил
я Ллура и не убил последних членов Совета? И разве не был я сильнее в
колдовстве, чем любая женщина и любой мужчина, которые сейчас обитали в
Темном Мире? Я засмеялся, и смех мой эхом прокатился по громадному
просторному помещению. Но Ллура в нем теперь не было.
- Пусть теперь это будет Кэр Ганелон! - крикнул я, слушая эхо моего
собственного имени, прокатившегося под огромными сводами, как будто замок
отвечал мне.
- Ганелон! - закричал я. - Кэр Ганелон!
Я засмеялся, слыша, как все это необъятное пространство повторяет мое
имя. Эхо еще не отзвучало, когда я обратился к Фрейдис.
- Теперь у вас, лесных жителей, есть неплохой новый господин! Я
награжу тебя, старуха, за то, что ты помогла мне, но теперь господин
Темного Мира - я, Ганелон!
И стены проревели мне в ответ:
- Ганелон! Ганелон!
- Не так быстро, член Совета, - сказала она спокойно. - Неужели ты
думаешь, что я тебе доверяла?
Я презрительно улыбнулся ей в ответ.
- А что ты можешь сделать мне сейчас? До сегодняшнего дня только одно
существо могло убить меня - сам Ллур. Но Ллура больше нет, и Ганелон
бессмертен! Ты не в силах тронуть меня, старуха!
Она выпрямилась на ступеньках лестницы. Лицо ее находилось чуть ниже
моего. В глазах ее была уверенность, от которой мне стало не по себе. И
все же то, что я сказал, было правдой, потому что теперь ни один человек в
Темном Мире не мог причинить мне вреда. Но, тем не менее, улыбка не
сходила с губ Фрейдис.
- Когда-то я послала тебя через потусторонний мир на Землю, - сказала
она. - Сможешь ли ты остановить меня, если я сделаю это еще раз?
Облегчение пришло вместо слабого чувства тревоги, которое я
испытывал.
- Завтра или послезавтра я смогу остановить тебя. Но и сейчас я -
Ганелон, и я знаю путь назад. Я - Ганелон! Я предупрежден, и, думаю,
теперь тебе не удастся так легко послать меня на Землю, лишив памяти и
снабдив воспоминаниями другого человека. Я помню все и смогу вернуться. Ты
потеряешь и свое, и мое время, Фрейдис. Но все же попробуй, если хочешь.
Но я предупреждаю тебя, что успею вернуться обратно прежде, чем ты кончишь
бормотать свои заклинания.
Ее спокойная улыбка не исчезла. Она скрестила руки, спрятав их в
широкие рукава своего платья. Она была очень уверена в себе.
- Ты думаешь, что ты богоподобен, Ганелон, - сказала она. - Ты
думаешь, что ни одна смертная сила не может победить тебя сейчас. И
все-таки, ты позабыл только об одном. Также как у Ллура была своя
слабость, и у Эдейри, и у Медеи, и у Матолча, также есть она и у тебя,
член Совета. В этом мире нет ни одного человека, который мог бы сразиться
с тобой. Но на Земле такой человек есть, лорд Ганелон! В этом мире живет
равный тебе, и я вызову его для этой последней битвы за свободу Темного
Мира. Эдвард Бонд может убить тебя, Ганелон!
Я почувствовал, как повеяло холодным ветерком, похожим на леденящее
дыхание Эдейри, как кровь отхлынула от моего лица. Я забыл! Даже Ллур мог
умереть от своей собственной невообразимой руки. Или от руки того второго
я, которое для меня было Эдвардом Бондом.
- Дура! - сказал я. - Тупица! Разве ты забыла, что Бонд и я не можем
находиться в одном и том же мире?! Когда появился я, он исчез с Земли, так
же, как и я должен исчезнуть, если ты перенесешь его сюда. Как могут
человек и его отражение стоять рядом рука об руку? Как может он тронуть
хоть волос на моей голове, старуха?!
- Очень просто, - улыбнулась она. - Очень легко. Он не может драться
с тобой ни здесь, ни на Земле - это верно. Но потусторонний мир, Ганелон?
Неужели ты забыл о нем?
Руки ее показались из рукавов. В каждой из них сверкала серебряная
трубка.
