не в_и_д_е_л_.
- Может быть, если бы ты, дон Хуан, сказал мне заранее на что
смотреть...
Он прервал меня и сказал, что это только мешало бы дону Хенаро, если
бы он стал давать мне инструкции. Если бы я знал, что именно должно
произойти, то мои нити были бы возбуждены и взаимодействовали бы с нитями
дона Хенаро.
- Если бы ты мог _в_и_д_е_т_ь_, - сказал он, - то тебе было бы ясно
уже с первого же шага, сделанного Хенаро, что он не поскальзывался, когда
взбирался к вершине водопада. Он ослаблял свои щупальца. Дважды он
охватывал ими камни и повисал на голой скале, как муха. Когда он поднялся
на вершину и был готов пересечь воду, он сфокусировал их на небольшом
камне на середине потока, и когда они были там надежно закреплены, он
позволил щупальцам перебросить (перетащить рывком) его туда. Хенаро вовсе
не прыгал и поэтому мог приземляться на скользкую поверхность совсем
маленьких камней на самом краю водопада. Его нити были постоянно тщательно
обернуты вокруг каждого камня, который он использовал.
Он не стоял очень долго на первом камне, потому что остальные его
нити были закреплены за другой, еще более маленький камень в том месте,
где напор воды был наибольшим. Его щупальца перетащили его вновь, и он
приземлился на него. Это была самая выдающаяся вещь, которую он сделал.
Поверхность камня была слишком маленькой для того, чтобы человек мог на
нем стоять, и напор воды сбросил бы его в пропасть, если бы он не оставил
часть своих нитей на первом камне.
В этом втором положении он стоял долгое время, потому что ему нужно
было опять вытянуть свои щупальца и послать их на другую сторону водопада.
Когда он закрепил их там, ему нужно было освободить нити, закрепленные на
первом камне.
Это было очень хитро. Пожалуй, только один Хенаро мог сделать это. Он
чуть не потерял свою хватку, или может, он просто дурачил нас, мы этого
никогда наверняка не узнаем. Лично я действительно думаю, что он чуть не
потерял свою хватку. Я знаю это потому, что он напрягся и выбросил через
воду великолепный пучок, подобный лучу прожектора. Я чувствую, что один
лишь этот пучок мог перетянуть его на другую сторону. Когда он оказался на
другой стороне, он встал и дал своим нитям сиять, как множество огней. Это
он сделал специально для тебя. Если бы ты был способен _в_и_д_е_т_ь_, то
это ты бы _у_в_и_д_е_л_.
Хенаро стоял там, глядя на тебя и тогда узнал, что ты не _в_и_д_е_л_.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗАДАЧА "ВИДЕНЬЯ"
7
Дона Хуана не было дома, когда я приехал к нему в полдень 8 ноября
1968 года. Я не имел представления, где его искать, поэтому я сидел и
ждал. По какой-то неизвестной мне причине я знал, что он скоро вернется.
Немного погодя, дон Хуан вошел в дом. Он кивнул мне. Мы обменялись
приветствиями. Он, казалось, устал и лег на циновку. Он пару раз зевнул.
Идея _в_и_д_е_н_ь_я_ стала для меня камнем преткновения, и я решил
воспользоваться опять его галлюциногенной курительной смесью. Сделать
такое решение было ужасно трудно, поэтому я хотел еще немного обговорить
этот вопрос.
- Я хочу учиться _в_и_д_е_т_ь_, дон Хуан, - сказал я. - Но я
действительно не хочу ничего принимать. Я не хочу курить твою смесь. Как
ты думаешь, есть ли какой-нибудь шанс для меня научиться _в_и_д_е_т_ь_ без
этого.
Он сел, секунду пристально смотрел на меня, а затем лег опять.
- Нет, - сказал он. - тебе придется воспользоваться дымком.
- Но ты говорил, что я был на грани _в_и_д_е_н_ь_я_ у дона Хенаро.
- Я хотел сказать, что что-то в тебе светилось, как будто ты
действитедьно осознавал то, что делает Хенаро, но ты просто смотрел. В
тебе, очевидно, есть что-то, что напоминает _в_и_д_е_н_ь_е_, но не
является им. Ты набит до краев, и только дымок может помочь тебе.
