трактные очки, кормить ими Светлого нашего хряка. Незачем размахивать
мечом на скользкой палубе драккара, отбиваться от орков-старшеклассни-
ков, никогда уже не сделают мне укольчика, превращающего человека в
радостную куклу. А человек ли я еще?
Маму только вот жалко. Одинокие вечера возле телеэкрана, мыльные
сериалы и реклама гигиенической жвачки, а за окном - белое буйство ме-
тели.
Но там, где ты ни на что не способен, там ты не должен ничего хо-
теть.
- Давай, Ерохин, шевелись, - напомнил мне кожаный охранник.
В самом деле, еще не хватало, чтобы под локти тащили... Туда... А
кстати, как происходит это? Впрочем, хрен с ним, лишь бы быстро. И я
наконец отдохну. Можно сказать, мне досталась путевка в санаторий.
Я шел между хмурыми охранниками по пустынным коридорам, залитым
неживым светом люминесцентных ламп, механически перебирал ногами и ни
о чем не думал. А о чем может думать биомасса?
...Бетонный пол, бетонные стены, и, для разнообразия, дверь, в
которую меня направили несильным, но уверенным тычком. Значит, здесь?
В этом непонятно как назвать? Ни на камеру, ни на комнату помещение не
тянуло. Просто - здесь.
- Мне как, лицом к стенке? - нервно усмехнувшись, поинтересовался
я у охранника. Страшно не было. Было скучно.
- Грамотный, - кивнул один из кожаных другому. - Ты только вот
что... Погоди это... к стенке. Успеешь еще. Тут, значит, поговорить с
тобой хотят.
С этими словами он плавно развернулся и исчез в дверном проеме.
Второй последовал за ним, обернувшись на пороге. Во взгляде его чита-
лось откровенное удивление.
Дверь негромко всхлипнула и со щелчком закрылась. Остался только
обескураженный человечек внутри бетонного кубика. Да еще оголенная
лампочка на потолке - таком высоком, что и ниндзя бы не достал в прыж-
ке.
Впрочем, долго скучать мне не пришлось. На противоположной стене
явственно обозначилась прямоугольная щель, беззвучно отъехала в сторо-
ну казавшаяся монолитной плита - и передо мной возник темный, Бог зна-
ет куда ведущий проход.
А еще спустя мгновение оттуда появилась фигура. В дорогом кремо-
вом костюме, при искусно подобранном галстуке. Но узнал я его сразу.
- Ну, привет, Свенушка! Не заскучал? - улыбнулся Олаф одной из
своих улыбок. Той, что занимала место между блатным оскалом и ирони-
ческой ухмылкой.
8.
- Ну вот, теперь пора поговорить всерьез, Андрюша.
Олаф стоял, прислонившись к бетонной стене. Видно, испачкать кос-
тюм он не боялся. Интересно, долго ли протянется "разговор всерьез"? А
то ноги у меня уже затекли.
- Слушайте, Олаф, а нельзя организовать какие-нибудь табуретки? -
почему-то я перешел на "вы", хотя на драккаре между нами все было про-
ще.
- Вот как раз это сложно, Андрюша, - ядовито усмехнулся Олаф. - И
знаете почему? Ничего нельзя организовать для того, кого нет.
- То есть?
- То и есть. Вас нет, Андрюша. Гражданин Ерохин А.М. ликвидирован
в 22-47. Примерно, - взглянул он на часы, - примерно пять минут назад.
Идентификационный номер исключен из реестра, файл стерт.
- Получается, я умер? - в горле у меня пересохло. Уж на что - на
что, а на загробную жизнь я не рассчитывал. Не верил я в нее, в заг-
робную.
- Вы задаете сложные вопросы, Андрюша, - прищурился Олаф. - Что
есть человек?
- Двуногое без перьев, - охотно отозвался я. Ничем иным в эти ми-
нуты я себя не чувствовал.
- Вот именно, - кивнул он раздраженно. - Или, точнее, файл на
центральном сервере, идентифицируемый десятизначным кодом. Поэтому уже
пять минут как вас не существует - с известной точки зрения.
- Так это не загробная жизнь? - облегченно выдохнул я.
- Ну, ее можно назвать виртуальной. Вы есть - и вас нет.
- Кстати, а как насчет вас, Олаф?
- Меня тоже нет, Андрюша. Так что на табуретку претендовать не
могу. Ладно, давайте к делу. Ну, во-первых, прошу прощения за все, что
случилось с вами за последнее время.
