краеугольным камнем его учения и которое включало в себя следующие базовые
предпосылки:
1. Вселенная является безграничным скоплением энергетических полей,
похожих на нити света.
2. Эти энергетические поля, называемые эманациями орла,
распространяются из источника невероятных пропорций, метафорически
называемого орлом.
3. Человеческие существа также состоят из неисчислимого количества
тех же нитеобразных энергетических полей. Эти эманации орла образуют
полностью закрытое скопление, которое проявляет себя как шар света
размером с человеческое тело с руками, вытянутыми в стороны - нечто
похожее на светящееся гигантское яйцо.
4. Только очень небольшая группа энергетических полей внутри
светящегося шара освещена точкой интенсивной яркости, расположенной на
поверхности шара.
5. Восприятие имеет место, если энергетические поля в этой маленькой
группе, в непосредственном окружении точки яркости, простирают свой свет
освещая идентичные энергетические поля снаружи шара. Поскольку
воспринимаются только те энергетические поля, которые освещаются точкой
яркости то эта точка названа "точкой где собирается восприятие "или просто
точкой сборки.
6. Точку сборки можно передвигать с ее обычного местоположения на
поверхности светящегося шара в другое место на поверхности или внутри шара
так как блеск точки сборки освещает любое энергетическое поле, вошедшее с
ней в контакт, то при ее передвижении в новое место проясняются новые
энергетические поля, которые становятся познаваемыми. Это восприятие
известно как видение.
Когда точка сборки сдвинута, становится возможным восприятие
совершенно другого мира-такого же предметного и фактичного, как и тот,
который мы обычно замечаем. Маги идут в этот другой мир за энергией,
силой, решением общих и частных проблем или на встречу с невообразимым.
8. Намерение-это всеобъемлющая сила, которая заставляет нас
воспринимать. Мы воспринимаем не потому, что становимся осведомленнее,
наше восприятие является скорее результатом давления и вторжения
намерения.
9. Цель магов заключена в достижении состояния полного сознания для
того, чтобы испытать все возможности восприятия, доступные человеку. Это
состояние сознания предполагается как прямо противоположное смерти.
Уровень практического знания включается как часть учения мастерства
сознания. На этом практическом уровне дон Хуан обучал процедурам,
необходимым для сдвига точки сборки. Этому служили две великие системы,
изобретенные видящими-агами древних времен: сновидение - контроль и
использование снов, и выслеживание - контроль поведения.
Перемещение точки сборки было существенным маневром, которому
обучался каждый маг. Некоторые из них, нагвали, учились выполнять его для
других. Они были способны выбивать точку сборки с ее привычной позиции,
нанося сильный шлепок по точке сборки. Этот удар, который воспринимался
как удар ладонью по правой лопатке - хотя тела и не касались - переводил в
состояние повышенного сознания.
В соответствии с традицией, исключительно в этих состояниях
повышенного сознания, дон Хуаном выдавалась наиболее важная и драматичная
часть его учения: инструкции для левой стороны. Из-за экстраординарного
качества этих состояний дон Хуан требовал, чтобы я не обсуждал их с
другими, пока мы не закончим все, что входило в схему обучения магов. Это
требование я принял без затруднений. В подобных уникальных состояниях
сознания мои способности понимания инструкций невероятно увеличивались, но
в то же самое время мои способности описания или даже воспоминания их
ухудшались. Я действовал в этих состояниях уверенно и умело, но не мог
ничего вспомнить, перейдя в свое нормальное сознание.
Потребовались годы для создания критического превращения моего
увеличенного сознания в открытую память. Мой рассудок и здравый смысл
замедляли этот темп, сталкиваясь лоб в лоб с нелепой, неправдоподобной
реальностью повышенного сознания и прямого знания. С годами, проистекающее
из этого познавательное расстройство вынудило меня избегать данную
проблему, не думая о ней.
Что бы я ни писал о своем обучении вплоть до сего времени,
рассказывает о том, как дон Хуан обучал меня мастерству сознания. Я не
описывал ни искусства выслеживания, ни мастерства намерения.
Дон Хуан учил меня их принципам и приложениям с помощью двух своих
спутников: магов Висенте Медрано и Сильвио Мануэля, но чему бы я ни учился
у них, все оставалось покрытым мраком в том, что дон Хуан называл
сложностями повышенного сознания. До сих пор для меня было невозможно ни
писать, ни даже думать связанно об искусстве выслеживания и мастерстве
намерения. Моей ошибкой было то, что я считал их объектом нормальной
памяти и воспоминания, они были, и в то же время их не было. Чтобы решить
это противоречие, я не следовал им прямо - что фактически невозможно - а
обходился с ними косвенным путем посредством заключительной темы
инструкции дон Хуана: историй магов прошлого.
Он рассказывал эти истории, раскрывая мне то, что называл
абстрактными ядрами своих наставлений. Но я был неспособен уловить природу
абстрактных ядер несмотря на его исчерпывающие объяснения, которые, как я
теперь знаю, предназначались больше для того, чтобы расширить мой
кругозор, чем для объяснения чего бы то ни было рациональным способом. Его
манера изложения заставила меня многие годы верить в то, что объяснения
абстрактных ядер были похожи на ученые отчеты, и все, что я мог делать при
таких обстоятельствах, так это принимать их как данное. Они стали частью
моего молчаливого одобрения его учения, но без полной оценки моего
участия, которое было существенно для их понимания.
Дон Хуан представил три серии по шесть абстрактных ядер в каждой,
которые располагались по степени возрастающей сложности. Здесь я описываю
первую серию, которая состоит из манифестаций духа, стука духа,
надувательства духа, нашествия духа, требований намерения, и управления
намерением.