- Но зачем нужно курить? Почему нельзя просто научиться _в_и_д_е_т_ь
самому? У меня очень сильное желание, разве этого недостаточно?
- Нет, этого недостаточно. _В_и_д_е_н_ь_е_ - не так просто, и только
курение может дать тебе скорость, которая необходима для того, чтобы
уловить отблеск того ускользающего мира. Иначе ты будешь только
с_м_о_т_р_е_т_ь_.
- Что ты имеешь в виду под ускользающим миром?
- Мир, когда ты _в_и_д_и_ш_ь_, не таков, каким ты представляешь его
себе сейчас. Это, скорее, ускользающий мир, который движется и изменяется.
Может быть, можно научиться самому воспринимать этот ускользающий мир, но
добра из этого не выйдет, потому что тело разрушается от стресса. С другой
стороны, с курением никогда не страдаешь от утомления. Курение дает
необходимую скорость для того, чтобы поймать ускользающее движение мира, и
в то же время оно сохраняет тело и его силы незатронутыми.
- Хорошо, - сказал я драматически. - Я не хочу больше ходить вокруг
да около. Я буду курить.
Он рассмеялся над моим проявлением эмоций.
- Выброси это из головы, - сказал он. - Ты всегда хватаешься не за
то, за что следует. Теперь ты считаешь, что простое решение позволить
дымку вести себя может дать тебе _в_и_д_е_н_ь_е_. Нужно еще многое. Для
чего угодно всегда нужно еще многое.
На секунду он стал серьезным.
- Я был с тобой очень осторожен, и мои поступки были обдуманны, -
сказал он, - потому что мескалито захотел, чтоб ты узнал мое знание. Но я
знаю, что у меня не будет времени, чтобы научить тебя всему, что я хочу. У
меня будет время только на то, чтобы поставить тебя на дорогу и верить,
что ты будешь искать также, как искал я сам. Я должен признать, что ты
более упрям и менее восприимчив, чем я. В то же время ты имеешь иные
взгляды, и то, какое направление примет твоя жизнь - вещь, которую я не
могу предвидеть.
Его рассудительный тон голоса, что-то в его поведении вызвало во мне
старое чувство, смесь страха, одиночества и ожидания.
- Скоро мы узнаем, где ты стоишь, - сказал он загадочно.
Больше он ничего не сказал. Немного погодя он вышел из дома. Я вышел
следом и стоял перед ним, не зная, то ли сесть, то ли распаковать свертки,
которые я привез ему.
- Это будет опасно? - спросил я просто, чтобы что-нибудь сказать.
- Все опасно, - сказал он.
Дон Хуан, видимо, не был расположен говорить мне что-нибудь еще. Он
собрал какие-то маленькие узлы, лежавшие в углу, и сложил их в сетку. Я не
предлагал ему помощь, потому что знал, если она ему понадобится, то он
попросит об этом. Потом он лег на соломенную циновку. Он велел мне
расслабиться и отдохнуть. Я лег на свою циновку и попытался заснуть, но я
не был усталым. Предыдущей ночью я остановился в мотеле и проспал до
полудня, зная, что до дома дона Хуана мне ехать всего три часа.
Он тоже не спал. Хотя его глаза были закрыты, я заметил почти
неуловимые ритмические движения его головы. Мне подумалось, что он,
пожалуй, поет про себя.
- Поедим что-нибудь, - внезапно сказал дон Хуан, и его голос заставил
меня подскочить. - Тебе понадобится вся твоя энергия. Ты должен быть в
хорошей форме.
Он приготовил суп, но я не был голоден.
На следующий день, 9 ноября, дон Хуан позволил мне съесть лишь крошку
пищи и велел отдыхать. Я лежал все утро, но расслабиться не мог. Я не имел
представления, что у дона Хуана на уме, но что хуже всего, я не был уверен
и в том, что на уме у меня самого.
Около трех часов дня мы сидели под его рамадой. Я был очень голоден.
Несколько раз я предлагал, чтобы мы поели, но он отказывался.
