свободно свисал, закрывая лицо. В таком виде рядом с Эргоном я поднялся по
трапу.
Никто не обратил на это внимание - вернее, никто, кого следовало бы
опасаться. Потому что Эргон бросил на меня удивленный взгляд, когда я
закрывал лицо. Грубой маскировки оказалось достаточно, чтобы скрыть мою
подлинную суть. Я ничем не мог скрыть бронзовый загар кожи, но, к счастью,
он не так сильно отличался от нормы, как цвет моих волос. Цвет кожи у
танаторцев значительно различается - от смуглости Чак Юл до бумажной
белизны небесных пиратов, от янтаря ку тад до яркого алого цвета перуштов.
Но обычны и смешанные браки: например, Лукор и жители Ганатола
представляют собой полукровок, происходящих от скрещения Чак Юл с
занадарцами; и в низших классах каждого общества можно найти самые
различные оттенки цвета кожи. Поэтому я надеялся, что на мой цвет никто не
обратит внимания.
Грузовой трюм корабля оказался вместительным, хотя и не
предназначался для роскошной жизни. Лежа рядом с мрачным Эргоном, я без
особой радости думал о своем будущем. Мне казалось, что за несколько дней,
что прошли с того момента, как Ультар столкнул меня за борт,
"_Д_ж_а_л_а_т_а_д_а_р_" долетел до цели. Мои товарищи либо потерпели
неудачу либо преуспели в своей отчаянной попытке спасти Дарлуну из
крепости подлого принца Тутона. И сейчас Лукор, Коджа, Валкар и остальные
либо возвращаются в Шондакор с принцессой, либо находятся в могиле или в
тюрьмах Занадара. В любом случае мое положение выглядело безнадежным. Я в
безопасности достигну Занадара, но слишком поздно, чтобы присоединиться к
своим товарищам в победе или умереть рядом с ними в поражении.
Когда мы садились в пристани Занадара, я, прикованный в грузовом
трюме, ничего не видел. Нас вывели на каменный причал, обдуваемый
свирепыми ветрами, которые швыряли в глаза каменную пыль. Я на мгновение
увидел величественные пилоны и недоступные крепостные стены и снова
погрузился во тьму, на этот раз тьму рабских загонов. Нас отвели к корытам
с водой и велели смыть дорожную пыль, потом мы оказались в большом зале,
где несколько важных чиновников решали нашу судьбу.
Рабов в Занадаре не продают и не покупают, их распределяют.
Среди чиновников находился молодой человек с жестким лицом, холодным
взглядом, нездоровым цветом лица и полным телосложением, в ярком шелковом
костюме, в перчатках, усеянных драгоценностями. Наша внешность ему не
понравилась.
- Отвратительный сброд, Тон, - заметил он. - Ты только посмотри на
них. Половина - беззубые старики, на пороге могилы, остальные или
безмозглые кретины, или больные, умирающие от кашляющей лихорадки. Нарук
должен призадуматься, иначе совет капитанов может направить к нему
карательную экспедицию.
Человек, которого он назвал Тоном, сорокалетний здоровяк с
бочкообразной грудью, с седыми висками и выдающейся челюстью, выглядел
привыкшим к власти. На нем была простая кожаная куртка, перчатки и пояс, а
также бутылочно-зеленый плащ. Пестро одетый аристократ, с высокомерным
презрением рассматривавший нас, поднес к ноздрям ароматический шарик,
чтобы удалить воображаемый дурной запах.
- Ну, один-два из них выглядят неплохо, - ответил Тон, глядя на нас с
Эргоном. - Вон у того пса с загорелой кожей хорошая фигура, а краснокожий
рядом с ним будет неплохим бойцом с топором. Я возьму этих двоих, а из
остальных можешь выбирать, милорд.
- Очень похоже на тебя, Тон, выбрать лучших для своих драгоценных
войск, - раздраженно сказал аристократ в шелковом костюме. - Мне самому
понравилась этот загорелый парень, он высок, и в нем чувствуется порода.
Небольшая операция с помощью кастрирующей проволоки, и из него выйдет
красивый слуга.
