смущением и вновь обрел способность двигаться и говорить. Ульна все
время молчала и лишь иногда смотрела Клэру прямо в глаза. У меня было
странное впечатление, что они не просто передают свои чувства
взглядами, а обмениваются мыслями.
После десерта Клар тщательно сложил салфетку, оттолкнул стул и
расположился в низком кресле перед зажженным камином. Знаком
предложив мне занять место напротив, он позвонил служанке, чтобы
подали кофе. Ульна вышла. Вскоре она вернулась, держа в руках
сложенную вчетверо газету. Клэр взял ее и протянул мне. Бросив взгляд на
заголовки, я увидел, что это газета полугодовой давности, и уже
собирался вернуть ее Клэру, как вдруг заметил внизу страницы заметку,
обведенную красным карандашом:
Iпять летающие тарелки!
Канзас-Сити, 2 октября.
Лейтенант Джордж К. Симпсон старший, возвращаясь вчера в сумерках
с тренировочного полета на истребителе Ф-109, заметил на высоте около
25 000 футов дисковидное пятно, которое перемещалось с большой
скоростью. Он начал преследовать неизвестный предмет и сумел его
догнать. Вблизи пятно оказалось гигантским диском с острыми краями,
диаметром на глаз до девяноста футов при толщине в центре около
пятнадцати футов. Судя по приборам истребителя лейтенанта Симпсона,
диск летел со скоростью, превышавшей тысячу миль в час.
Преследование продолжалось минут двенадцать, как вдруг пилот понял,
что таинственный предмет сейчас пролетит над лагерем, над которым
строжайше запрещено появляться любым летательным аппаратам
иностранного происхождения. Инструкция не допускала сомнений, и
лейтенант Симпсон атаковал летающий диск. В момент атаки он
находился примерно в двух милях от диска и немного выше его. Пикируя на
предельной скорости, пилот дал залп боевыми ракетами.
- Я увидел, - рассказывает он, - как мои ракеты взорвались ударившись о
металлическую броню. В следующее мгновение мой самолет разлетелся на
куски и я полетел вниз в своей герметической кабине. К счастью, парашют
сработал!
Эту сцену наблюдали с земли многочисленные свидетели. В настоящее
время эксперты изучают обломки самолета лейтенанта Симпсона. Что же
касается таинственного диска, то он на огромной скорости вертикально
взмыл в небо и исчез.
? вернул газету Клэру, скептически заметив:
- Мне помнится, официальный отчет американцев давно подрезал
крылья этой газетной утке. Поистине сложная ситуация. Ты не находишь?
Мой друг не ответил. Он покачал головой, нагнулся, взял щипцами
уголек из камина и тщательно раскурил свою трубку. Потом, сделав
несколько затяжек, знаком попросил служанку налить кофе. Ульна от
кофе отказалась. Мы с Клэром выпили свой молча.
Клэр колебался. Я знал его давно и понимал, что в этот момент он еще
раз спрашивает себя, как ему поступить. Наконец он разлил по рюмкам
коньяк, взглянул мне в глаза и заговорил:
- Ты знаешь, что я не такой уж профан в физике. Тебе известно и то, что
я сугубый реалист, человек фактов, как говорят англичане. Так вот, об
этой летающей тарелке я могу тебе немало порассказать. И не смотри,
пожалуйста, на все эти бутылки на столе. Правда, их там выстроилось
немало, но, уверяю тебя, они не имеют никакого отношения к тому, что ты
сейчас услышишь. Не думай также, что это вино повлияло на меня. Уже
давно я решил рассказать тебе все при первой же встрече. А теперь слушай
мою историю. Устраивайся в кресле получше, потому что рассказ будет
длинным.
Я прервал его:
- У меня в чемодане портативный магнитофон. Ты позволишь, я сделаю
запись?
- Как хочешь. Это будет даже полезно.
Едва я установил магнитофон, Клэр заговорил. Когда он произнес
первые слова, мой взгляд упал на руку Ульны, лежавшую на подлокотнике
кресла. И я понял, почему эта рука показалась мне такой узкой и длинной:
у нее было только четыре пальца!
