Листьева.
- Жаль, что нельзя на него повесить - улыбка Координатора была иск-
ренней, хотя и хищной, - Александр Македонский... Крошка Цахес, рыцарь
без страха и упрека, безжалостный и беспощадный киллер мафии... Что он
говорит на допросах?
- Спокоен, вежлив, с удовольствием пугает следователей чисто профес-
сиональными подробностями, - доложил бывший сыскарь МУРа. - Часами чита-
ет им лекции о превосходстве одного ствола над другим. За Адвокатом мы
установили слежку. Вроде бы ничего подозрительного.
- Заказчики? - коротко поинтересовался Координатор.
- Молчит, естественно. В его положении было бы странным распростра-
няться о таких частностях.
- Значит, на нас надеется.
- А больше ему и не на что надеяться, - заместитель осторожно подод-
винул к себе стоявшую на столе пепельницу и закурил. - А вообще, мне ка-
жется, что мы от него зависим в той же степени, что и он от нас.
- Я уже об этом думал, - поморщился хозяин кабинета, и улыбка слетела
с его лица. Рельефные морщины лба, тяжелый подбородок, вздутые крылья
носа - все это теперь выражало угрюмость и задумчивость. - Еще несколько
месяцев посидит, поймет, что его кинули, и укажет на тех, кто направлял
и давал заказы.
- Но ведь ему почти ни о чем не известно! - возразил бывший муровец.
- Ни о "С-4", ни о нашей фирме, ни о том, чем она на самом деле являет-
ся... Если он будет говорить о неком целенаправленном отстреле лидеров
оргпреступности, его просто сочтут за сумасшедшего.
Координатор встал и, вонзив в заместителя тяжелый взгляд, процедил:
- А побег с зоны? А Центр подготовки под Алма-Атой? А деньги? А опе-
ративные документы и видеозаписи? Да и вообще сама идея теперь, во вре-
мена тотальной криминализации общества, может показаться весьма перспек-
тивной. Если бы мы имели дело с простым, обычным исполнителем, можно бы-
ло бы плюнуть, растереть и забыть. Но ведь он, сукин сын, так знаменит,
как никакой киноактер или эстрадный певец. Ему поверят... Во всяком слу-
чае, могут поверить. И что прикажете делать?
Вопрос повис в воздухе. Впрочем, и Координатор, и его зам, и доселе
молчавший тип с Лубянки прекрасно понимали, что есть как минимум три пу-
ти.
Первый - ликвидировать Солоника в тюрьме. Острый сердечный приступ,
заражение крови, неудачно проведенная повторная операция...
Второй - отдать его на растерзание злопамятным блатным, которые на-
верняка завалят бывшего мента и "исполнителя" множества уважаемых людей.
А третий путь... Можно попытаться вытащить киллера, превратившегося в
разящий наконечник "С-4", из следственного изолятора.
- Судьба агента - лишь незначительная деталь, от которой зависит ус-
пех или провал операции, - заметил заместитель, вопросительно взглянув
на босса: как тебе такое решение?
Тот промолчал.
- Ну а вы что скажете? - обернулся Координатор к куратору, чекисту с
Лубянки.
- Мне кажется, им не стоит жертвовать. По крайней мере - пока. Слиш-
ком громкое у него имя, слишком много вложено в то, чтобы это имя ему
создать. Равноценной замены в ближайшее время не предвидится. Да и вре-
мена, как вы, товарищ генерал, понимаете, меняются. Я уже моделировал
ситуацию с побегом, и вот что получается: в случае успеха это добавит
ему загадочности и авторитета, а кроме того, создаст ореол стопроцентной
неуязвимости.
- Возможно. - По интонации голоса Координатора нельзя было предполо-
жить, согласен он с такой постановкой или нет. - А вы не думали о том,
что будет, если он попытается выйти из-под контроля?
- Надо будет с ним встретиться и переговорить. - Заместитель с силой
потушил окурок в пепельнице. - Вариант вполне реальный. Он чувствует,
что распространяет флюиды страха, сознает собственную силу. Необходима
профилактическая беседа: намекнуть, обнадежить... А заодно поставить на
место, чтобы...
