легкий укол по власть имущим. Она получила множество добрых откликов на
свою статью. Кроме того, она перестала бояться, что Демосфен вырождается и
деградирует. Он получался даже умнее, чем Питер и она рассчитывали.
Графф поджидал ее на улице возле школы. Он молча стоял, опираясь на
дверку машины. Он был в гражданской одежде и изрядно пополнел, поэтому она
сперва даже не узнала его. Но он жестом подозвал ее и прежде, чем успел
представиться, она догадалась, кто перед ней.
- Я больше не буду писать писем, - сразу заявила она, - я и то письмо
не хотела писать.
- О, значит ты не любишь получать медали.
- Нет.
- Поедем со мной, Валентина.
- Я никуда не езжу с незнакомыми людьми.
Он протянул ей листок бумаги. Это было письменное разрешение,
подписанное ее родителями.
- Надо полагать, что вы не относитесь к разряду незнакомцев. Куда мы
едем?
- Повидаться с молодым солдатом, который в данный момент находится в
Гринсборо.
Она села в машину.
- Эндеру сейчас всего десять лет, я помню, вы говорили, что он сможет
покинуть Школу лишь в двенадцать.
- Он досрочно прошел несколько курсов.
- У него все нормально?
- Спроси его об этом сама, когда увидишь.
- Почему я? Почему нельзя всей семьей целиком?
Графф вздохнул.
- Эндер воспринимает мир особым образом. Мы убедили его в
необходимости увидеть тебя. А что касается Питера и родителей - они ему
просто неинтересны. Жизнь в Школе Баталий очень интенсивна.
- Что вы имеете в виду, он сходит с ума?
- Наоборот, он самый умный и мудрый из всех, кого мне доводилось
встречать. Он достаточно проницателен и знает, что его родители совсем не
жаждут приподнять завесу показной любви, которая была плотно закрыта
четыре года назад. Что до Питера - мы даже не предлагали ему свидание с
ним, поэтому и у него не было повода послать нас к чертям.
Они выехали на озерную трассу "Брантроуд", свернули на один из ее
отворотов, миновали само озеро и подъехали к белому величественному
особняку, возвышающемуся на вершине холма. По одну сторону от него
раскинулось озеро Брант, а по другую - целая цепочка мелких дугообразных
водоемов и озер.
- Этот замок построен Медлисом Мистерабом, - произнес Графф. - ИФ
приобрел его на торгах около двадцати лет назад. Эндер поставил условие -
ваш разговор не должен подслушиваться. Я клятвенно заверил его в этом и
пообещал полнейшую конфиденциальность. Поэтому вы вдвоем отправитесь на
плоту, который он построил своими руками. Но я должен предупредить тебя.
После разговора я задам тебе кое-какие вопросы. Естественно, ты можешь не
отвечать. Но я рассчитываю на твою откровенность.
- У меня нет купальника.
- Этим мы тебя обеспечим.
- Один из тех, которые не прослушиваются?
- Кое в чем всегда нужно доверять. Например, я знаю, кто такой
Демосфен.
Страх на мгновение сковал ее тело, но она ничего не сказала.
- Я понял это сразу, как покинул Школу Баталий. Возможно, нас всего
шесть человек во всем мире, знающих правду. Естественно, не считая русских
- один Бог знает, какими данными они располагают. Но Демосфену незачем нас
опасаться. Ему стоит поверить нам на слово. Так же, как и я доверяю
Демосфену в том, что он не скажет Локи, что происходило сегодня. Доверие
за доверие.
Валентина никак не могла решить, кого больше они одобряют: Демосфена
или Валентину Виггин. Если первого, то вряд ли стоит доверять им, а если
вторую - то, возможно, стоит рискнуть. Тот факт, что они просили ее не
обсуждать сегодняшнее свидание с Питером, наводит на мысль, что они
действительно знают, как обстоят дела на самом деле и признают разницу
между ними. Хотя она сама до конца не осознавала этой разницы.
- Вы сказали, он построил плот. А сколько времени он уже здесь
находится?
- Два месяца. Мы планировали задержаться всего на несколько дней. Но,
по-видимому, он совсем охладел к продолжению образования.