Прежде, чем я успел пошевелиться, она скрестила обе трубки перед
своим улыбающимся лицом. На их пересечении мгновенно появились силы
невиданной мощности, которые лились с полюсов мира, и которые можно было
использовать лишь долю секунды, иначе вся планета разлетелась бы на куски.
Я почувствовал, как вокруг меня все плывет.
Я ощутил, как Врата открылись.
Вокруг ничего не было видно, кроме темного, серого пространства. Я
попятился от неожиданности, шока и ужасной волны гнева, которая
захлестнула все мое существо при мысли об обмане Фрейдис. Этого нельзя
было потерпеть - чтобы подданные Темного Мира играли в какие-то волшебные
игрушки. Я обязательно попробую выбраться отсюда, и урок, который я
преподнесу Фрейдис, будет наглядным для всех.
На сером фоне я смотрел в зеркало. В зеркало? Я видел свое лицо,
удивленное, непонимающее, глядящее прямо мне в глаза.
Но на мне не было изодранных голубых одежд жертвы, которые я одел так
давно в Замке Совета. Казалось, на мне был земной костюм, и я был - не
совсем я. Казалось, я был...
- Эдвард Бонд, - сказал позади меня голос Фрейдис.
Мое отражение посмотрело мне через плечо, и на его лице отразилось
невыразимое облегчение.
- Фрейдис! - вскричало оно моим собственным голосом. - Фрейдис,
благодарение богу! Я так старался...
- Подожди, - перебила его Фрейдис. - Послушай. Перед тобой осталось
последнее испытание. Этот человек - Ганелон. Он завершил начатое тобой
дело - он уничтожил всех членов Совета и победил Ллура. Ничто теперь не
сможет остановить его в Темном Мире, если он вновь туда вернется. Только
ты сможешь остановить его, Эдвард Бонд. Только ты.
Я не стал ждать, пока она скажет что-нибудь еще. Я знал, что мне надо
делать. Я ринулся вперед, прежде, чем он успел что-нибудь ответить или
пошевелиться, и нанес тяжелый удар в лицо, которое могло быть моим
собственным. Мне было очень страшно делать это. И очень тяжело. В
последнее мгновение я чуть было не сдержал удар - мускулы мои почти
отказались повиноваться мне.
Я увидел, как он отпрянул назад, и моя собственная голова тоже
откинулась, так что мой первый удар потряс нас обоих.
Он остановился примерно в дюжине шагов, удержав равновесие, и
несколько мгновений неуверенно стоял на ногах, глядя на меня со смущением,
которое могло быть и на моем лице, потому что я тоже смутился.
Затем злость исказила эти черты, и я увидел, как кровь капает из угла
его рта и течет по подбородку. Я свирепо рассмеялся. Эта кровь странным
образом сделала его моим врагом. Я слишком часто видел кровь моих врагов,
шарахающихся под моими ударами, чтобы спутать его сейчас с кем бы то ни
было. Я сам - и мой смертельный враг.
Он пригнулся и пошел на меня боком, защищая тело от моих ударов. Я
никогда не любил драться без оружия, потому что для меня битва не была
спортом. Ганелон дрался, чтобы победить. Но эта наша битва была невероятно
равной.
Он нырнул под мой удар, и я почувствовал, что моя скула сотряслась от
того, что казалось моим собственным кулаком. Он отпрыгнул в сторону,
танцуя на легких ногах вне пределов моей досягаемости.
Крик ярости вырвался из моего горла. Мне не нужно было это
боксирование, эта игра по правилам. Ганелон дрался, чтобы выиграть!
Я заревел в полную силу своих легких и кинулся вперед, сильно сжал
его в своем обхвате и упал на серую пружинистую поверхность, которая была
полом потустороннего мира. А мои пальцы сладострастно впились в его горло.
Другой рукой я пытался выцарапать ему глаза.
Он вскрикнул от боли и напряжения, и я почувствовал, как его кулаки
молотят по моим бокам, ломая ребра. Белая пелена боли застлала мой мозг.
Он настолько был мною, а я - им, что в первый момент я даже не понял,
чье ребро сломано, и чьим ударом. Затем я глубоко вздохнул и чуть не
потерял сознание от боли, пронзившей все мое тело - и только тогда понял,
что это было мое ребро.
