раздосадованным. Он положил свою руку на мое плечо.
- Я смеюсь вот так периодически, потому что ты сумасшедший, - сказал
он. - ответы на все вопросы, которые ты задаешь мне, прямо бросаются тебе
в глаза, и ты не видишь их. Я думаю, слабоумие - это твой бич.
Его глаза были такими блестящими, такими безумными и озорными, что я
в конце концов рассмеялся сам.
- Я настаиваю до изнеможения, что в магии нет процедур, - продолжал
он. - нет методов, нет ступеней. Имеет значение только одна вещь -
движение точки сборки. И нет процедуры, чтобы вызвать его. Это действие
случается всегда само по себе.
Он подтолкнул меня, как бы выпрямляя мои плечи, а затем посмотрел на
меня, взглянув прямо в глаза. Мое внимание стало прикованным к его словам.
- Давай посмотрим как ты понял это, - сказал он. - я сейчас сказал,
что движение точки сборки случается само по себе. Но я также говорил, что
присутствие нагваля передвигает точку сборки его ученика, и что нагваль
маскирует свою безжалостность либо помогая, либо препятствуя этому
передвижению. Как ты разрешишь это противоречие?
Я признался, что только что хотел спросить его об этом противоречии,
но не могу и подумать о том, чтобы решить его. Я же не практикующий магию.
- А кто ты тогда? - спросил он.
- Я студент-антополог, пытающийся понять, чем занимаются маги, -
ответил я.
Мое утверждение было не совсем верно, но не было и обманом.
Дон Хуан бесконтрольно расхохотался.
- Слишком поздно ты спохватился, - сказал он. - твоя точка сборки уже
сдвинута. А именно ее движение и делает тебя магом.
Он заявил, что кажущееся противоречие на самом деле является двумя
сторонами одной монеты. Нагваль завлекает точку сборки в движение, помогая
разбить зеркало самоотражения. И это все, что может сделать нагваль.
Действительной причиной движения является дух, абстрактное, то, что
невозможно ни увидеть, ни ощутить, то, что кажется несуществующим, и
которое тем не менее здесь. По этой причине маги утверждают, что точка
сборки движется сама по себе. Или они говорят, что ее движет нагваль.
Нагваль, будучи проводником абстрактного, позволяет ему выражаться через
свои действия.
Я вопросительно взглянул на дон Хуана.
- Нагваль движет точку сборки, и тем не менее он сам не вызывает ее
действительное движение, - сказал дон Хуан. - или, возможно, более уместно
сказать, что дух выражает себя в соответствии с безупречностью нагваля.
Дух может передвигать точку сборки при одном присутствии безупречного
нагваля.
Он сказал, что хочет пояснить этот пункт, так как если он не будет
понят, нагваль возвратится к собственной важности, и это будет его
разрушением.
Он сменил тему и сказал, что, поскольку дух лишен воспринимаемой
сущности, маги имеют дело скорее с особыми случаями и способами, благодаря
которым они могут разбить зеркало самоотражения.
Дон Хуан заметил, что здесь важно понять практическую ценность
различных способов, которыми нагвали маскируют свою безжалостность. Он
сказал, что моя маска великодушия, к примеру, соответствует тому, чтобы
иметь дело с людьми на поверхностном уровне, но она бесполезна для
разрушения их самоотражения, поскольку вынуждает меня требовать от них
почти невозможных решений. Я жду, что они прыгнут в мир магов без всякой
подготовки.
- Такое решение, как этот прыжок, должно быть подготовлено заранее, -
продолжал он. - а для того, чтобы подготовить его, пригодна любая маска,
скрывающая безжалостность нагваля, кроме маски великодушия.
Может быть, потому, что мне отчаянно хотелось поверить, что я
действительно великодушен, его замечания о моем поведении вызвали во мне
ужасное чувство вины. Он заверил меня, что мне здесь нечего стыдиться и
что единственным нежелательным следствием было то, что мое
псевдо-великодушие не приводило к позитивному надувательству.
В этом отношении, сказал он, хотя я и напоминаю его бенефактора во
многом, моя маска великодушия слишком груба, слишком очевидна, чтобы
ценить меня как учителя. Маска рассудительности, такая, как его
собственная, наоборот, очень эффективна в создании атмосферы,
благоприятной для передвижения точки сборки. Его ученики полностью уверены
в его псевдорассудительности. Фактически, она так вдохновляет их, что он
без труда может обманом заставлять их напрягаться как угодно.
- То, что случилось с тобой в Гуаямосе, было примером того, как
замаскированная безжалостность нагваля разрушает самоотражение, -
продолжил он. - моя маска стала твоим падением. Ты, как и все вокруг меня,
веришь в мою рассудительность. И конечно, ты ожидаешь прежде всего
продолжения моей рассудительности.
- Когда я представил перед тобой не только старческое поведение
немощного старика, но и себя в качестве старого больного человека, твой ум
бросался из крайности в крайность, пытаясь восстановить последовательность
моей рассудительности и твое самоотражение. И тогда ты сказал самому себе,
что у меня, по-видимому, припадок.
- В конце концов, когда было уже невозможно поверить в продолжение
моей рассудительности, твое зеркало начало трещать. С этого момента
движение твоей точки сборки стало делом времени. Единственное, что было
под вопросом, сможет ли она достичь места отсутствия жалости.
Наверное я казался дон Хуану излишне скептичным. Он объяснил, что мир
нашего самоотражения или нашего ума очень непрочен и скреплен несколькими
ключевыми идеями, которые служат его основным порядком. Когда эти идеи
оказываются несостоятельными, основной порядок перестает функционировать.