Глава 1
РАССКАЗ ДОКТОРА КЛЭРА
- Как тебе известно, - начал Клэр, - я неплохой охотник. Или, во всяком
случае, считаюсь таковым, хотя и нечасто беру в руки ружье. Кое-какие
природные данные, а главное - большое везенье, и в результате я никогда
не возвращаюсь домой с пустым ягдташем. Так вот, первого октября
прошлого года - хорошенько запомни дату! - уже смеркалось, а я еще
ничего не подстрелил. В другое время меня бы это нисколько не огорчило:
я предпочитаю наблюдать за живыми животными, а не убивать их, потому
что и так убиваю, к сожалению, слишком многих для своих опытов. Но
через день я пригласил к себе мэра Руффиньяка, чтобы он помог мне в
одном деле. А этот человек любит дичь. И вот я решил немного
побраконьерствовать с фонарем.
Солнце только село, когда я шел через поляну Манью, что посредине
леса. Да ты ее знаешь так же хорошо, как и я: она вся заросла вереском и
утесником, а вокруг стоят дубы и каштаны. Днем эта поляна довольно
живописна, но в сумерках производит зловещее впечатление. Я не из
слабонервных, однако и мне захотелось поскорее выбраться из лесу. Уже
на краю поляны я запнулся о корень, с размаху ударился головой о ствол
дуба и тут же потерял сознание.
Очнувшись, я не стал произносить классических слов вроде где я?.
Голова раскалывалась, в ушах гудело, и сначала я боялся, что проломил
себе череп. К счастью, страхи мои оказались напрасными. Часы на руке
показывали час, ночь была непроглядной, ветер крепчал, ломая ветки
деревьев. Потом над поляной показалась луна, вынырнув из-за темного
облака; края его были похожи на волшебные светящиеся кружева.
Я сел и начал искать свое ружье, которое, по счастью, незадолго до
этого разрядил. Некоторое время я шарил руками среди мокрой травы и
гнилых сучьев, пока не нащупал приклада. Опираясь на ружье, как ни
палку, я начал медленно подниматься. Лицо мое было обращено в сторону
поляны. По мере того как я поднимался, в поле моего зрения попадали все
новые и новые предметы, и наконец я увидел эту штуку.
Сначала она показалась мне черной массой, чем-то вроде купола,
возвышавшегося над кустами вереска и почти неразличимого в темноте.
Но вот луна на мгновение вынырнула из-за туч, и тогда, словно при
вспышке молнии, я увидел выпуклый панцирь, сверкающий, как металл.
Признаться, мне стало страшно. От поляны Манью до ближайшей дороги
прямиком через лес добрых полчаса ходьбы, а с тех пор, как умер старый
оригинал, подаривший этому месту свое имя, здесь иной раз по неделям не
бывает ни души. Я потихоньку двинулся вперед, добрался до края лесной
чащи и, притаившись за стволом каштана, начал осматривать поляну. Там
все было неподвижно. Ни проблеска, ни огонька. Только эта неясная
масса - еще более плотная тьма на фоне черного леса.
Затем ветер сразу стих. В тишине, едва нарушаемой потрескиванием
сухих сучьев - верно, кабан шел по тропе, - я вдруг услышал слабый стон.
Ты знаешь, я врач. Поэтому, еще толком не придя в себя, я решил
прежде всего оказать помощь существу, которое так стонало; это явно
были стоны не зверя, а человека. Отыскав фонарь, я включил его,
направив луч света прямо перед собой. Он отразился от огромного
металлического панциря чечевицеобразной формы. Я приблизился к нему
с бьющимся сердцем. Жалобные стоны доносились с противоположной
стороны. Я обогнул этот панцирь, застревая в кустах, натыкаясь на
колючки утесника, бормоча проклятия и спотыкаясь на каждом шагу;
ноги меня еще плохо держали. Внезапно пробудившееся жгучее
любопытство заставило меня позабыть о страхе. Стоны слышались теперь
отчетливее; я стоял перед металлической дверцей - открытым люком,
который вел внутрь аппарата.
Мой фонарь осветил совершенно пустую входную камеру и уперся , в
заднюю дверцу из белого металла. На металлическом полу лежал человек,
- во всяком Случае, сначала я принял его за человека. У него были
длинные седые волосы, одежда его состояла, как мне показалось, из
облегающего зеленого трико, блестящего, словно шелк. Из раны на голове
по каплям сочилась темная кровь. Когда я нагнулся над ним, стоны
смолкли, он содрогнулся и умер.
