врач словом исцелитель.
- Боюсь, что он погиб, - ответило мне существо с зеленой кожей.
Он пошел было за врачом, но вскоре вернулся один и дал мне понять,
что в других помещениях лежит много раненых. Пока я колебался, не зная,
что делать, тот, кого я перевязал, тоже пришел в себя, за ним другой, и я
очутился в обществе трех существ не нашего мира.
Они не выказывали враждебности: первый быстро объяснил им, что
произошло. При этом я понял, что, когда они не смотрят друг другу в
лицо или немного удаляются один от другого, обмен мыслями
прерывается и они вынуждены говорить. Их речь представляла собой
чередование быстрых сюсюкающих звуков разной тональности.
Тот, кого я привел в чувство, - его имя можно передать на нашем языке
как Суилик - исчез в выходной камере и принес оттуда труп врача.
Странную ночь я провел среди них! До самой зари мне пришлось делать
перевязки неведомым существам. Их было десять, не считая двоих убитых,
и среди них - четыре женщины. Как описать тебе красоту этих созданий?
Глаз быстро привыкает к необычному цвету кожи, и тогда видишь только
изящество форм и гибкость движений. Рядом с ними наш самый лучший
гимнаст выглядел бы неуклюжим, самая красивая девушка - грубой и
неловкой.
Кроме двух переломов и всяких ушибов, у некоторых были ранения,
как мне показалось, осколками снаряда. Я ухаживал за ними, как мог; две
их женщины мне помогали. В ту ночь я кое-что узнал об этих существах,
но сейчас не стоит отвлекаться; ведь со временем мне довелось узнать куда
больше!
Наступило утро, сырое и пасмурное. Все небо было в тучах, и вскоре
дождь забарабанил по выпуклой обшивке. В минуту затишья я выбрался
наружу и обошел корабль. Он был похож на совершенно гладкую,
монолитную чечевицу из неокрашенного полированного металла чуть
голубоватого цвета. На противоположной от входа стороне зияли две
рваные дыры диаметром до тридцати сантиметров. Заслышав легкие
шаги, я обернулся: это были Суилик и два его товарища. Они несли
несколько плит обшивки и желтую металлическую трубку.
Ремонт занял немного времени: Суилик несколько раз провел желтой
трубкой по краям разрывов. Я не заметил даже искры, однако металл
быстро плавился. Когда отверстия приняли нужную форму, сверху
положили плиты и начали водить по их краям той же желтой трубкой,
изменив только регулировку. Плиты размякли и слились с броней так
плотно, что невозможно было отыскать швов.
Вместе с Суиликом я осмотрел весь корабль. Мы дошли до помещения,
расположенного под поврежденной частью купола. Внутренний слой
двойной брони уже восстановили, но все оборудование было в плачевном
состоянии. Здесь, видимо, располагалась лаборатория; посредине стоял
длинный стол, весь заваленный осколками стекла, спутанными проводами
и сложными приборами, - почти все было разбито и раздавлено. Существо
высокого роста, склонившись над одним из приборов, пыталось
восстановить соединения.
Суилик повернулся ко мне, и я почувствовал, как его мысли
захлестывают меня.
- Почему обитатели этой планеты напали на нас? Мы не причинили им
зла, мы хотели только установить с ними контакт, как делали это на
множестве других планет. Только в проклятых галактиках мы встречали
подобную враждебность. Двое наших были убиты, и нам пришлось
разрушить аппарат, который на нас напал. Наш ксилл был поврежден, это
заставило нас спуститься, почти упасть, что вызвало новые повреждения и
новые раны. А теперь мы даже не знаем, сможем ли вообще отсюда
улететь!
- Верьте мне, я глубоко сожалею обо всем этом. Но дело в том, что
Земля сейчас разделена на два соперничающих лагеря, и всякий
неизвестный аппарат нетрудно принять за вражеский. Где на вас напали?
Восточнее или западнее этой страны?
- На западе. Но неужели вы все еще живете в эпоху междоусобных войн?
- Увы, да. Не так давно война залила кровью весь или почти весь наш
мир.
