принесут мне болезнь. Он добавил, что если я заболею в результате вреда,
причиненного растениям, то я, тем не менее, не признаю этого и предпочту
считать это гриппом. Оба они опять провели момент веселья, затем дон Хуан
вновь стал серьезен и сказал, что если я не думаю о своей смерти, то вся
моя личная жизнь будет только личным хаосом. Он взглянул очень резко.
- Что еще может быть у человека, кроме его жизни и его смерти? -
сказал он мне.
В этот момент я почувствовал, что совершенно необходимо все это
записать и внобь взялся за блокнот. Дон Хенаро уставился на меня и
улыбнулся. Затем он склонил голову немного набок и раскрыл ноздри. Он,
очевидно, имел замечательный контроль над мышцами, управляющими ноздрями,
потому что они раскрылись в два раза против своего обычного размера.
Что было наиболее комичным в его клоунаде, так это не столько его
жесты, как его собственная реакция на них. После того, как он расширил
свои ноздри, он склонился вперед и вновь привел свое тело в ту же странную
перевернутую позу сидения на голове.
Дон Хуан смеялся, пока слезы не потекли у него по щекам. Я чувствовал
себя несколько раздраженным и смеялся нервно.
- Хенаро не любит писать, - сказал он как объяснение.
Я отложил свои заметки, но дон Хенаро сказал, что все в порядке с
писанием, потому что он на самом деле не возражает против этого. Он
повторил те же самые ребячливые движения, и оба они опять реагировали так
же.
Дон Хуан взглянул на меня, все еще смеясь, и сказал, что его друг
изображает меня. Что у меня есть привычка раздувать ноздри, как только я
начинаю писать, и что дон Хенаро думает, что пытаться стать магом,
записывая поучения, также абсурдно, как сидеть на голове, поэтому он и
принимает такую абсурдную позу, перенося вес своего сидящего тела на одну
голову.
- Может быть, ты не находишь это забавным, - сказал дон Хуан, - но
только один Хенаро может сидеть на голове, и только один ты можешь думать
о том, чтобы стать магом, записывая поучения.
Оба они опять имели взрыв смеха, и дон Хенаро повторил свое
невероятное движение.
Мне нравился он. В его поступках было так много грации и прямоты.
- Приношу свои извинения, дон Хенаро, - сказал я, указывая на
блокнот.
- Все в порядке, - сказал он и опять хмыкнул.
Я больше не мог писать. Они очень долго продолжали говорить о том,
как растения действительно могут убить и как маги используют это качество
растений. Оба они продолжали смотреть на меня, когда говорили, как бы
ожидая, что я буду писать.
- Карлос, как лошадь, которая не любит быть оседланной, - Сказал дон
Хуан. - С ним надо быть очень деликатным. Ты испугал его, и теперь он не
хочет писать.
Дон Хенаро расширил свои ноздри и сказал с насмешливой просьбой,
гримасничая и вытягивая губы куриной попкой:
- Продолжая, Карлуша, пиши. Пиши, пока у тебя не отвалится большой
палец.
Дон Хуан поднялся, вытягивая руки и выгибая спину. Несмотря на
преклонный возраст, его тело было сильным и гибким. Он пошел в кусты с
краю дома, и я остался наедине с доном Хенаро. Он посмотрел на меня, и я
отвел глаза, потому что он заставлял меня чувствовать себя скованным.
- Не говори, что ты даже не хочешь смотреть на меня, - сказал он с
крайне ребячливой интонацией.
Он раздул ноздри и заставил их дрожать. Затем он поднялся и повторил
движения дона Хуана, выгибая спину и вытягивая руки, но при этом его тело
приняло крайне невероятное положение; это была действительно неописуемая
поза, которая совмещала в себе исключительное чувство пантомимы и чувство
загадочности. Она бросила меня в дрожь. Это была мастерская карикатура на
дона Хуана.
В этот момент дон Хуан вернулся и заметил жест, а также, видимо, и
его значение. Он сел, посмеиваясь.
- Куда дует ветер? - значительно спросил дон Хенаро.
Дон Хуан указал движением головы на запад.
