Это слово, если перевести его с повсеместно распространенного
танаторского языка на английский, означает "отчаянное предприятие". И ни
один человек на борту не сомневался в уместности этого названия.
Мои товарищи заняли свои места.
Трап втащили на борт и закрепили, а я поднялся в контрольную рубку, с
которой мог следить за всеми действиями воздушного галеона.
Раздались приказы и были переданы от одной палубы к другой. Отбросили
привязные веревки. Палуба качнулась у нас под ногами. Широкие крылья были
вытянуты до предела, они подхватили свежий утренний ветер, и мы медленно
повернулись. Крылья забились, поднимая нас выше, под нашим килем поплыли
крыши города.
Через несколько мгновений мы поднялись выше самой высокой башни
Шондакора, и наше путешествие к опасности началось.
3. НАД ОБЛАКАМИ
"_Д_ж_а_л_а_т_а_д_а_р_" сделал три круга над каменным городом ку тад,
набирая высоту. Улицы под нами уходили вниз, дворцы, здания и крепости
Шондакора уменьшались. Огромная толпа превратилась в многоцветный ковер,
устилавший улицы и крыши домов. Мы видели сверкающий изгиб большой реки,
на берегах которой стоит Шондакор, и темную массу зелени - это на
горизонте показались джунгли Великий Кумала.
На высоте в полмили я отдал приказ. Галеон выровнялся и направил свой
узорчатый нос на север, в общем направлении горной местности, где
расположен Занадар. Ритмично заработала команда у колес, огромный руль
устойчиво держал корабль на курсе.
Я прислонился к резным перилам, глядя на широкие луга, медленно
пролетавшие под нашим килем. Скоро эта равнина кончится, и мы полетим над
густыми джунглями, в которых я впервые встретил любимую женщину.
Воздух на такой высоте чистый и прохладный, ветер свежий и
устойчивый. Дневной свет яркий, хотя и лишен источника; весь огромный
небесный купол затянут золотым туманом.
В тысячный раз удивился я странному капризу судьбы, которая меня
одного из всего человечества перенесла в этот отдаленный мир. Какая
необъяснимая сила выбрала меня из миллионов жителей далекой Земли,
перебросила через бесконечное пустое пространство на этот странный свирепо
прекрасный мир бесчисленных чудес, чтобы я здесь сражался с
необыкновенными врагами и страшными чудовищами за сердце прекрасной и
чуждой принцессы?
Неужели я любимец - или игрушка - богов?
Узнаю ли я когда-нибудь, случайность или действие неведомого высшего
разума перенесло меня с моей далекой родины в этот удивительный мир
Танатора?
Впрочем, разве для меня так уж важно знать этот ответ? На далекой
Земле я был один из множества, песчинкой в толпе, безликим никем. Здесь,
на заросшей джунглями поверхности загадочного Каллисто, я стал героем,
равным принцам. Здесь судьба, случайность или слепая удача отвели мне
исключительно важную роль. Здесь я стал спасителем народа. Я занял
достойное место среди самых великих и славных, мой голос решает судьбу
империй. Здесь я нашел верных друзей и храбрых товарищей, врагов,
достойных моей силы. И здесь меня ждала любовь страстной и прекрасной
женщины.
Может ли человек желать большего?
В таком свете разгадка этой тайны не имеет значения. Я благодарен за
возможности, предоставленные мне судьбой. Я нашел задачи, которые мне под
силу, тяжесть по плечу и цель, вполне отвечающую моему честолюбию.
Здесь, на Танаторе, я веду жизнь, какую никогда не мог бы вести на
Земле.
Здесь, в таинственной и чуждом мире, я обрел дом.
Много часов могучий галеон плыл в небе над бездорожными лигами
Великого Кумалы. Мы шли на высоте, значительно большей, чем та, на которой
традиционно передвигаются орнитоптеры Занадара. Это была всего лишь
предосторожность против случайной встречи с воздушными галеонами небесных
пиратов. Такая встреча была бы опасной и преждевременной, и мы разместили
на мачтах разведчиков, которые непрерывно следили за небом, чтобы избежать
такой встречи.