Человек высокого роста произнес короткую фразу. Суилик мысленно
передал мне:
- Мы сможем улететь не раньше чем через два дня. А .сейчас уходите и
сообщите обитателям вашей планеты, что, несмотря на все наше
миролюбие, у нас есть средства защиты.
- Я и в самом деле сейчас пойду, - ответил я. - Но мне кажется, что в
этих краях вам нечего опасаться. В такое время года здесь никого не
бывает целыми неделями. Тем не менее, чтобы не рисковать, я о вас
никому не расскажу. И, если позволите, вернусь к вам вечером.
Я шел, спотыкаясь, под проливным дождем. Ноги мои вязли на
заболоченных лесных полянах, мокрые ветки хлестали по лицу, а я все шел
и раздумывал о своем невероятном приключении. Но про себя я уже
решил: вернусь, как только стемнеет.
Отыскав свою автомашину, я добрался до деревни. Старая кормилица,
завидев меня, подняла громкий крик: кожа у меня на голове была глубоко
рассечена и волосы почернели от запекшейся крови. Я придумал какую-то
чепуху про несчастный случай на охоте, сам промыл рану, переоделся и
позавтракал с отменным аппетитом. День показался мне мучительно
длинным, и едва начало смеркаться, я вывел и подготовил машину.
Однако выехал я лишь с наступлением полной темноты, выбрав самый
безлюдный окольный путь.
Чтобы оставленная на дороге машина не привлекала внимания, я
загнал ее в лес и пошел сквозь чащу по направлению к поляне Манью.
Отойдя от дороги на достаточное расстояние, я включил электрический
фонарь: продираться в темноте сквозь колючие кусты было слишком
рискованно. Так без помех добрался я почти до самой поляны. От нее
распространялось слабое зеленоватое сияние, словно от циферблата
светящихся часов. Я сделал еще несколько шагов, споткнулся о корень и с
шумом упал, растянувшись во весь рост. В то же мгновение деревья и
кусты наклонились мне навстречу, и когда я поднялся, то обнаружил, что
больше не могу сделать ни шага вперед.
Это вовсе не значит, что я чувствовал перед собой стену. Ничего
подобного! Просто существовала какая-то граница, круг, отмеченный
рядом наклоненных в мою сторону кустов и деревьев. По мере
приближения к ним воздух становился вязким, потом быстро уплотнялся,
но в остальном граница эта не была такой уж четкой или постоянной.
Порой мне удавалось продвинуться на шаг-полтора, но затем меня мягко
отбрасывало назад. Кстати, никакого затруднения в дыхании я не
испытывал. Казалось, что из центра поляны, где лежала эта летающая
тарелка, исходили какие-то отталкивающие волны. Минут десять я
бился, пытаясь войти в заколдованный крут, но все было тщетно. Зато
позднее я прекрасно понял, какого страха натерпелся здесь на следующий
день бедняга Буске. О нем я тебе еще расскажу.
В конце концов я стал кричать, впрочем не слишком громко. Яркий луч
из темного купола прорвался сквозь ветви деревьев и осветил меня.
Одновременно эластичная стена передо мной как будто подалась, я сделал
несколько шагов вперед, но тут же она снова отвердела, и я очутился
внутри нее, не в силах двинуться ни вперед, ни назад. Сноп света ударил
мне в лицо. Ослепленный, я отвернулся и от удивления раскрыл рот: в
метре позади меня свет обрывался, как отрезанный! За моей спиной
сомкнулась темнота, и я уверен, что, если бы кто-нибудь стоял в этом же
луче, но на несколько сантиметров дальше определенной черты, он
вообще ничего бы не заметил. Позднее на Элле я видел и не такие чудеса,
но в тот миг все это показалось мне совершенно неправдоподобным и
несовместимым со здравым смыслом.
Кто-то тронул меня за плечо, и я снова повернулся лицом к поляне.
Передо мной стояла одна из женщин. У меня не было ощущения передачи
мысли, но почему-то я сразу понял, что ее зовут Эссина и что она пришла
за мной. К моему удивлению, мы без труда двинулись вперед и через
несколько секунд я был внутри корабля.