Он не успел договорить - Координатор, обернувшись к куратору, перебил
зама:
- Завтра же отправляйтесь в "Матросскую тишину". Поговорите, прозон-
дируйте настроение. Думаю, что сможем устроить вам конфиденциальную
встречу, без прослушки и прочего. А вы, - он обернулся к заместителю, -
сегодня же переговорите с нашими ребятами... Есть у нас один бывший офи-
цер "Альфы", специалист по освобождению заложников из тюрем. Потом доло-
жите...
На том совещание закончилось, и присутствовавшие, попрощавшись,
гуськом двинулись к двери. Координатор подошел к окну и раздвинул шторы
- резкий солнечный свет залил кабинет.
- Скоро в Москве предстоит большой передел, - кивнул хозяин, - да и
не только в Москве... Знаете, какова утечка капиталов из России за гра-
ницу и кто именно перекачивает деньги? Ладно, - улыбнулся он жестко, -
об этом мы в следующий раз поговорим.
Заместитель руководителя лубянской фирмы был по-своему прав: судьба
агента - действительно незначительная деталь, от которой зависит успех
или провал операции. Но с оговоркой: смотря что это за агент...
Саша уже ложился спать, когда в коридоре, рядом с его дверью, послы-
шались чьи-то шаги.
Привычный лязг ключей, скрежет отворяемого замка - на пороге застыла
фигура коридорного.
- Подследственный - на выход без вещей.
Солоник недоуменно уставился на вошедшего: для беседы с Адвокатом -
слишком поздно, время неурочное...
Допрос? На ночные допросы его редко выдергивали...
Ставший уже привычным коридор, мерцающие мониторы, шаги, гулко разно-
сящиеся по всему этажу, переходы, стук открываемых переборок...
Спустя минут десять Солоник сидел в каком-то совершенно незнакомом
кабинете, ожидая человека, выдернувшего его с "хаты".
И этот человек появился. Это был его чекистский куратор.
Достал из-под стола небольшой черный чемоданчик, раскрыл его - внутри
оказалась какая-то мудреная аппаратура. Быстро настроил, поставил на се-
редине стола: подследственный, как обычно, прикованный к ножке стола по-
ловинкой наручников, следил за этими приготовлениями с естественным не-
доумением.
- Так называемый генератор "белого шума", - прокомментировал чекист.
- При его работе прослушать, а тем более записать разговор обычными
средствами практически невозможно. - Улыбнулся, закурил и, глубоко затя-
нувшись, произнес фразу, которую собеседник уже ждал: - Ну а теперь да-
вайте поговорим о вас и о вашем будущем...
Разговор был недолгим, но содержательным. Спустя полчаса Солоник,
глядя в спину "вертухая", поднимался на свой шестой этаж, к камере N
938. Коридорный, привычно прошмонав подследственного, поразился, заметив
на его лице блуждающую улыбку: прежде этот человек еще никогда не улы-
бался столь загадочно.
"Вертухай" даже было подумал, что важный чин из прокурорского надзо-
ра, на допрос к которому водили обитателя спецкорпуса, дал Солонику че-
го-то наркотического, но тут же отбросил эту мысль: слишком уж ясным и
спокойным был взгляд узника: так может выглядеть лишь человек, совершен-
но уверенный в своем будущем...
Будущее Солоника тем не менее рисовалось многим весьма мрачным и бе-
зысходным - и прежде всего следователям, которые вели его дело.
О том, что ему практически вынесли смертный приговор, киллер узнал из
телевизионного выпуска новостей. Ведущая программы бодро пропела, что
сидящий в "Матросской тишине" наемный убийца сознался в ликвидации ряда
авторитетов преступного мира.
Следствие сознательно сдавало его со всеми потрохами миру криминала -
теперь каждую минуту можно было ждать исполнителей. И он уже был готов к
такому обороту: рано или поздно исполнитель сам становится жертвой.
Из глубин памяти выплыло полузабытое: зеленая "копейка" куратора,
пустырь, свора собак, гонящая жертву по открытому заснеженному прост-
ранству...
Что ж, он готов ко всему. А последний разговор с куратором лишь доба-
вит его готовности.
Через день после сообщения по телевизору, его выдернули к оперативни-
ку корпуса. Несколько ни к чему не обязывающих вопросов, заполнение ка-
ких-то бумажек...