Я похолодел при его словах. Самое ужасное заключалось не с смысле его
слов, а в том, с какой небрежностью он говорил. Как будто о тупом
животном, а не о человеке, подобном ему самому.
Старший пожал плечами.
- Может быть, милорд. Но я имею право выбирать первым. Принц должен
получить свою забаву, а мне как раз не хватает двоих.
Вялый молодой человек с презрительной гримасой помахал ароматическим
шариком.
- Ну, хорошо, забирай их. Придется удовлетвориться тем, что осталось.
Коренастый седеющий человек обменялся с чиновниками несколькими
словами, что-то написал на пергаментном свитке, приложил печать с каплющим
воском, и меня с Эргоном отделили от остальных.
Мой перуштарский друг довольно взглянул на меня.
- Ну, Дарджан, по крайней мере мы будем вместе!
- Да, - кивнул я. - И, может, еще сбежим...
- Не разговаривайте, вы двое, - рявкнул стражник, слегка ударив меня
по голове. - Живее. Начальник игр занятой человек и не любит ждать.
Нашим новым хозяином оказался начальник игр Занадара; он был
руководителем большой арены и всех представлений на ней. Занадарцы,
подобно древним римлянам, любили зрелища, а самое захватывающее зрелище -
это люди, сражающиеся за свою жизнь. По-видимому, и нас ждала та же
судьба.
Мы размещались под самой ареной, находившейся в центре города, под
огромным прозрачным куполом, в естественном чашеобразном углублении в
скале, вероятно, в кратере давно погасшего вулкана. В мягкой лаве под
песчаным полом арены был вырублен буквально лабиринт коридоров и проходов,
помещений, комнат и залов. Здесь содержались тренированные бойцы и
свирепые звери.
Почти немедленно начались наши тренировки. Начальник игр Тон кратко
расспросил нас, чтобы оценить наши возможности. Я сказал ему, что хорошо
владею шпагой, но, странно, ему это как будто не понравилось и он слегка
нахмурился. Позже я узнал, что рабам на арене не дают шпаг по двум
причинам. Во-первых. фехтовальные бои не очень зрелищны. Зрителя на
трибунах требуют чего-то более возбуждающего, чем зрелище двух человек,
парирующих удары друг друга.
Другая причина: раб, вооруженный шпагой, опасен, он может убить
стражника и попытаться сбежать.
Поэтому вместо шпаги мне вручили копье и отправили тренироваться
вместе с другими _к_е_р_а_к_с_и_а_н_а_м_и_, или копейщиками. Раб,
вооруженный копьем, не имеет особых шансов вырваться на свободу. Наши
копья - это харатское оружие, им пользуются всадники ятуны с южных равнин.
Эти копья пятнадцати футов в длину, с тяжелым бронзовым наконечником, они
тяжелые и неловкие в пользовании.
Из-за своих крепких плеч и широкой груди мой друг Эргон был назначен
т_а_р_и_а_н_о_м_, или топорником, который сражается огромным бронзовым
топором с двумя лезвиями; это оружие народа, называемого кумалянами. Нужны
стальные мускулы, чтобы управиться с таким оружием: кумалянский топор
весит тридцать фунтов и, включая древко, достигает пяти футов в длину.
В следующие несколько дней мы с Эргоном почти не виделись, потому что
тренировки продолжались с рассвета до темноты и были крайне утомительными.
Причина ускоренной подготовки заключалась в том, что мы должны были
принять участие в следующих играх, а до них оставалось несколько дней.
Занадарцы - жестокий и сильный народ, им нравится зрелище людей, отчаянно
сражающихся со свирепыми зверями или еще более свирепыми людьми, и для
устройства игр годился любой предлог. В частности, предстоящие игры
давались в честь затмения, когда два спутника Юпитера должны были
встретиться в редком сочетании. В ночь "больших игр", как называется этот
праздник смерти, Рамавад скроется за Имавадом.
Рамавад, или Европа, сверкающий шар мерзлого серебра, а Имавад, или
Ганимед, алого цвета. Символика очевидна: по своеобразным мистическим
представлениям танаторцев, Рамавад олицетворяет чистоту и святость жизни,
а Имавад - кровь, смерть и разрушения. И игры, которые состоятся в ночь
крови, будут, как мне говорили, особенно кровавыми.