Здесь мы в безопасности. Под нами в глубинах джунглей бродят
бесчисленные кошмарные хищники. Я встречал в полумгле под густой листвой
нескольких из них. Поразительно сравнивать этот джунглевый ад с нашей
безопасностью в пустом небе. Под покровом танаторской черно-алой листвы
нам теперь пришлось бы сражаться за свою жизнь со свирепыми клыкастыми
хищниками. А здесь, в ярком небе Каллисто, мы плывем по безмятежному
воздуху, одни в ветреной безбрежности.
Примерно через час я передал вахту дежурному офицеру и спустился на
палубу, где обнаружил Коджу и старого учителя фехтования Лукора. Я
окликнул их, подходя.
- Пока все хорошо, Джандар! - заметил старый фехтовальщик. - Если
наше путешествие будет продолжаться так же безмятежно, как началось, мы
через несколько дней будем над Занадаром в полной готовности.
Я улыбнулся, глядя на его блестящие глаза и румяные щеки. Храбрый
старый задиристый петух был в отличном настроении и скучал по схваткам.
Несмотря на худобу и седину, Лукор из Ганатола оставался молод сердцем. И
к тому же это величайший из известных мне фехтовальщиков. Мне жаль
злополучного противника, который решится скрестить с ним шпаги, сочтя
стариком: со сталью в руке Лукор в состоянии переиграть полдесятка бойцов,
вдвое моложе его самого.
Коджа без всякого выражения смотрел на вспыльчивого маленького
ганатольца. Его серьезный голос тоже не способен был выражать чувства.
- Побереги дух, друг Лукор, - посоветовал артропод без капли юмора. -
Скоро нам придется туго; потребуется каждая капля храбрости, чтобы
противостоять всему воздушному флоту Занадара: один корабль против тысячи
безжалостных врагов.
Я прервал его.
- Кстати, я вспомнил, Коджа. Остается час до обеда, достаточно
времени, чтобы попрактиковаться в воздушном маневрировании. Как говорит
Коджа, потребуются все наши ресурсы, когда дело дойдет до боя, Лукор,
поэтому... джентльмены, на ваши посты!
Примерно с час мы упражнялись: поднимали "_Д_ж_а_л_а_т_а_д_а_р_",
опускали, поворачивали направо и налево, использовали разные скорости и
испытывали нашу римскую катапульту. Последняя, наше "тайное оружие",
находилась в ведении моего друга Валкара. Он командовал обучением команды,
управлявшей гигантским самострелом, и много дней сражался с упрямым
орудием, пока не овладел всеми его причудами и особенностями. Если
настанет время, когда нам будет противостоять враждебный галеон с цветами
Занадара, только самострел окажется нашим скрытым преимуществом и
спасением. Я хотел быть абсолютно уверенным, что команда овладела новым
оружием, потому что от этого могла зависеть наша жизнь.
Но мы не могли рисковать нашим драгоценным запасом стальных стрел.
Если мы их истратим, катапульта станет бесполезной. Однако постоянные
упражнения в прицеливании и стрельбе при разных направлениях ветра и
состоянии погоды необходимы для применения этого оружия в битве. Поэтому я
попросил команду прикрепить легкие нити плетеного _к_с_и_м_ч_а_к_а_ к
древкам стрел, и когда их выпускали, стрелу можно было вернуть. Нити
привязали к прочным стойкам на палубе, и так мы начали постоянные
упражнения, не рискуя потратить наш запас стрел.
К полудню экипаж вспотел, но счастливо улыбался: самострел работал
прекрасно. Еще несколько таких тренировок, и можно смело доверить лучникам
Валкара нашу безопасность и успех всего дела. Мы с хорошим аппетитом
отправились на камбуз, и остальная часть дня прошла без происшествий.
