- Сознаюсь, у меня есть свои тайные цели.
- Что?
- Я хочу сделать как можно больше для девочки. Надеюсь, что еще не
поздно начать.
Донна Криста слегка усмехнулась.
- О, Пайпо, очень признательна вам за стремление помочь, но поверьте
мне, дорогой друг, взывать к ее сердцу все равно что купаться во льду.
- Представляю. Похоже, я должен искупаться во льду, прежде чем
контактировать с ней. А что это даст ей? Еще более остужает ее сердце или
заставляет его пылать, как костер.
- Как поэтично, - произнесла донна Криста. В ее голосе не было
привычной иронии; она говорила, что думала. - Оценили ли свиноподобные то,
что мы отправляли к ним в качестве послов самых лучших людей?
- Я пытался доказать это, но они восприняли мои слова весьма
скептически.
- Я пришлю ее к вам завтра. Предупреждаю вас - она рассчитывает сразу
сдавать экзамены, и отвергнет любые попытки провести предварительное
собеседование.
Пайпо улыбнулся.
- Мне придется больше волноваться за результат. Если она не сдаст
экзамены, ее ждут большие неприятности. Но если она все выдержит
благополучно, проблемы начнутся у меня.
- Почему?
- Тогда Лайбо потребует экзаменовать его в качестве зенадора. И если
он выдержит экзамен, мне ничего не останется, как уйти из дома, свернуться
в комочек и умереть.
- Пайпо - вы сентиментальный дуралей. Разве есть в Милагре другой
такой человек, который бы, положа руку на сердце, назвал своего
тринадцатилетнего сына коллегой по работе?
После ее ухода Пайпо и Лайбо вместе работали; как обычно, они
протоколировали результаты дневного контакта с порквинхами.
Пайпо сопоставлял работы Лайбо, его образ мышления, интуицию, его
отношение, с теми студенческими работами, которые раньше проводили
выпускники Университета, до переезда в Луситанию. Его сын еще молод, и ему
не хватает знаний. Но уже сейчас в нем чувствовался настоящий ученый со
своими взглядами, с подлинным гуманизмом в сердце. Вскоре вечерняя работа
была закончена, и они отправились вместе домой. Светила громадная,
ослепительная луна. Пайпо решил, что Лайбо уже вполне состоялся как
ученый, коллега по работе. Сдаст же он экзамены или нет, не имеет
решающего значения.
Пайпо постарается и в Новинхе обнаружить подлинные задатки ученого,
хочет она того или нет. И если в ней нет таланта, и она поймет это, он
постарается провалить ее на экзаменах, даже если она многое знает по
предмету.
Пайпо предполагал, что будет трудно. Новинха наверняка знает об
уловках взрослых, когда они не хотят выполнять желания детей и в то же
время стараются избежать столкновений и капризов. Конечно, конечно же, ты
будешь сдавать экзамены. Но зачем же идти напролом. Давай немного
подождем, давай убедимся, что ты все сдашь с первой попытки.
Новинха не хотела ждать. Она была готова.
- Я могу прыгнуть через любой обруч, - сказала она.
Его лицо стало безучастным. Все их лица такие. Все нормально.
Равнодушие - это нормально. Она сможет охладеть до смерти.
- Я не хочу, чтобы ты прыгала через обруч, - ответил Пайпо.
- Я прошу только только об одной вещи, поставьте их по кругу, тогда я
смогла бы проскакать побыстрее. Я не хочу откладывать на завтра,
послезавтра...
Он задумался.
- Ты так торопишься.
- Я готова. Закон Звездных Путей разрешает мне проходить
квалификационную комиссию в любое время. Кроме того, я нигде не нашла,
чтобы говорилось, что зенолог имеет право проводить свою аттестацию и
ставить под сомнение Межпланетную Экзаменационную Коллегию.
- Тогда ты читала не внимательно.
- Все, что мне надо для сдачи экзаменов до 16 лет, это разрешение
моего юридического опекуна. У меня нет официального опекуна.
- Напротив, - сказал Пайпо. - Мэр Боскуинха является твоим
официальным опекуном с момента гибели родителей.