К_е_р_а_к_с_и_а_н_ учили просто, но эффективно. Мы располагали только
большими черными копьями с древками из _д_ж_а_р_у_к_и_, и нам заранее не
было известно, с каким ужасным хищником джунглей Каллисто придется иметь
дело.
К_е_р_а_к_с_и_а_н_е_ из моего отряда считали, что против нас выпустят
свирепого дельтагара. Дельтагара можно описать как двадцатифутового
сверхтигра с ярко-алой шерстью и хлещущим хлыстообразным хвостом с
роговыми выростами. Зверь выделяется своей свирепостью даже среди ужасных
чудовищ луны джунглей; к моему удивлению, мои товарищи гладиаторы не очень
расстраивались из-за такого выбора противника. Я узнал позже, что хоть
дельтагар и свирепый боец, но его можно убить копьем, потому что только
шкура защищает его жизненно важные органы от наших бронзовых наконечников.
Гораздо больше беспокоились бы _к_е_р_а_к_с_и_а_н_е_, если бы
считали, что им придется сражаться с ятрибом, который намного опаснее и
которого копьем не убьешь. Ятрибы - это драконьи кошки из Великого Кумалы,
их гибкие кошачьи тела со стальными мышцами защищены сверкающей изумрудной
броней, которая на животе приобретает желтый оттенок. На лапах у них
острые птичьи когти, а вдоль спины и по хвосту проходит ряд роговых
выростов. Скорее пресмыкающиеся, чем млекопитающие, одетые у прочную
гибкую броню, они представляют гораздо большую опасность и их труднее
убить, чем дельтагаров.
Я, откровенно говоря, покрывался холодным потом при мысли о сражении
с тем и другим зверем, вооруженный только деревянным копьем. Если бы меня
спросили, я бы выбрал базуку и ранец с разрывными гранатами.
Со временем у меня появилась возможность поделиться наблюдениями с
товарищем по несчастью Эргоном. Мы встретились на третий день тренировок,
когда нас учили церемониальному маршу на обширной арене. Во время отдыха я
подошел к тому месту, где он сидел на песке, и дружески хлопнул его по
плечу. Он улыбнулся мне, его лягушачье лицо блестело от пота. В этом
странном театре смерти, среди множества незнакомых людей, хорошо встретить
друга.
- Как _к_е_р_а_к_с_и_а_н_е_? - спросил он. - Я слышал, против вас
выпустят пару дельтагаров, недавно привезенных из джунглей.
- Так говорят в бараках, - ответил я. - А как дела у _т_а_р_и_а_н_? С
каким зверем вам сражаться?
- Полагают, что против нас пошлют вастодонов, - он имел в виду
большого слоновьего кабана джунглей. У этого чудовища серая кожа земных
толстокожих, но голова очень напоминает дикого кабана, с маленькими
свиными глазками, жесткой черной щетиной, длинным хватательным рылом и
острыми клыками. Это звери злобные и опасные: будучи тяжелыми и большими,
они быстры и нападают, как молния. Я ему посочувствовал.
- Что касается остального, - он сморщился и потер мышцы плеча, - то
все, как обычно, у _т_а_р_и_а_н_. Топоры, которыми мы вооружены, кажутся с
каждым днем все тяжелее, и я обнаружил мышцы, о которых даже не
подозревал. Обнаружил главным образом потому, - сухо добавил он, - что они
заболели.
Я рассмеялся. Он смотрел на меня с любопытным выражением в глазах.
- Я смотрю, ты прикрываешь волосы.
- Да, Эргон. Особой причины нет; все, кто видит их необычный цвет,
начинают расспрашивать меня о родине, и мне это надоело, - сказал я. Дело
в том, что я смертельно боялся быть узнанным. Многие придворные принца
Тутона посещали наши тренировки, и я боялся, что один из этих любителей
зрелищ узнает меня по моим прошлым приключениям в Городе-в-Облаках.
Поэтому я раздобыл легкую льняную повязку, похожую на те, что носили
египетские фараоны, она прикрывала мои волосы и защищала глаза, так что их
голубизна была менее заметна. Я объяснил, что таков древний обычай моего
