боюсь, но только непроизвольно, потерять свою ясность.
- Дуй, дуй, - приказал он мне спокойно. - только одна чашка.
Я потянул трубку и услышал шуршание смеси, занимавшейся огнем. Я
почувствовал мгновенно холод во рту и в носу. Когда я сделал последнюю
затяжку, я почувствовал, что вся внутренность моего тела была покрыта
особым ощущением холодного тепла.
Дон Хуан взял у меня трубку и постучал чашкой по ладони, чтобы выбить
остаток. Затем, как он делал всегда, он смочил свой палец слюной и протер
им внутри чашки.
Мое тело онемело, но я мог двигаться. Я изменил положение, чтобы
сесть более удобно.
- Что должно случиться? - спросил я.
Мне было несколько трудно говорить.
Дон Хуан очень бережно убрал свою трубку в чехол и завернул его в
длинный кусок ткани. Затем он встал прямо против меня. Я почувствовал
головокружение; мои глаза непроизвольно закрылись. Дон Хуан энергично
встряхнул меня и приказал мне не спать. Он сказал, что я знаю очень
хорошо, что если я усну, то я умру. Это встряхнуло меня. Мне пришло в
голову, что дон Хуан говорил мне это, может быть, чтобы сохранить меня
пробужденным, но, с другой стороны, мне также пришло в голову, что он мог
быть прав. Я как можно шире раскрыл свои глаза, и это заставило дона Хуана
рассмеяться. Он сказал, что я должен ждать и не закрывать глаз все время,
и что в определенный момент я смогу увидеть хранителя другого мира.
Я почувствовал очень неприятный жар во всем моем теле; я попытался
изменить положение, но я не мог сдвинуться. Я хотел обратиться к дону
Хуану, но слова, казалось, были так глубоко внутри меня, что я не мог
вытянуть их. Тогда я упал на левую сторону и обнаружил себя смотрящим на
дона Хуана с пола.
Он наклонился и приказал мне шепотом не смотреть на него, а
пристально смотреть в точку на циновке, которая была прямо против моих
глаз. Он сказал, что я должен смотреть одним глазом, левым, и что рано или
поздно я _у_в_и_ж_у_ хранителя.
Я направил пристальный взгляд на точку, которую он указал, но ничего
не видел. В некоторый момент, однако, я заметил мошку, летавшую перед
моими глазами. Она села на циновку. Я следил за ее движениями. Она
приблизилась очень близко ко мне, так близко, что мое зрительное ощущение
затуманилось. И затем, внезапно, я почувствовал, что я как бы поднялся.
Это было очень сбивающее с толку ощущение и заслуживало некоторого
объяснения, но для этого не было времени. У меня было полное ощущение, что
я видел прямо вперед от моего обычного уровня глаз, и то, что я увидел,
потрясло все фибры моего существа. Нет способа, чтобы описать
эмоциональный толчок, который я пережил. Прямо передо мной было
гигантское, чудовищное животное. Действительно чудовищная вещь! Никогда в
самых диких фантазиях у меня не было столкновений ни с чем, подобным
этому. Я смотрел на него в совершенном, крайнем замешательстве.
Первой вешью, которую я действительно заметил, был его размер. Я
подумал по какой-то причине, что оно, должно быть, было около ста футов
высотой. Оно, казалось, стояло прямо, хотя я не мог понять, как оно
стояло. Затем я заметил, что оно имело крылья, два коротких, широких
крыла. В этом месте я стал сознавать, что я настойчиво рассматриваю
животное, как будто оно было обычного вида, то есть я смотрел на него.
Однако, я не мог в действительности смотреть на него путем, каким я привык
смотреть. Я понял, что я, скорее, замечал его по частям, как будто,
картина становилась более ясной, когда добавлялись части. Его тело было
покрыто пучками черных волос. У него было длинное рыло, которое сочилось.
Его глаза были выпуклые и круглые, подобно двум огромным белым шарам.