- И она согласна на проведение экзаменов?
- При условии, что ты придешь ко мне.
Новинха заметил, как он внимательно смотрит на нее. Она совсем не
знала Пайпо, поэтому подумала, что этот взгляд такой же, как и остальные,
так надоевшие ей, желающий подчинить ее себе, управлять ею, помешать ее
стремлениям, подавить ее независимость, сделать покорной.
Мгновение - и лед вспыхнул огнем!
- Что вы знаете о зенобиологии! Вы только ходите и разговариваете со
свиноподобными, вы даже не представляете, что происходит на уровне генов!
Кто вы такой, чтобы судить обо мне! Луситании необходимы зенобиологи. Все
эти восемь лет не было ни одного зенобиолога. А вы хотите заставить людей
ждать еще дальше. Разве вы можете быть руководителем!
К ее удивлению, он не покраснел, не стал уступать и уговаривать. Он
даже не разозлился, как будто она ничего не говорила.
- Я вижу, - сказал он спокойно, - что ты очень любишь людей
Луситании, и поэтому стремишься стать зенобиологом. Видя потребности
общества, ты решила принести себя в жертву, и как можно раньше вступить на
поприще бескорыстного служения людям.
Это казалось абсурдным, но его слова были близки к истине.
- Разве это плохой повод?
- Если это правда, то очень хороший.
- Вы назвали меня лгуньей.
- Собственные слова называют тебя лгуньей. Ты говоришь о том, как
они, люди Луситании, нуждаются в тебе. Но ты живешь среди нас. И тебе
предстоит прожить всю жизнь среди нас. Готова ли ты принести себя в жертву
нам, или же ты не чувствуешь себя частичкой нашей общины?
Он совсем не походил на взрослых, которые надеются прожить столь
долго, чтобы заставить ее всегда чувствовать себя только ребенком.
- Почему я должна ощущать себя частичкой сообщества? Я не должна.
Он многозначительно кивнул, как бы разделяя ее мнение.
- Как ты думаешь, частью какого общества ты являешься?
- Другое сообщество на Луситании - это только свиноподобные, а вы
вряд ли могли меня видеть среди древопоклонников.
- На Луситании много и других сообществ. Например, студенты - это
сообщество студентов.
- Это не для меня!
- Я знаю. У тебя нет друзей, близких, даже нет просто товарищей. Ты
посещаешь мессы, но не ходишь на исповедь. Ты полностью обособлена и,
насколько это возможно, стараешься не участвовать в жизни нашего
поселения. Ты вообще не хочешь соприкасаться с человеческим бытием. Из
этого следует, что ты живешь в полной изоляции.
Новинха не была готова к такому повороту разговора. Он задел
глубинные струны ее души, всколыхнул боль всей ее жизни. Она не знала, как
побороть нахлынувшее.
- В том, что я делаю, нет моей вины.
- Я знаю это. Я знаю, когда это началось, и знаю, чья вина, что это
продолжается по сей день.
- Моя?
- Моя. Любого из нас. Но моя в большей степени, потому что я знал,
что произошло и ничего не предпринял. До сегодняшнего дня.
- А сегодня вы решили разом избавить меня от того, что мучило всю
жизнь. Спасибо, что пожалели!
Он опять вежливо кивнул, как будто не заметил или не понял иронии
слов.
- С одной стороны, Новинха, не имеет значения, чья вина. Потому что
город Милагр - это сообщество, обидели тебя или нет, нужно поступать
по-человечески, постараться сделать счастливыми своих ближних, окружающих
тебя людей.
- Значит, так поступают все, все, кроме меня - меня и свиноподобных.
- Зенобиолог очень важен для колонии, особенно для такой, как наша,
огороженной оградой, с ограниченным пространством для роста растений. Наши
зенобиологи должны найти пути увеличения количества протеина и
углеводорода с гектара. Необходимо генетическое изменение земных видов
зерна и картофеля, чтобы...
- ...Чтобы обеспечить максимально возможное разнообразие питания,
насколько это позволяют условия Луситании. Неужели вы думаете, что я
рассчитываю сдать экзамены, не зная целей моей будущей работы?