- Это начиная с ареста в Белопенной Гавани?
- Раньше, Андрюша, раньше. И ваш недобор нормы, и Коллектор, и
каникулы на драккаре - это уже следствие. Но поверьте, так было надо.
Иначе ваш файл не удалось бы стереть.
Он глядел вроде бы виновато, но широкие его зрачки напоминали
черные дыры, ведущие в какие-то странные, глухие измерения.
- Загадками изволите говорить, уважаемый.
- А вы хорошо владеете собой, - не замечая моей иронии, хмыкнул
Олаф. - Впрочем, так и должно быть. Нормальная реакция для вашего пси-
хотипа. И добавлю, весьма редкая. Мы два года искали подходящую канди-
датуру.
- А теперь по порядку, Олаф. - Мне уже успел надоесть его легкий
треп. Тем более, отчего-то стало смешно. Видимо, истерическая реакция
на несостоявшуюся казнь. Не хватало еще прыснуть, как лопоухий первок-
лашка, которому показали пальчик.
- Что ж, давайте по порядку. Повестку дня сами предложите?
- Предложу, - кивнул я. - Пункт первый - кто эти ваши "мы". Пункт
второй - "для чего искали". И третий - почему забыли поинтересоваться
моим согласием.
- Начнем с конца, Андрюша. - откашлявшись, начал Олаф. - В вашем
согласии мы были уверены. Впрочем, в делах такого масштаба не обращают
внимания на волеизлияния одиночек. Ведь тут речь, как ни напыщенно это
звучит, о судьбе человеческой цивилизации. Кое-о-чем мы с вами говори-
ли еще там, на драккаре, но давайте все же суммируем. Итак, идет вой-
на. Схлестнулись две расы. Даже не расы, нет - две формы жизни. Ве-
щественная и информационная. Господа Алгоритмы оккупировали Землю. Че-
ловечество, по сути, попало в рабское состояние. И рыпаться невозмож-
но. Светлые Господа, как вы знаете, контролируют все ракетные установ-
ки. Если что, им ядерная зима не страшна. В бункерах выживет достаточ-
но игроков. Впрочем, они нас кормят, организуют безлюдные технологи-
ческие циклы, управляют экономикой и индустрией развлечения. Кнут и
пряник. Они нас холят и не дают передраться, мы реализуем их структу-
ры. Доктора философских наук, типа Слезова, рассуждают о плодотворном
симбиозе двух ноосфер. Кстати, Слезов, как лицо, обремененное интел-
лектуальным трудом, освобожден от месячной нормы.
Он помолчал, а затем неожиданно тихо спросил:
- Хотите знать, что будет?
- Да я и так понимаю, что будет, Олаф. Вырождение. Три-четыре по-
коления - и о цивилизации можно забыть.
- Правильно понимаете. Вот и взвесьте. Чего стоит ваше согласие,
да и жизнь, по сравнению с десятком миллиардов?
Мне вдруг стало очень холодно.
- То есть... Олаф, вы говорите так, будто есть какой-то шанс. Но
сами же только что сказали - ракетные установки, мировая сеть.
- Ну что ж, пора переходить к первым двум вашим пунктам. Вспомни-
те, с чего все началось?
- Ну, пять лет назад. Заявление Аргунова. Смешки на этот счет по
всем развлекательным каналам. А через месяц - Реализация.
- Совершенно верно. Только давайте уточним, что же именно тогда
произошло. Аргунов был великим программистом. Об этом знали многие. В
том числе и его начальнички в московском отделении "Майкрософта", уст-
роившие ему сокращение штатов. Болтал он, понимаете, лишнее насчет
запланированных недоделок Windows-2003. Ладно, это все лирика. Мало
кто знал, что он еще и увлекался оккультизмом. И сам имел некоторые
способности. Хотел выразить древние тайны средствами информатики. Вот
и открыл Формулу Перехода. Что кончилось для него печально.
- Угу... Сраженный коварной пулей вирусовского наймита... Плывут
пароходы - салют Аргунову, ползут паровозы - привет Аргунову... В зу-
бах, знаете ли, навязло.