- Я лучше пойду туда, куда ветер дует, - сказал дон Хенаро с
серьезным выражением. Затем он повернулся ко мне и покачал мне пальцем.
- И не обращай внимания, если услышишь странный звук, - сказал он. -
когда Хенаро срет - горы трясутся.
Он прыгнул в кусты, и мгновение спустя я услышал очень странный звук,
глубокий неземной грохот. Я не знал, как его объяснить. Я взглянул на дона
Хуана, ища объяснения, но он согнулся вдвое от хохота.
17 октября 1968 г.
Я не помню, что побудило дона Хенаро рассказать мне об устройстве
"того света", как он его называл. Он сказал, что мастер-маг бывает орлом
или, скорее, что он может превращаться в орла; с лругой стороны, злой маг
бывает совой. Дон Хенаро сказал, что злой маг - это дитя ночи, и для
такого человека самые полезные животные - это пума и другие дикие кошки,
или ночные птицы, особенно совы. Он сказал, что "брухос лирикос",
лирические маги, имея в виду магов-дилетантов, предпочитают других
животных, ворону, например. Дон Хуан засмеялся, он слушал молча. Дон
Хенаро повернулся к нему и сказал:
- Это правда, ты же знаешь это, Хуан. Затем он сказал, что мастер-маг
может взять своего ученика с собой в путешествие и, фактически, пройти
через 10 слоев того света. Мастер, имея в виду, что он орел, может начать
с самого первого нижнего слоя и затем проходить через каждый последующий
мир, пока не достигнет вершины. Злые маги и дилетанты могут, в лучшем
случае, сказал он, проходить только через три слоя.
Дон Хенаро коснулся того, что представляют собой эти ступени, сказав:
- Начинаешь с самого дна, и затем твой учитель берет тебя с собой в
полет, и вскоре - бум... Ты проходишь сквозь первый слой. Затем, немного
погодя, - бум... Ты проходишь сквозь второй; и - бум... Ты проходишь
сквозь третий...
Дон Хенаро провел меня через 10 бумов до последнего слоя мира. Когда
он окончил говорить, дон Хуан посмотрел на меня и понимающе улыбнулся.
- Разговор - не предрасположенность Хенаро, - сказал он, - но если ты
хочешь получить урок, то он поучит тебя о равновесии вещей.
Дон Хенаро подтверждающе кивнул. Он сложил губы и полуприкрыл глаза.
Мне его жест показался чудесным. Дон Хенаро поднялся, и также сделал дон
Хуан.
- Ладно, - сказал дон Хенаро. - Мы можем поехать и подождать Нестора
и Паблито. Они уже свободны. По четвергам они рано освобождаются.
Оба они сели ко мне в машину; дон Хуан сел спереди. Я ни о чем не
спрашивал их, а просто завел мотор. Дон Хуан направлял меня к месту,
которое, по его словам, было домом Нестора. Дон Хенаро вошел в дом и
немного погодя вышел в сопровождении Нестора и Паблито, двух молодых
людей, которые были его учениками.
Все они сели ко мне в машину, и дон Хуан сказал, чтобы я ехал по
дороге, ведущей к западным горам.
Мы оставили мою машину на краю грунтовой дороги и пошли пешком вдоль
берега реки, ширина которой была, вероятно, 5-6 метров, до водопада,
видимого уже с того места, где я остановил машину.
Было около четырех часов дня. Окружающий вид был весьма внушительным.
Прямо у нас над головами висела огромная черная с синевой туча, которая
казалась парящей крышей; она имела хорошо выраженный край и форму
громадного полукруга. К западу на склонах высоких центральных кордильер,
видимо, шел дождь. Он выглядел беловатой занавеской, повешенной перед
синими пиками. На востоке находилась глубокая длинная долина, над которой
висели только отдельные облачка, и сияло солнце. Контраст между двумя
этими районами был великолепен. Мы остановились у подножия водопада. Его
высота была, пожалуй, около 50 метров; рев стоял очень громкий.