1. МАНИФЕСТАЦИИ ДУХА. ПЕРВОЕ АБСТРАКТНОЕ ЯДРО
Дон Хуан всякий раз, когда это было уместно, рассказывал мне короткие
истории о магах своей линии, и особенно о своем учителе, нагвале Хулиане
на самом деле это были не истории, а скорее описание способов поведения
этих магов и аспектов их индивидуальностей. Каждый из этих рассказов был
предназначен для того, чтобы пролить свет на определенный предмет в моем
обучении.
Я слышал те же истории и от других пятнадцати членов группы магов дон
Хуана, но ни один из этих рассказов не давал мне ясного образа людей,
которых они описывали. Так как я не мог убедить дон Хуана дать мне
побольше подробностей об этих магах, я покорился мысли о том, что никогда
не узнаю их сколь-либо глубже.
Как-то после полудня, в горах южной мексики, дон хуан, объяснив мне
кое-что о сложностях мастерства сознания, сделал заявление, которое
поставило меня в тупик.
- я думаю, наступило время поговорить о магах нашего прошлого, -
сказал он.
Дон Хуан объяснил, что это необходимо для того, чтобы я начал
составление выводов, основанных на систематическом обзоре прошлого -
выводов как о мире ежедневных дел, так и о мире магов.
- Маги жизненно заинтересованы в своем прошлом, - сказал он.
- Я не имею в виду их личного прошлого. Для магов их прошлым является
то, что делалось другими магами в давно прошедшие дни. И то, чем мы сейчас
займемся, будет исследованием этого прошлого.
- Средний человек тоже пересматривает прошлое, но пересматривает
главным образом свое личное прошлое и делает это ради своего собственного
оправдания. Маги заняты противоположным - они советуются с прошлым, чтобы
получить ориентир.
Но разве это не делает каждый? Смотреть на прошлое, чтобы получить
ориентир.
- Нет! - настойчиво возразил он. - средний человек измеряет себя по
отношению к прошлому, к личному прошлому или прошлому знанию его времени,
пытаясь найти оправдание своему настоящему или будущему поведению, либо
создать для себя образец. А маги искренне ищут в своем прошлом только
ориентир.
- Дон Хуан, а может быть вопрос прояснится для меня, если ты
расскажешь, что для мага является ориентиром?
- Для магов установление ориентиров означает получение шанса
исследовать намерение, - ответил он. - Это является точной целью нашей
финальной цели инструкций. И ничто не дает магам лучшего взгляда на
намерение, чем исследование историй других магов, сражавшихся за понимание
той же силы.
Он объяснил, что исследуя свое прошлое, маги его линии тщательно
отмечали основной абстрактный порядок своего знания.
- В магии существует двадцать одно абстрактное ядро, - продолжал дон
Хуан - далее имеется множество историй, основанных на этих абстрактных
ядрах, историй о нагвалях нашей линии, сражавшихся за понимание духа.
Пришло время раскрыть тебе абстрактные ядра и магические истории.
Я ждал, что дон Хуан начнет рассказывать мне истории, но он сменил
тему и вновь вернулся к объяснению сознания.
- Подожди минутку, - запротестовал я. - а как же с магическими
историями. Ты расскажешь мне их?
- Конечно расскажу, - ответил он. - Но это не те истории, которые
можно рассказывать как сказки. Тебе предстоит продумать через них свой
путь, а затем переосмыслить их - прожить их заново, так сказать.
Наступило долгое молчание. Я стал очень осторожным и боялся, что если
вновь начну настаивать на том, чтобы он рассказал мне истории, мне
придется взять на себя ответственность за то, о чем я позже буду сожалеть.
Но любопытство оказалось большим, чем здравый смысл.
- Ну что же, продолжим эту тему, - проквакал я.
Дон Хуан, явно уловив суть моих мыслей, злобно усмехнулся.
Он встал и дал мне знак следовать за ним. До этого мы сидели среди
каких-то сыпучих скал на дне оврага. Было около пяти часов вечера. Небо
потемнело и стало облачным. Низкие, почти черные дождевые облака неслись
чуть выше вершин на восток. В сравнении с ними облака в вышине создавали
впечатление, что небо к югу проясняется. Немного раньше шел ливень, а
теперь казалось, что дождь отступил в свое убежище, оставив вместо себя
только угрозу.
По идее я должен был замерзнуть до костей-было очень холодно. Но мне
было тепло. Когда я вцепился в камень, который дон Хуан дал мне подержать
я понял, что ощущение тепла в почти ледяной мороз было знакомо мне, хотя и
удивляло меня каждый раз. Как только я начинал замерзать, дон Хуан давал
мне подержать ветку или камень, либо засовывал под мою рубашку на верхнюю
часть грудной кости горсть листьев, и это было достаточно, чтобы повысить
температуру моего тела.
Я безуспешно пытался самостоятельно восстановить эффект его помощи.
Как-то он сказал мне, что это не помощь, а его внутреннее молчание,
которое делает меня теплым, причем ветви, камни и листья использовались
как прием ловли моего внимания и поддержания его в фокусе.
Быстро передвигаясь, мы влезли на крутой западный склон горы и почти
у самой вершины достигли скалистого уступа. Мы находились в предгорье
высокого горного хребта. Со скалистого уступа я увидел, что туман начал
смещаться к южному концу долины, которая расстилалась под нами. Низкие,
тон кие облака, казалось, наступали на нас, срываясь с черно-зеленых
высоких горных вершин и соскальзывая на запад. После дождя, под темным