- О, очередная терапевтическая помощь.
- Но в этот раз у нас нет шансов подвергнуть цензуре ваш разговор. Мы
идем на риск. Нам очень нужен Эндер. Все человечество нуждается в нем.
К этому времени Валентина уже достаточно повзрослела, чтобы оценить
враждебность мира. Кроме того, она довольно долго была Демосфеном, поэтому
без колебаний решила исполнить свой долг.
- Где он?
- Внизу, на отмели, возле лодки.
- Где купальник?
Эндер не пошевелился, увидев ее, спускающуюся с холма. Он не
улыбнулся и не произнес ни единого слова, когда она ступила на лодочный
помост. Но она знала, что он рад видеть ее. Она догадалась по его глазам,
не на секунду не выпускающим ее из вида.
- Ты стал намного больше, чем я запомнила тебя, - глупая, ничего не
значащая фраза сама вырвалась у нее.
- Ты тоже, - ответил он, - я также помню, что ты была красивее.
- Память часто посмеивается над нами.
- Нет, это не то. Твое лицо не изменилось. Просто я забыл, что такое
красота. Пошли. Прокатимся по озеру.
Она оглядела маленький плот с явными опасениями.
- Просто не нужно долго стоять на одном месте, вот и все, - подбодрил
ее Эндер.
Он заполз на него, подобно пауку, действуя руками и ногами.
- Это первая вещь, которую я построил своими руками. А помнишь, как
мы строили крепости из кубиков?
Она рассмеялась. Им очень нравилось сооружать разнообразные
конструкции, которые выдерживали и стояли даже тогда, когда вынимались все
видимые опоры. Питер же, наоборот, любил вынимать таким образом, чтобы дом
мгновенно разрушался, если кто-то случайно прикасался к нему. Питер часто
дурачился, но то, что он делал, все равно оказывало влияние на их детство.
- Питер сильно изменился, - заметила она.
- Давай не будем говорить о нем, - предложил Эндер.
- Ладно, - согласилась она.
Она заползла на плот, правда не так проворно и быстро, как Эндер. Он
взял весло и начал грести, плот двинулся к центру частного озера. Она
заметила, каким он стал сильным и загорелым.
- Мускулы - это от Школы Баталий, а загар - от долгого пребывания на
солнце, - пояснил он, - я провожу все время на воде. Плавание немного
сродни невесомости. Кроме того, пока я в воде, мне кажется, что берега
расположены там, где я хочу.
- Это все равно, что жить в сфере.
- Я прожил в подобной сфере четыре года.
- Значит мы теперь чужие?
- А разве нет, Валентина?
- Нет, - отрезала она. Она протянула руку и дотронулась до его ноги.
Затем резко сжала его колено в том месте, где очень щекотно.
Но почти в тот же момент он перехватил ее руку, сильно стиснув
запястье. Его пожатие оказалось довольно сильным, несмотря на то, что его
руки были меньше и тоньше. На какой-то момент он выглядел озлобленным и
угрожающим, затем его лицо расслабилось.
- Да, забыл, - произнес он уже спокойно, - ты ведь просто хотела
пощекотать меня.
- Я передумала, - произнесла она.
- Хочешь искупаться?
Вместо ответа она легонько оттолкнулась от края плота и упала в воду.
Вода была чистой и прозрачной, здесь явно не ощущалось хлорки. Она немного
поплавала, затем вернулась к плоту и растянулась на нем, млея под яркими
лучами солнца. Где-то рядом прожужжала пчелка. Описав вокруг нее круг, она
уселась возле головы девочки. Обычно, зная, что рядом оса или пчела, она
сильно пугалась. Так было всегда, но не сегодня. Пусть себе отдыхает и
купается в солнечном тепле, как и я, решила она.
Вдруг плот покачнулся, она обернулась на Эндера и увидела, как он
спокойно раздавил осу пальцем.
- Проклятое отродье, - сказал Эндер, - они набрасываются и жалят тебя
раньше, чем ты успеваешь замахнуться на них.
Эндер рассмеялся.