Дон Хенаро надел вокруг талии пояс, с него свисало семь предметов,
которые выглядели, как маленькие кувшинчики. Он снял шляпу и дал ей висеть
за спиной на шнурке, завязанном вокруг шеи. Он достал головную ленту,
которая была у него в кошельке, сделанном из толстой шерстяной материи.
Головная лента также была изготовлена из разноцветных шерстяных нитов.
Ярко-желтый увет особенно выделялся в ней. В головную ленту он воткнул три
орлиных пера. Я заметил, что точки, куда он воткнул перья, были
несимметричны. Одно перо было над задним изгибом его правого уха, другое
было на несколько дюймов впереди. Затем он снял сандалии, прицепил или
привязал их к поясу штанов и застегнул пояс поверх своего пончо. Пояс,
казалось, был сплетен из полосок кожи. Я не смог увидеть, завязал он его
или застегнул на пряжку. Дон Хенаро пошел по направлению к водопаду.
Дон Хуан установил круглый камень в устойчивое положение и сел на
него. Оба молодых человека сделали то же самое с другими камнями и сели
слева от него. Дон Хуан указал мне на место рядом с собой с правой стороны
и сказал, чтобы я принес камень и сел.
- Мы должны здесь образовать линию, - сказал он, показав, что они
трое сели в один ряд.
К этому времени дон Хенаро достиг самого дна водопада и начал
взбираться по скале слева от него. Оттуда, где мы сидели, скала казалась
весьма отвесной. Там было много кустов, за которые он хватался,
придерживаясь. Один раз он, видимо, потерял опору и чуть не соскользнул
вниз, как если б почва была скользкой. Немного погодя повторилось то же
самое, и мне пришла в голову мысль, что дон Хенаро, пожалуй, слишком стар,
чтоб лазить по скалам. Я видел, как он несколько раз поскальзывался и
оступался прежде, чем достиг точки, где расщелина, по которой он
взбирался, кончилась.
Я испытал чувство растерянности, когда он начал карабкаться выше по
скале. Я не мог себе объяснить, что он собирается делать.
- Что он делает? - спросил я дона Хуана шепотом. Дон Хуан не взглянул
на меня.
- Очевидно, что он взбирается, - сказал он.
Дон Хуан смотрел прямо на дона Хенаро. Его взгляд был остановившимся.
Его глаза были полуприкрыты. Он сидел очень прямо с руками, сложенными
между ног. Я немного наклонился, чтобы посмотреть на молодых людей, дон
Хуан сделал мне повелительный знак рукой, чтобы заставить меня вернуться
назад в линию. Я тотчас откачнулся. Я лишь мельком видел молодых людей.
Они казались такими же внимательными, как и он. Дон Хуан сделал еще один
жест рукой и показал в направлении водопада. Я взглянул вновь. Дон Хенаро
взобрался уже довольно далеко на скалу. В тот момент, когда я взглянул, он
прилепился к небольшому выступу, понемногу прокладывая путь, чтобы
обогнуть каменный козырек. Его руки были вытянуты в стороны, как если бы
он обнимал скалу. Он медленно продвигался вправо и внезапно потерял опору
под ногами. Я невольно ахнул. На мгновение все его тело повисло в воздухе.
Я был уверен, что он падает, но он не упал. Его правая рука схватилась за
что-то и очень постепенно его ноги вернулись на выступ вновь. Но прежде,
чем двинуться дальше, он повернулся к нам и взглянул. Это был только
взгляд мельком, но в повороте его головы была такая стилизация, что я
начал чувствовать удивление. Я вспомнил тут, что он делал то же самое,
поворачивался и смотрел на нас, каждый раз, когда он поскальзывался. У
меня была мысль, что дона Хенаро раздражает его собственная неуклюжесть и
он поворачивается посмотреть, видим ли мы ее.
Он еще немного продвинулся к вершине, еще один раз потерял опору под
ногами и схватился за нависавшую скалу. На этот раз он удержался левой
рукой. Когда он восстановил равновесие, он опять повернулся и посмотрел на
нас. Он еще дважды поскальзывался прежде, чем он достиг вершины.
Оттуда, где мы сидели, верхний край водопада казался 6-7 метров
шириной. Секунду дон Хенаро стоял неподвижно. Я собирался спросить дона