Возможно, здесь следует описать своеобразные воздушные корабли,
высшее достижение уникального занадарского гения. Внешне эти летающие
машины больше всего напоминают изысканно украшенные фантастические галеоны
времен испанской Армады, но только снабженные гигантскими хлопающими
крыльями, похожими на крылья летучей мыши.
Технически, если соблюдать флотскую терминологию,
"_Д_ж_а_л_а_т_а_д_а_р_" был фрегатом и относился к тому же классу судов,
что и "_К_а_д_ж_а_з_е_л_л_", летающий корабль, на котором мы с Коджей
много месяцев назад работали у колес. Подобно обычному мореходному
фрегату, "_Д_ж_а_л_а_т_а_д_а_р_" был легким маневренным скоростным
разведочным кораблем с высокими надстройками на носу и корме; носовая
надстройка поднималась на сорок футов над уровнем киля, кормовая - на
тридцать пять футов, и в целом очертания корабля напоминали лунный
полумесяц.
Носовая надстройка заканчивалась резко выступающим вперед бельведером
с широкими высокими окнами, который давали хороший обзор на три стороны.
На вершине бельведера располагалась плоская обнесенная перилами
обсервационная палуба, которая служила контрольной рубкой и откуда шло
управление всем кораблем. Мы назвали эту часть корабля контрольным
куполом. Из передней части обсервационной палубы выдавался вперед бушприт,
проходивший над окнами контрольного купола; бушприт заканчивался резной
фигурой, изображавшей бородатого корсара с крыльями летучей мыши и
птичьими когтями; в одной руке он держал абордажную саблю, в другой -
корону.
Дальше по изгибу корпуса, под контрольным куполом, примерно на уровне
воды, если бы речь шла об океанском корабле, выдаются два наблюдательных
балкона, по одному с каждой стороны. Кормовая надстройка снабжена
аналогичным бельведером, смотрящим назад, и вертикальным плавником-рулем,
напоминающим гигантский китайский веер; рулевой плавник прикреплен к оси,
проходящей непосредственно под кормовым бельведером. Эта ось соединяется с
ахтерштевнем и через него - с задним двигательным механизмом.
По обе стороны от корпуса отделяются гигантские крылья, они отходят
от середины корабля на уровне палубы. Полная длина этих крыльев составляет
сто двадцать девять футов от конца одного крыла до конца другого. Части
крыльев, непосредственно отходящие от корпуса, закреплены жестко и
неподвижно и представляют одно целое с корпусом; но примерно на трети
расстояния от корпуса крыло превращается в систему подвижных лопастей,
которая соединена с блоками и тросами; это позволяет экипажу управлять
крыльями, так что они действительно движутся вверх и вниз, как птичьи.
Движениями крыльев руководят механизмы, размещенные на средней палубе,
которая называется колесной палубой. Здесь помещаются большие, приводимые
в движение вручную колеса, которые через последовательность зубчатых
шестерен, соединенных с вантами, невероятно тонкими и крепкими - я думаю,
они прочнее нейлоновых, - приводят в движение крылья корабля.
Простой храповой механизм предотвращает неожиданное обратное движение
колес, иначе резкий внезапный порыв ветра мог бы оборвать все ванты с
катастрофическими результатами. Тросы наматываются на большие лебедки,
установленные на колесной палубе, а ванты соединяются с подвижными
лопастями крыльев через ряд круглых иллюминаторов, размещенных вдоль всего
корабля сразу под неподвижно закрепленными частями крыльев.
Такой неуклюжий большой корабль физически не смог бы взлететь, если
бы не был сооружен из _б_у_м_а_г_и_.
Специально обработанная бумага делается из расплющенного тростника,
большие листы ее натягиваются на формы, пропитываются клеем, накладываются
слой на слой, затем просушиваются в кирпичных печах, снимаются с форм и в
результате напоминают пластины легкого прочного пластика. Просушенные в
печи, пропитанные клеем бумажные корпуса прочны, выносливы и легки, легче
бальсового дерева.
Вдобавок делается все возможное, чтобы облегчить корабль. Киль,