- А чем являются эти ключевые идеи, дон Хуан? - спросил я.
- В твоем случае, в таком частном примере, как твое посещение
целительницы, о котором мы говорили, ключевой идеей была
последовательность, - ответил он.
- Что за последовательность? - спросил я.
- Идея того, что мы прочные болванки, - сказал он. - в наших умах наш
мир поддерживается уверенностью, что мы неизменны. Мы можем принять, что
наше поведение может быть модифицировано, что наши реакции и мнения могут
быть изменены, но идея того, что мы можем менять свой внешний вид или быть
кем-то еще, не является частью порядка нашего основного самоотражения.
Когда маг прерывает этот порядок, мир разума останавливается.
Я хотел спросить его, достаточно ли нарушить последовательность
человека, чтобы вызвать движение точки сборки. Он, кажется, предвидел мой
вопрос и сказал, что ломка последовательности - это только смягчающее
средство, а сдвинуться точке сборки помогает безжалостность нагваля.
Потом он сравнил действия, исполненные им в Гуаямосе, с действиями
целительницы, которые мы обсуждали раньше. Он сказал, что целительница
разрушила самоотражение людей, присутствовавших на операции, серией
действий, которые не имели эквивалента в их повседневной жизни -
драматическая одержимость духом, изменение голоса, вскрытие человеческого
тела. Как только последовательность идеи самих себя была нарушена, точки
сборки посетителей были подготовлены для передвижения.
Он напомнил мне, что в прошлом описывал для меня концепцию остановки
мира. Он сказал, что остановка мира так же необходима для магов, как для
меня необходимо читать и писать. Она состоит из введения диссонируюшего
элемента в сплетение повседневного поведения с целью остановки уже
приглаженного потока повседневных событий - событий, которые внесены в
каталог наших умов нашим разумом.
Диссонорующий элемент называется "неделанием" или противоположностью
делания. "Деланием" называется все, что является частью целого, о котором
у нас есть познавательный опыт. Неделание - элемент, который не
принадлежит этому картографированному целому.
- Маги, будучи "сталкерами", понимают человеческое поведение
бесподобно. - сказал он. - они, например, понимают, что люди - творение
описи вещей. Знание всех обстоятельств дела частной описи вещей делает
человека знатоком или мастером в своей области.
Маги знают, что когда опись вещей обычного человека становится
несостоятельной, человек либо расширяет свою опись, либо его мир
самоотражения разрушается. Обычный человек охотно включает в свою опись
новые пункты, если они не противоречат основному порядку описи. Но если
какие-то пункты противоречат этому порядку, ум человека разрушается. Опись
вещей - это и есть ум. Маги рассчитывают на это, когда пытаются разбить
зеркало самоотражения.
Дон Хуан объяснил, что в тот день он тщательно выбирал опоры для
своего акта разрушения моей последовательности. Он медленно
трансформировал себя, пока действительно не превратился в немощного
старика, а затем, чтобы укрепить разрушение моей последовательности, он
подсунул мне ресторан, где все знали его как старика.
Я прервал его, так как осознал противоречие, которого не замечал
раньше. Он говорил тогда, что трансформировал себя, так как хотел узнать,
каково оно быть старым. Повод был благосклонный и неповторимый. Я понял
это заявление так, что он не был стариком до этого времени. И тем не менее
все в ресторане знали его как немощного старого человека, который страдал
припадками.
- Безжалостность нагваля имеет множество аспектов, - сказал он. - она
подобна инструменту, который сам по себе годен для многоцелевого
использования. Безжалостность - это состояние бытия. Это уровень
"намерения", которого достигает нагваль.
- Он использует ее, чтобы вызвать движение своей точки сборки или
точки сборки своих учеников. Или же он использует ее для "выслеживания". Я
начал тот день как "сталкер", претендующий быть старым, и в конце концов,
как действительно старый и немощный человек. Моя безжалостность,
управляемая моими глазами, заставила двигаться мою точку сборки.
- И хотя я был в этом ресторане много раз как старый больной человек,
я тогда "выслеживал", просто разыгрывая из себя старика. Никогда прежде до
этого дня моя точка сборки не сдвигалась в точную позицию старости и
дряхлости.
Он сказал, что как только он вознамерился быть старым, его глаза
потеряли свой блеск, и я тут же заметил это. Тревога была написана на моем
лице. Потеря блеска в его глазах была следствием "намеренного"
использования его глазами позиции старого человека. Когда его точка сборки
перешла в эту позицию, он стал старым и на вид, и по поведению, и по
чувствам.
Я попросил его пояснить идею вызова "намерения" с помощью глаз. У
меня было слабое представление, что я понимаю ее, но не могу
сформулировать даже для себя то, что я знаю.
- Единственно, что можно сказать об этом, это то, что "намерение"
"намеренно" вызывается с помощью глаз, - сказал он. - я знаю, что это так.
И тем не менее, как и ты, я не могу определить точно, что я знаю. Маги
разрешили это частное затруднение принятием того, что является крайне
ясным
- Люди бесконечно сложнее и таинственнее самых буйных наших фантазий.
Я настаивал, что он почти не ответил на этот вопрос.
- Все, что я могу сказать - это то, что глаза делают это, - сказал он
резко. - я не знаю, как, но они делают это. Они вызывают "намерение"
чем-то неопределенным, что имеется в них, в их блеске. Маги говорят, что
"намерение" переживается глазами, а не разумом.
Он отказался добавить еще что-нибудь и вернулся к объяснению моего
воспоминания. Он сказал, что, когда его точка сборки достигла определенной