Встретили меня сердечно, без всякого видимого недоверия. Вместо
объяснений Суилик просто передал мне:
- Я тебе говорил, что у нас есть средства защиты! Все раненые
чувствовали себя значительно лучше. После потрясения и сумятицы,
вызванных вынужденной посадкой, иссы - я сказал, что они называли себя
иссами? - очень быстро пришли в себя и пустили в ход свой чудесный
генератор биологических лучей, о котором я скажу позднее. Это было
совсем не лишним дополнением к оказанной мною первой помощи, тем
более что в то время я ничего не знал об их анатомии и физиологии.
Внутри корабля все было приведено в порядок, но многие приборы
лаборатории еще представляли собой груды обломков. Высокий исс,
которого звали Аасс, лихорадочно работал там вместе с двумя другими
мужчинами и одной женщиной. Я заметил на его зеленом лице точно
такое же выражение озабоченности, какое бывало у моего отца, когда его
расчеты не сходились. Внезапно он повернулся ко мне и передал:
- Можно ли на Земле найти два килограмма вольфрама? Разумеется - он
не передал мне слов Земля, килограмм или вольфрам, но тем не
менее я безошибочно понял смысл его вопроса.
- Пожалуй, это будет трудновато, - подумал я вслух. Он сделал
короткое движение рукой и передал:
- В таком случае мы обречены жить на вашей планете! И одновременно
с этой мыслью я воспринял волну охватившего его отчаяния.
- Нет, - сказал я, - вы меня не так поняли.
Одним из моих пациентов был владелец замка Ла Рош, бывший
директор сталеплавильного завода. Он не раз показывал мне свою
коллекцию специальных сталей и редких металлов, среди которых был и
вольфрам. Этот металл очень тяжел, и вполне возможно, что маленький
слиток в его коллекции весил два килограмма. Самое трудное - уговорить
его, чтобы он уступил слиток. Но даже в худшем случае вольфрам можно
будет найти где-нибудь в другом месте, хотя это и займет гораздо больше
времени. По мере того как я передавал им свои соображения, лица хозяев
корабля прояснились. Я пообещал заняться этим делом с утра и, чувствуя,
что мешаю им работать, простился. Я покинул поляну без всяких
затруднений, если не считать постепенно возраставшего давления на спину
при пересечении заколдованного круга.
В девять утра я уже был в замке Ла Рош. Моего клиента не оказалось
дома. С замирающим сердцем я объяснил его жене цель своего приезда,
сославшись на важный и срочный лабораторный опыт.
Увы, слиток на витрине не весит двух килограммов. Но в шкафчике под
витриной, кажется, есть другой, даже более тяжелый. Да, она согласна
одолжить его мне с условием, что я его верну не позже чем через месяц.
В действительности, как ты сам увидишь, я вернул этот слиток через
восемь дней, или, вернее, другой слиток, точно такой же. Полагая, что мои
таинственные друзья ждут меня с нетерпением, я прямо из замка помчался
к поляне Манью. Отталкивающего круга на сей раз не было. Меня
встретил Суилик, я передал ему слиток и сразу отправился к себе, потому
что в полдень у меня было назначено свидание с мэром. Но сначала мы
договорились, что весь следующий день, последний день их пребывания на
Земле, как они думали, я проведу в корабле; иссы слишком мало знали о
нашей планете и хотели расспросить меня поподробнее. Я же со своей
стороны намеревался пригласить их еще раз к .нам на Землю, выбрав для
этого безопасное место где-нибудь в Сахаре или в другом безлюдном
районе.
За столом я был крайне рассеян. Один из фермеров в конце концов
раздобыл мне зайца к обеду, и мэр сиял от восторга. Однако я даже не
подумал этим воспользоваться. Лишь когда подали кофе с ликерами, мне
удалось до какой-то, степени взять себя в руки.
В четвертом часу, когда мы уже выходили из-за стола, у дверей
раздался звонок. Не знаю почему, но я почувствовал, что сейчас
произойдет нечто весьма неприятное. Оказалось, что это стрелочник
Буске, тип довольно подозрительный, пьяница и браконьер. Он хотел
видеть господина мэра.
Этот неожиданный посетитель развеселил моего гостя: обычно Буске