- Ты не готовил смесь уже три года, - внезапно сказал он. - тебе
придется курить мою смесь, поэтому будем считать, что я собрал ее для
тебя. Тебе понадобится ее совсем немного. Я один раз набью трубку. Ты всю
ее выкуришь и затем отдохнешь. Потом придет хранитель другого мира. Ты не
будешь ничего делать, только наблюдать за ним. Наблюдай, как он двигается;
наблюдай за всем, что он делает. Твоя жизнь может зависеть от того,
насколько хорошо ты следишь.
Дон Хуан так внезапно прервал свои инструкции, что я не знал, что
сказать и даже что подумать. Какое-то время я бормотал что-то
неразборчивое. Я не мог привести в порядок свои мысли. Наконец, я спросил
первое, что пришло мне в голову.
- Кто такой сторож?
- Ты _у_в_и_д_и_ш_ь_ его, - сказал он. - Он охраняет другой мир.
- Какой мир? Мир мертвых?
- Это не мир мертвых и не мир чего-нибудь еще. Это просто другой мир.
Нет пользы говорить тебе об этом. Ты увидишь это сам. - С этим дон Хуан
пошел в дом. Я последовал за ним в его комнату.
- Подожди, подожди, дон Хуан. Что ты собираешься делать?
Он не отвечал. Он вытащил из мешочка свою трубку и сел на соломенный
мат в центре комнаты, инквизиторски глядя на меня. Казалось, он ждал моего
согласия.
- Ты дурак, - сказал он мягко. - Ты не боишься. Ты просто говоришь
себе, что ты боишься.
Он медленно покачал головой с боку на бок. Затем он достал небольшой
мешочек с курительной смесью и набил трубку.
- Я боюсь, дон Хуан. Я действительно боюсь.
- Нет, это не страх.
Я отчаянно старался выиграть время и начал длинное обсуждение природы
моих чувств.
Я искренне считал, что боюсь, но он указал мне на то, что дыхание мое
не прерывисто, и сердце мое бьется не быстрее, чем обычно.
Я немного подумал о том, что он сказал. Он ошибался; у меня было
много физических изменений, обычно связанных со страхом, и я был в
отчаяньи. Чувство надвигающегося рока окрасило все вокруг меня. Желудок
мой был неспокоен, и я был уверен, что побледнел; ладони мои сильно
вспотели, и, тем не менее, я действительно думал, что я боюсь.
У меня не было того чувства страха, к которому я привык за свою
жизнь. Страх, который всегда был неразрывно моим, отсутствовал. Я
разговаривал, шагая взад и вперед по комнате перед доном Хуаном, который
все еще сидел на своей циновке, держа свою трубку и инквизиторски на меня
глядя.
Наконец, рассмотрев все это, я пришел к заключению, что то, что я
чувствовал вместо обычного страха, было глубокое чувство неудовольствия
при одной только мысли о том смешении понятий, которое сохдается при
принятии галлюциногенных растений.
Дон Хуан пристально смотрел на меня в этот момент, затем он взглянул
позади меня, прищурившись, как будто он старается обнаружить что-то на
расстоянии.
Я продолжал ходить взад и вперед перед ним до тех пор, пока он твердо
не сказал мне, чтобы я сел и расслабился. Несколько минут мы тихо сидели.
- Ты не хочешь потерять свою ясность? - сказал он внезапно.
- Да, дон Хуан, - ответил я.
Он засмеялся с явным удовольствием.
- Ясность, второй враг человека знания, написана на тебе. Ты не
боишься, - сказал он убежденно, - но теперь ты не хочешь потерять свою
ясность, и так как ты дурак, ты называешь это страхом.
Он довольно засмеялся.
- Принеси мне угли, - приказал он.
Его тон был мягким и успокаивающим. Я автоматически встал и вышел за
дом, чтобы собрать небольшие кусочки горящего угля от костра, положил их
на маленькую плитку камня и вернулся в комнату.
- Выходи на крыльцо, - громко позвал дон Хуан снаружи.
Он положил соломенную подстилку на место, где я обычно сидел. Я
положил угли рядом с ним, и он подул на них, чтобы развести огонь. Я
собирался сесть, но он остановил меня и велел мне сесть на край циновки.
Затем он положил кусочек угля в трубку и вручил ее мне. Я взял ее. Я был
удивлен тихой убедительностью, с которой дон Хуан управлял мной. Я не мог
придумать, что сказать. У меня не было аргументов. Я был убежден, что не