Тогда я подошел к задней дверце. Она была пригнана так плотно,
словно хода дальше не существовало, но я заметил на уровне груди
красноватую выпуклость и нажал на нее. Перегородка разошлась
посредине, яркий голубоватый свет ослепил меня. Ощупью я сделал два
шага вперед и услышал, как створки перегородки сомкнулись за моей
спиной.
Защитившись рукой от света, я медленно открыл глаза: передо мной
была шестигранная комната диаметром около пяти метров, высотой
метра два. В стены ее было вмонтировано множество непонятных
приборов, а посредине на низких креслах лежали три существа, мертвые
или без сознания. Теперь я смог разглядеть их как следует.
Прежде всего я убедился, что все-таки это нелюди. В общих чертах они
похожи на нас: удлиненное тело с двумя руками и двумя ногами, круглая
голова на пропорциональной шее. Но зато какое различие в деталях!
Несмотря на высокий рост, телосложение у них гораздо более Хрупкое,
чем у нас, ноги тонкие и очень длинные, руки тоже значительно длиннее
наших, кисти широкие с семью пальцами разной длины; позднее я узнал,
что два из них противостоят другим, как наш большой палец. Лоб
высокий, но узкий, глаза огромные, уши крохотные, рот с тонкими
губами, а волосы, придающие им такой странный вид, почти белые с
платиновым отливом. Но самое удивительное то, что их шелковистая
кожа была нежно-зеленого оттенка. Вся их одежда состояла из плотно
облегающего трико тоже зеленого цвета, под которым ясно
вырисовывались длинные гибкие мышцы. У одного из этих трех существ
был открытый перелом руки и кровь сочилась из раны, образуя на полу
темно-зеленое пятно.
Какую-то долю секунды я колебался, затем подошел к тому, кто лежал
ближе всех к двери, и притронулся к его щеке: она была теплой и упругой
на ощупь. Отвинтив крышку своей охотничьей фляги, я попробовал влить
ему в рот глоток белого вина. Результат сказался мгновенно. Он открыл
глаза бледно-зеленого цвета, пристально посмотрел на меня одну-две
секунды, затем вскочил и бросился к приборам в стене.
В свое время я играл в регби, но, наверное, никогда в жизни мне не
удавалось сблокировать противника с такой, быстротой, как в тот раз.
Молнией в голове у меня сверкнула мысль, что он бежит за оружием, а
этого я не мог допустить. Он отбивался энергично, но недолго, - я
оказался сильнее. Когда он перестал вырываться, я сам его отпустил и
помог ему встать. И тогда произошло самое поразительное: странное
существо посмотрело мне в глаза, и я почувствовал, как в голове у меня
возникают чужие, но ясные мысли-образы.
Ты знаешь, я сыграл известную роль в споре, разгоревшемся между
врачами нашего департамента и одним шарлатаном, который утверждал,
что может лечить умалишенных, формируя заново всю их психику путем
передачи своих мыслей. Тогда я написал две или три статьи, ясно
доказывающие, что все это беспочвенные бредни, и считал вопрос
окончательно решенным. Все это я говорю лишь к тому, чтобы ты понял,
почему в тот момент я был одновременно потрясен, раздосадован и
мысленно посылал ко всем чертям это существо, стоявшее передо мной,
как живое доказательство моей неправоты. Видимо, он это понял, потому
что на его подвижном лице отразилось нечто вроде испуга. Я поторопился
его успокоить, громко уверяя, что в моих намерениях нет ничего дурного.
Повернув голову, он увидел своего раненого товарища, подбежал к
нему, сделал бессильный жест и, вернувшись ко мне, спросил, не могу ли я
чем-нибудь помочь. Он не произнес ни слова, но мысленно я услышал
голос без всякого тембра и без акцента. Я приблизился к раненому, вынул
из кармана кусок веревки, чистый носовой платок и наложил жгут.
Зеленая кровь перестала сочиться. Затем я попытался узнать, нет ли среди
них врача. Он понял меня только тогда, когда я мысленно заменил слово -