Затем оно начало махать крыльями. Это было не движение крыльев, как у
птиц, а трепетание, вибрация. Оно набрало скорость и начало кружиться
передо мной; это был не полет, а, скорее, торможение с поразительной
скоростью и проворством, всего в нескольких дюймах над землей. В этот
момент я обнаружил себя поглощенным в наблюдение за его движением. Я
подумал, что его движения были безобразны, но однако, его скорость и
легкость были великолепны.
Оно покружилось дважды передо мной, вибрируя своими крыльями, и все,
что сочилось из его рта, летело во всех направлениях. Затем оно описало
круг и заскользило прочь с неописуемой скоростью, пока не исчезло из вида.
Я пристально смотрел в направлении, в котором оно улетело, так как ничего
не было, что я мог бы делать. У меня было очень странное ощущение тяжести,
ощущение существа, неспособного собрать свои мысли связно. Я не мог
сдвинуться. Я был как будто приклеен к месту.
Затем я увидел вдали нечто, похожее на пятно; спустя мгновение
громадный зверь снова кружился на полной скорости передо мной. Его крылья
были все ближе и ближе к моим глазам, пока не достигли меня. Я
почувствовал, что его крылья действиетльно достали меня, они были здесь. Я
пронзительно закричал со всей своей силой, собрав в одно самые мучительные
усилия, которые я когда-либо имел.
Следующей вещью, которую я осознал, было то, что я сидел на своей
циновке, и дон Хуан тер мой лоб. Он натер мои руки и ноги листьями, затем
он отвел меня к канаве позади его дома, снял с меня одежду и полностью
окунул меня в воду; затем вытащил меня и окунул меня снова и снова.
Когда я лежал в мелкой канаве, дон Хуан вынимал мою левую ногу время
от времени и похлопывал осторожно по подошве. После этого я чувствовал
щекотание. Он заметил это и сказал, что я был в порядке. Я оделся, и мы
вернулись в его дом. Я снова сел на свой соломенный мат и попытался
заговорить, но почувствовал, что не мог сконцентрироваться на том, что я
хотел сказать, хотя мои мысли были очень ясными. Я был удивлен, поняв, как
много концентрации необходимо, чтобы говорить. Я также заметил, что для
того, чтобы сказать что-либо, я останавливал взгляд на вещах. У меня было
впечатление, что я запутался очень глубоко, и когда я хотел говорить, я
должен был всплыть подобно водолазу; я должен был подняться, как будто
притянутый своими словами. Дважды пытался откашляться обычным способом. Я
мог сказать тогда все, что я хотел, но я не мог. Я предпочитал оставаться
на необычном уровне тишины, где я мог только смотреть. У меня было
чувство, что я постучался в то, что дон Хуан называл "видение", и это
сделало меня очень счастливым.
Потом дон Хуан дал мне суп и лепешки и велел мне есть. Я мог есть без
какого-либо усилия и без потери того, что, я думал, было моей "силой
видения". Я фокусировал свой пристальный взгляд на всем вокруг меня. Я был
убежден, что я мог "видеть" все, и, тем не менее, весь мир выглядел таким
же, насколько я оценивал. Я старался "видеть" до тех пор, пока не стало
совершенно темно. Наконец, я перестал стараться, лег и заснул.
Я проснулся, когда дон Хуан покрывал меня одеялом. У меня болела
голова и тошнило. Потом я почувствовал себя лучше и крепко заснул до
следующего дня.
Утром я был собой снова. Я нетерпеливо спросил дона Хуана:
- Что происходило со мной?
Дон Хуан скромно засмеялся.
- Ты ходил смотреть хранителя, и, конечно, ты нашел его, - сказал он.
- Но что это было, дон Хуан?
- Страж, хранитель, часовой другого мира, - сказал дон Хуан
убедительно.
Я намеревался рассказать ему подробности об этом зловещем и
безобразном звере, но он не обратил внимания на мою попытку, сказав, что
мое переживание не было особенным, что любой человек мог пережить это.
Я сказал ему, что хранитель вызвал во мне такой шок, что я
действительно не был еще способен думать об этом.
Дон Хуан рассмеялся и высмеял то, что он называл сверхдраматической
наклонностью моей натуры.