Это чуть не свело меня с ума. Не обращая больше внимания на боль,
забыв об осторожности, я слепо и яростно молотил кулаками по его телу,
чувствуя, как ломаются кости, как кровь течет по моим рукам. В неразрывных
объятиях мы катались по земле этого потустороннего мира, в кошмаре,
который не был реальностью, и лишь боль поднималась во мне с каждым
вздохом.
Но через пару мгновений я внезапно с уверенностью понял, что хозяин
положения - я. И вот почему: он отскочил в сторону, чтобы нанести мне
жестокий удар в лицо, но прежде, чем он его нанес, я уже парировал. Он
вывернулся и попытался вновь ударить меня по ребрам. Прежде, чем он успел
замахнуться для удара, я уже откатился в сторону. Я знал его тактику.
Знал потому, что когда-то сам был Эдвардом Бондом, до последней
клетки. Я жил с его памятью в его мире. И я знал Эдварда Бонда так, как
знал самого себя. Видимо, инстинкт говорил мне, что он сделает дальше. Он
не мог обмануть меня, а, следовательно, не мог надеяться выиграть этот
бой, потому что я знал каждое его движение в ту же секунду, как он его
задумывал.
И тогда я рассмеялся, забыв даже о сломанном ребре. Наконец-то
Фрейдис обманула сама себя! Отправив Ганелона с воспоминаниями Эдварда
Бонда на Землю, она дала мне оружие, чтобы уничтожить его сейчас!
Он был мой, я мог прикончить его в любую минуту, и Темный Мир был
моим, и Королевство свободных людей Эдварда Бонда, и все, даже
золотоволосая Арле, было моим.
Я с наслаждением рассмеялся, точными ударами блокировал все его
выпады и поверг ниц его самого; всего три движения - и вот он уже лежит на
моем колене, его спина жестко упирается в мое бедро.
Я усмехнулся. Моя кровь капала на его лицо. Я видел его - и внезапно,
на какое-то мгновение, мне страстно захотелось проиграть эту битву. И в
это мгновение я искренне молился неизвестному богу, чтобы Эдвард Бонд
спасся, а Ганелон погиб...
Я призвал всю силу, которая еще оставалась во мне, и потусторонний
мир поплыл перед моими налитыми кровью глазами, а боль в сломанном ребре
сильнее пронзила тело, когда я последний раз глубоко вздохнул, и наш вздох
был последним для Эдварда Бонда. О свое колено я сломал ему позвоночник.
17. НАКОНЕЦ - СВОБОДА
Две прохладные гладкие руки легли на мой лоб. Я посмотрел вверх. Руки
скользнули ниже, закрывая мои глаза. И слабость окутала меня, как одеялом.
Я стоял на коленях, не сопротивляясь, чувствуя, как тело человека, который
был мной, соскользнуло вниз.
Фрейдис опрокинула меня, и так мы лежали бок о бок, живой и мертвый.
Серебряные трубки волшебницы дотронулись до моей головы и
восстановили связь между Эдвардом Бондом и Ганелоном. Я вспомнил жезл
Медеи, который мог вытягивать жизненную силу мозга. Тупое, сковывающее
онемение охватило мое тело. Нервы мои как будто задрожали, и я не мог
пошевелиться.
Внезапно страшная боль пронзила меня... Моя спина! Я попытался
закричать от ярости, но в горле пересохло. Я почувствовал на себе раны
Эдварда Бонда! В этот кошмарный момент, когда моя мысль летела по
бесконечному коридору, еще не познанному человеческой наукой, я понял, что
сделала Фрейдис - что она сейчас сделала.
Я чувствовал, как воспоминания Эдварда Бонда маленькими волнами
возвращаются из царства мертвых. Бок о бок мы лежали во плоти, и бок о бок
- в духе.
Наступила полная тьма, и только две искорки разгорались холодным,
ярким пламенем...
Одна была - мозг... жизнь Эдварда Бонда. Другая была - моя жизнь.
Два пламени нагнулись одно к другому и смешались! Жизнь, душа и мозг
Эдварда Бонда смешались с жизнью Ганелона!
Там, где горели два пламени, горело теперь лишь одно. Лишь одно.
Личность Ганелона заколебалась, потонула... исчезла серой тенью, в то