- Смотрел позавчера телевизор? - поинтересовался опер.
- Ну, смотрел, - спокойно ответил Солоник.
- И что скажешь?
- Да ничего.
- А ты понимаешь, чем тебе это грозит?
- Вы что, вызвали меня для того, чтобы об этом сообщить?
- Ну зачем же так... Чтобы предложить тебе помощь.
- Насколько я понял, вы должны прежде всего обеспечить мою безопас-
ность, - заметил подследственный.
- Естественно, - пряча змеиную улыбку, согласился мент. - Но одно де-
ло безопасность формальная, а другое - настоящая. Вы ведь сами понимае-
те, кто здесь истинный хозяин...
Несомненно, оперативник осторожно "пробивал" его с подачи блатных. Ни
для кого не секрет, что большая часть тюремной администрации кормится из
"общака", и потому вопросы о "безопасности" не могут не настораживать.
- От судьбы не уйдешь, - вздохнул Саша. - Ладно, что там еще?..
Вернувшись в камеру, Солоник немного погрустнел. Он знал: их, послан-
цев "истинных хозяев", Можно ожидать со дня на день, с минуты на минуту.
Впрочем, он знал и другое: любой "минус" при грамотном подходе к воп-
росу можно поменять на плюс - так негатив при печати фотоснимков стано-
вится позитивом. И уж если о нем пишут газеты, если его показывают по
телевизору...
Кто сказал, что это минус? Кто сказал, что за этим последует приго-
вор?
Они зашли на "хату" после того, как в камере погас яркий желтый свет
и объявили отбой. Их было двое: огромные шкафы с явно уголовными лицами.
Типичные бывшие спортсмены, а ныне рэкетсмены, обслуживающие своей ин-
теллектуальной отмороженностью элиту криминалитета.
Драться глупо и бессмысленно: пустая потеря сил. Кричать - тем более:
неспроста ведь дверь оказалась незапертой...
- Ну, давай, собирайся, - процедил один из атлетов, - на стрелку тебя
зовут...
Обитатель камеры подчеркнуто неторопливо поднялся, натянул кроссовки,
отхлебнул давно остывшего чая. Главное - не суетиться, держать себя с
достоинством. Пусть "шестерки" видят это; другого сейчас вроде бы и не
дано...
В ярко освещенном, пустынном коридоре ни одного "рекса". Что ж, все
правильно, на воле закон ментовской, "за решками, за заборами" - воровс-
кой. А ночью тюрьма принадлежит блатным; даже бывший спецкорпус некогда
всесильного КГБ.
Миновали коридор, спустились на один этаж, прошли его почти весь до
конца и остановились перед металлической дверью "хаты". Один из атлетов,
осторожно обогнув Сашу, приоткрыл дверь.
- Проходи.
Солоник шагнул вовнутрь. В тусклом свете он различил фигуры двух че-
ловек - молодого, с перебитым носом и сонным выражением лица, и второго
- постарше, с залысинами и набрякшими мешками под маленькими, глубоко
посаженными глазками.
- Проходи, братан, - кивнул обладатель перебитого носа, - проходи,
присаживайся...
Гадать не приходилось: это были воры в законе - те самые "истинные
хозяева" тюрьмы, о которых и намекал ему режимный опер.
Саша послушно опустился на шконку.
- Ну, как тебе тут? - продолжал молодой, сонно глядя на вошедшего.
- Нормально, - обтекаемо ответил Солоник.
- Может, жалобы есть? Может быть, не устраивает что? Ты не менжуйся,
говори, у нас тут не ГУИН и не прокуратура.
- Да нет, нормально все.
- Может, претензии к кому имеешь?
- Не имею.
- Зато к тебе имеют, - неожиданно вступил в разговор его напарник, и
огромные мешки под его глазами, казалось, набухли еще больше. - Параша о
тебе по Москве давно уже пошла. И пишут, и говорят о тебе много всякого.
Да и ты вроде мусорам во всем признался. Правильно я говорю или что пу-
таю?
Солоник кивнул.
- Правильно.
- Вот видишь. - Голос возрастного законника звучал глухо и даже пе-
чально. - Значит, крови на тебе много. Людей зазря валил, и каких люд
ей...
- По беспределу, получается, валил, - вставил молодой обитатель "ха-