- Эта вещь, чем бы она ни была, задела меня, - сказал я. - это было
так реально, как ты и я.
- Конечно, это было реально. Причинила ли она вам боль, или нет?
Когда я вспоминал свои переживания, мое возбуждение росло. Дон Хуан
велел мне успокоиться. Затем он спросил меня, действительно ли я боялся
его; он подчеркнул слова "действительно".
- Я был ошеломлен, - сказал я. - Никогда в моей жизни у меня не было
переживания такого благоговейного страха.
- Брось, - сказал он, смеясь. - Тебе было нечего бояться.
- Я клянусь тебе, - сказал я м искренней страстью, - что если бы я
мог двигаться, я убежал бы в истерике.
Он нашел мое утверждение очень забавным и захохотал во все горло.
- Что же заставило меня видеть это чудовище, дон Хуан?
Он стал серьезным и пристально посмотрел на меня.
- Это был страж, - сказал он. - если ты хочешь _в_и_д_е_т_ь_, ты
должен победить стража.
- Но как я могу победить его, дон Хуан? Он, возможно, сто футов
высотой.
Дон Хуан засмеялся так сильно, что слезы потекли из его глаз.
- Почему ты не позволяешь мне рассказать тебе о том, что я видел,
таким образом здесь не было бы ничего непонятного? - сказал я.
- Если это делает тебя счастливым, продолжай, рассказывай мне.
Я рассказал все, что я мог вспомнить, но это, казалось, не изменило
его настроения.
- Однако, в этом ничего нового, - сказал он, улыбаясь.
- Но как ты ожидаешь, что я смогу победить вещь, подобную этой? Чем?
Он замолчал и совершенно успокоился. Затем он повернулся ко мне и
сказал:
- Ты боялся в действительности? Тебе было больно, но ты не боялся.
Он откинулся на какие-то узлы и закинул руки за голову. Я подумал,
что он оставил этот разговор.
- Ты знаешь, - сказал он неожиданно, смотря на крышу рамады, - каждый
человек может _в_и_д_е_т_ь_ стража. Страж иногда является некоторым из нас
устрашающим зверем высотой до неба. Ты счастливец; для тебя он был только
сто футов высотой. И все же его секрет очень прост.
Он замолчал на мгновение и замурлыкал мексиканскую песенку.
- Страж другого мира был комар, - сказал он медленно, как будто
измеряя действие своих слов.
- Извините.
- Страж другого мира - комар, - повторил он. - то, с чем ты
встретился вчера, был комар; и этот маленький комар не пропустит тебя,
пока ты не победишь его.
В этот момент я не хотел верить в то, что говорил дон Хуан, но,
припомнив по порядку свою встречу, я должен был согласиться, что в один
момент я смотрел на комара, а мгновение спустя произошел вид миража, и я
увидел зверя.
- Но как мог комар повредить мне, дон Хуан? - спросил я,
действительно сбитый с толку.
- Он был не комаром, когда причинял тебе боль, - сказал он, - он был
стражем другого мира. Возможно, однажды ты соберешься с мужеством победить
его. Не теперь, я думаю; теперь он для тебя стофутовый брызгающий зверь.
Но нечего говорить об этом. Стоять перед ним - это не подвиг; поэтому,
если ты хочешь знать больше об этом, ты должен найти стража снова.
Два дня спустя, 11 ноября, я снова курил смесь дона Хуана.
Я попросил дона Хуана дать мне покурить еще раз, чтобы найти стража.
Я попросил его не сразу, а после долгого размышления. Моя
заинтересованность стражем была намного больше моего страха или неудобства
потерять свою ясность.
Процедура была такой же. Дон Хуан набил трубку, и, когда я кончил все
содержимое, он взял ее и спрятал.
Эффект был заметно медленнее. Когда я почувствовал небольшое
головокружение, дон Хуан подошел ко мне и, взяв мою голову руками, помог
мне лечь на левый бок. Он велел мне вытянуть ноги и расслабиться, а затем
помог мне поставить мою правую руку перед собой, на уровне моей груди. Он