- Я выучил много всяких нападений и атак. И здорово преуспел. Никому
еще не удалось выиграть у меня. Я лучший солдат школы.
- А разве могло быть иначе? - произнесла она, - ведь ты - Виггин.
- А что это значит?
- Это означает, что тебе суждено изменить мир.
И она рассказала ему обо всем, чем они с Питером занимаются.
- Сколько лет теперь Питеру, четырнадцать? И он уже мечтает править
миром?
- Он думает, что он - Александр Великий. А разве это невозможно? А
почему и тебе им не стать?
- Мы не сможем оба быть Александрами.
- Две стороны одной медали. А я составлю вам само тело медали.
Произнеся эти слова, она сама удивилась, насколько попала в точку. За
последние годы она срослась с Питером, и даже в те моменты, когда она
презирала его, она хорошо понимала его. А Эндер жил для нее лишь в памяти
до сегодняшнего дня. Для нее он оставался маленьким, хрупким и нежным
мальчиком, нуждающимся в ее защите. Она запомнила его другим. Тот мальчик
не имел ничего общего с этим загорелым повзрослевшим подростком с
холодными глазами, равнодушно давящим ос одним пальцем. Возможно, он и
Питер, и даже я похожи, и всегда были такими. Возможно, мы просто
придумали, что отличаемся друг от друга.
- Вся беда медали в том, что вверху может быть только одна сторона, а
другая неизменно обращена к полу.
- А ты уверен, что именно твоя сторона на полу? Они хотят, чтобы я
подстегнула тебя к дальнейшей учебе.
- У нас нет занятий и учебы, у нас сплошные игры. Только игры без
начала и конца с правилами, которые взбредут учителям в голову.
Он протянул ей ладони.
- Видишь жилы?
- Но ты сам можешь воспользоваться их игровыми методами.
- Нет. Только если они сами захотят, чтобы я воспользовался. Только
если они сочтут, что ими следует воспользоваться. Все это слишком тяжело и
невыносимо, я пресытился игрой и не хочу больше играть ни в какие игры.
Лишь только я почувствую себя счастливым, решу, что держу вещи в своих
руках и управляю ситуацией, они тут же всаживают в меня очередной нож.
Меня измучили ночные кошмары, именно поэтому я здесь. Мне постоянно
снилось, что я в комнате баталий, только вместо невесомости они придумали
разные вариации с гравитацией. Они изменяют ее направление. И я никогда не
достигаю той стены, куда хотел подлететь. Я попадаю совсем в другие места,
далеко не те, куда наметил. Я молю выпустить меня в двери, а они
захлопывают их перед моим носом, и я снова остаюсь запертым в проклятой
комнате баталий.
Она уловила явную злобу в его голосе и решила, что она предназначена
для нее.
- Полагаю и я здесь именно для этого. Для того, чтобы поглубже
затолкнуть тебя в ту же комнату.
- Мне совсем не хотелось видеть тебя.
- Они предупреждали меня.
- Я боялся, что все еще слишком люблю тебя.
- Надеюсь на это.
- Мои страхи и твое желание - полностью совпали и оправдали себя.
- Эндер, это действительно правда. Может мы еще слишком молоды, но мы
не бессильны. Мы слишком долго играли по их правилам, и в конце концов это
все стало нашей собственной игрой.
Она ухмыльнулась.
- Меня выбрали в президентскую комиссию. Питер был очень зол.
- Они не разрешат мне пользоваться сетями. Да там и нет настоящего
компьютера; за исключением примитивных домашних мини-систем с некоторой
долей защиты и набором стандартных команд. Такое ископаемое чудовище. Их
изобрели, наверное, целую вечность тому назад. Тогда еще компьютеры не
планировали использовать для серьезной переработки информации. Но они
забрали у меня мой компьютер, лишили моей армии, ты можешь хоть что-нибудь
понять в этом? Я уже давно перестал что-либо понимать.
- Но ты сам для себя можешь стать весьма неплохой компанией.
- Не я. Лишь моя память.
- Возможно ты и есть то, о чем ты помнишь.
- Нет. Мои воспоминания - это чужаки. Это скорее память баггеров.