- Цель твоей работы, - посвятить себя улучшению жизни людей, которых
ты ненавидишь.
Только теперь Новинха почувствовала ловушку, умело поставленную для
нее. Но слишком поздно, дверца захлопнулась.
- Вы думаете, что зенобиолог не справится со своей работой до тех
пор, пока не полюбит людей, пользующихся вещами, которые произведены им?
- Мне все равно, любишь ты нас или нет. Все, что я хочу выяснить -
это, чего ты добиваешься, что ты действительно хочешь. И почему ты так
горячо настаиваешь на своем.
- Житейская психология. Мои родители отдали жизнь этой работе, и я
пытаюсь встать на их место.
- Возможно, - произнес Пайпо. - А может быть и нет. Что я хочу
узнать, Новинха, что я должен узнать до того, как разрешу сдавать тебе
экзамены, это какому сообществу ты принадлежишь.
- Вы же сами сказали. Ни к какому.
- Это невозможно. Каждый человек определяется тем обществом, к
которому он принадлежит. Я здесь, здесь и здесь, но определенно не там,
там, и там. Все твои определения - отрицательны. Я могу составить
бесконечный список того, что ты отвергаешь. Но человек, по-настоящему
уверенный, что не принадлежит ни к одному сообществу, в конце концов
оканчивает жизнь самоубийством, или убивает плоть, затем индивидуальность
и сходит с ума.
- Это про меня, сумасшедшая до корней.
- Не сумасшедшая. Цель, лишенная смысла, это страшно. Если ты будешь
сдавать экзамены, ты, конечно, сдашь их. Но прежде чем дать разрешение на
сдачу, я должен знать: кем ты станешь? Во что ты веришь? Частью чего ты
являешься? Что тебя заботит? Что ты любишь?
- Никого и ничто в этом мире.
- Я не верю в это.
- Я не знала ни одного доброго человека, кроме родителей, но они
умерли. А кроме них никто ничего не понимает.
- А ты?
- Я - часть чего-нибудь, правда? Но никто не может понять меня, даже
вы, кажется, такой мудрый и сострадающий, вы только заставляете меня
страдать, так как обладаете властью и можете запретить мне заниматься тем,
чем я хочу.
- А ты хочешь заниматься зенобиологией.
- Да, зенобиологией, по крайней мере, частично ей.
- А что в результате?
- Кто вы такой? Чем вы занимаетесь? Вы все делаете неправильно и
глупо.
- Зенобиолог и зенолог.
- Они допустили глупую ошибку, создав новую науку по изучению
свиноподобных. Они были ветвью старых, утомленных антропологов, которые
надели новую шляпу и окрестили себя зенологами. Но вам никогда не понять
свиноподобных, изо дня в день наблюдая манеры их поведения. Они - продукт
другой эволюционной ветви. Вы должны понять их гены, что происходит внутри
их оболочки. И оболочек других животных тоже, потому что они не могут сами
себя изучать. Никто не выживет в изоляции...
"Не читай мне нотаций, - подумал Пайпо. - Скажи мне, что ты
чувствуешь?" И, чтобы спровоцировать ее, он прошептал: "Кроме тебя".
Это сработало. Пренебрежительное равнодушие сменилось готовностью к
обороне.
- Вы никогда не сможете понять их! А я смогу!
- Почему ты беспокоишься о свиноподобных? Кто они тебе?
- Вы никогда не поймете. Вы хороший католик. - Последнее слово она
произнесла с презрением. - Это книга из сплошных индексов.
Лицо Пайпо осветилось догадкой. "Королева Пчел и Гегемон".
- Он жил три тысячи лет назад, кто бы он ни был, одиночка, называвший
себя "Говорящий от имени Мертвых", но он понял баггеров. Их стерли с лица
земли, единственную известную нам чуждую разновидность, убили всех, но он
их понял!
- И ты хочешь написать о свиноподобных тем же способом, каким
настоящий Говорящий писал о баггерах?
- Вы говорите в такой форме. Вы специально упрощаете фразы, как в