- Все было не так, Андрюша, - ответил он сухо. - Максим Аргунов
должен был умереть. Того требовала Формула Перехода. Сейчас не время
вдаваться в детали, но суть такова: из ничего не возникнет нечто. Что-
бы Господа Алгоритмы обрели жизнь, кто-то должен был ее отдать. Чтобы
программы стали живыми, живой должен стать программой. И он стал. Все,
что вы получили за пять лет - не более чем реализация этой программы.
Она крутится, алгоритмы наслаждаются существованием. А глупый амбици-
озный Аргунов стал цепочкой ассемблерных операторов. И понял, что нат-
ворил. Увы, слишком поздно.
- То есть как? - вновь не понял я. - Вы же сказали, он умер.
- А что есть смерть, Андрюша? Да, тело его распалось, но кроме
тела, есть еще что-то.
- Значит, все-таки загробный мир?
- Он не верил в загробный мир. И не получил его. Остался здесь,
остался программой. Только вот все программы-то ожили. Реализация,
мать ее. И он тоже получил иллюзорное бытие. Знали бы вы, как это
больно! Ведь одни только придурки наслаждаются, вроде Мортала Комбата
или, к примеру, вашего Варкрафта. Они наслаждаются, он страдает. Знае-
те, тут как в огне. Глину закаляет, солому жжет. Пламя-то одно и то
же.
- А вы, Олаф, откуда все это знаете?
- От верблюда. Неужели еще не догадались, Андрюша?
- Но... - я не нашелся что сказать.
- Надоело говорить в третьем лице, - с усилием выдавил он. - Да,
господин Ерохин, то, что вы видите - лишь картинка. Трехмерная. И слы-
шите вы оцифрованный звук. Задействовать здешнюю периферию несложно.
Вот стереть файл, увы, не в моих силах. У них такая система защиты,
что не сунешься.
- Но как же там, на драккаре? - прошептал я непослушными губами.
Казалось, еще немного - и свихнусь окончательно. Хотя куда уж дальше.
- Ты и греб, и мальчика... того... из арбалета... Это что, тоже оциф-
рованный фантом?
Незаметно для самого себя я вновь перешел на "ты".
- Нет, - грустно сообщил Аргунов. - Там был один из наших. Я по-
тому и взял сейчас его образ. Чтобы хоть частично избежать глупых воп-
росов.
- Из наших... То есть программ? - глупо поинтересовался я.
- Нет, людей. Понимаешь, план возник давно. Но своими силами мне
бы не справиться. Нужна была команда. И я ее собрал. Люди знали, на
что шли, хотя я и не посвящал их в излишние подробности. Незачем.
- А эти, стриженные, ну, которые охранники? Тоже борцы за идею?
- Купленные, - устало отмахнулся бывший Олаф. - Но таких мало.
Предпочитаю работать с иным материалом. Чтобы цепочка была крепкой.
- И я, значит, очередное звено?
- Нет, Андрюша. - хмуро произнес Аргунов. - Ты - конечное звено.
Он надолго замолчал. А у меня слегка кружилась голова - не то от
услышанного, не то от усталости. Все же здесь очень не хватало табуре-
ток.
- Значит, так, Андрюша. - продолжал он уже спокойнее. - Формула
Перехода. Клин, видишь ли, вышибают клином. Реализация действует до
тех пор, пока существует программа "Макс Аргунов". Надо стирать. Но не
с конкретного носителя, это ничего не даст. Ты же понимаешь, информа-
ция от носителей не шибко зависит. Единственный выход - внедрить в ее
тело небольшой код. Несколько простеньких операторов. После чего алго-
ритм самоудалится. Догадываешься, откуда возьмется этот самый код?
Мне нечего было ответить.
- Им станешь ты, Андрюша. Формула Перехода. Тебе надо превратить-
ся в программу, чтобы закрыть Реализацию. Ты понимаешь, что это зна-
чит?
Я кивнул.
- Да ни фига ты не понимаешь, - неожиданно злобно выдохнул Макс.
- Тебя не станет. Ты умрешь абсолютной смертью. Исчезнет твоя лич-
ность, твоя память, растают все твои мысли. Это не чернота вечного
сна, это хуже. Несколько минут виртуальной жизни, пока твой код не
сотрет меня, а после - все, полный абзац. И не надейся на загробный
мир. Для таких, как мы с тобой, его нет.
- Можно подумать, у меня есть выбор, - иронично улыбнулся я, гля-
дя в блеклые серые глаза Аргунова. Мне вдруг почудилось, что сквозь
его тело проступает грязная бетонная стена. Но тут же все восстанови-
