- Наверное, вы ждете благодарности за спасение его жизни.
Он немного помолчал, подумал.
- Да нет, не нужна мне его благодарность. Тут, пожалуй, вот в чем
дело. В том, что спасение свое он как должное воспринял. Понимаете - он же
привык воспринимать такие вещи как должное. Он привык, что все люди вокруг
поступают так, как ему нужно. А если и пытаются поступить иначе, то это им
дорого стоит, то они начинают испытывать от этого нравственные, что ли,
мучения. У тех, кто его окружает, просто нет альтернативы. Вот ведь в чем,
наверное, дело - я просто не мог его не спасти. Я, может, и хотел бы
плюнуть на него - но не могу. И он это считает настолько естественным, что
даже не задумывается, почему так происходит. Я для него оказываюсь таким
же исполнителем желаний, как айгл - вот, пожалуй, в чем дело. А я не хочу
быть айглом. Я, может, не слишком хороший человек. Может, для кого-то я и
совсем плохой. Для вас, например, я плох уже потому, что пришел сюда за
айглом. Но я-то предпочитаю мучить айгла, а не тех, кто меня окружает. А
он... Знаете, мне приходилось уже встречать таких людей, и я инстинктивно
бежал от них прочь, чтобы не попасть в зависимость. А здесь - ну куда я
убегу? Это, наверное, основное, что меня бесит. Вот я и думаю - ну зачем
ему айгл-то понадобился? Зачем, если он и так любого из нас может за айгла
держать?
- Будь по-вашему, он бы здесь не был. Он бы купался в роскоши и
получал от жизни все без нашего участия.
- Да нет же, вы не понимаете. Я ведь объяснял уже - для счастья и для
несчастья не нужно многого. Состояние насыщения достигается быстро и очень
просто. Многое необходимо для того, чтобы гарантировать это состояние
счастья в будущем - а у таких людей, как наш приятель, оно гарантировано
тем, что они могут использовать любого из нас как свое орудие. Вот ведь в
чем дело.
Я не стал ему отвечать. Просто перевернулся на спину и стал смотреть
на небо в просвете между ветвями. Все было тихо и спокойно - как на том
берегу Кргали. Как в далеких, безопасных, хорошо обжитых мирах. Как станет
здесь, когда мы переловим всех айглов. И я незаметно заснул, даже не
закрыв щиток шлема.
А проснулся от выстрела. Не от сигнала тревоги - просто от выстрела.
И успел заметить, приподнявшись на локте, какую-то удаляющуюся тень среди
деревьев выше по склону.
- Простите, шеф, что разбудил. Но эта тварь уже с полчаса бродила
вокруг, и я решил...
- Кто это был? - я уже стоял, сжимая в руках "эктон".
- Не знаю, он почти не показывался. Так, тень среди деревьев.
Из палатки показалось заспанное лицо Эйгона.
- Спите спокойно, коллега, мы вас охраняем.
Тот ничего не ответил, осмотрелся кругом и снова скрылся в палатке.
- Вам следовало разбудить меня. Вы в него попали?
- Не уверен. Посмотрим?
- Надо бы посмотреть, - сказал я с сомнением. Солнце, наверное, уже
садилось, и выходить за пределы лагерной защиты не хотелось. Но надо было
знать, кто это такой. Не люблю я тварей, что долго бродят вокруг лагеря.
Хотя, конечно, пенгусы давно не встречались в этих местах, но все ведь
возможно.
- Надо посмотреть, - наконец решился я. - Эйгон, вы меня слышите?
- Да, - донеслось из палатки.
- Одевайтесь и выходите.
- Стоит ли, шеф? - сказал Раджкар почти что мне на ухо. - Себе дороже
выйдет.
- Стоит, - ответил я как мог уверенно. - Вы прикроете нас отсюда.
Эйгон собирался минут пять, и я успел не раз пожалеть, что ввязал его
в это дело. Вот-вот начнет темнеть, а он копается! - раздраженно думал я,
глядя, как он выбирается, наконец, из палатки. Клиенты всякие бывают,
Попадаются порой и откровенные трусы. Эйгон, похоже, таким не был - но
настороженное отношение к нему уже передалось мне от Раджкара.
Наконец, мы вышли из лагеря и стали забираться вверх по склону. За
первой полосой кустарника следов видно не было, и я уже хотел
возвращаться, потому что начало смеркаться, но тут заметил свежие потеки
смолы на стволе ближнего дерева. Травяной медведь или снова лайгер -
пенгусы таких следов не оставляют. Но, как ни странно, это нисколько не
уменьшило моего беспокойства.
Ночь прошла тревожно. Кто-то ходил вокруг лагеря, но к сигнальным
вешкам приближался редко - и только тогда, когда мы начинали уже засыпать.
Как нарочно. Пару раз я, включив светоусилители, пытался разглядеть что-то
среди окружающих лагерь деревьев, даже палил наугад в темноту, но все было
бесполезно. Видимо, это был травяной медведь - зверюга вредная, но не
слишком опасная. И совсем не хищник - Лыков говорит, что он не ест мяса.
Просто охраняет свою территорию. Вернее, территорию айглов.
Только от человека трудно уберечься. Почти невозможно.
Наутро мы пошли осматривать ловушки. И в первой же из них сидел айгл.
Это было везение. Каждый раз, когда в мою ловушку попадался очередной
айгл, я испытывал двойственное чувство - и облегчение от того, что
приближается момент возвращения из этого чуждого леса, и какую-то горечь
как от совершения скверного, непоправимого поступка.
Но облегчение, конечно, преобладало. Человек склонен к раскаянию,
когда его ничто больше не тревожит - здесь же тревог хватало.
Никто не может понять, почему айглы попадаются в ловушки. Они
достаточно умны, чтобы обходить эти примитивные устройства стороной, чтобы
вообще никогда не попадаться на глаза охотникам. Некоторые считают, что в
этом проявляется какая-то высшая функция айглов, что они сами выискивают
ловушки и забираются в них, чтобы служить человеку. Очень удобные
рассуждения для тех, кто хочет так вот успокоить свою совесть. Вернее, для
тех, кто заблуждается, думая, что имеет ее.
- Будьте внимательны, - сказал я, остановившись шагах в десяти от
ловушки. - Смотрите по сторонам.
Они и так были настороже, потому что я предупреждал их об этом не раз
и не два. Это самое опасное здесь - когда подходишь к пойманному айглу.
Чтобы нечаянно не прикончить зверька, я отключил свою защиту, одной рукой
- в другой я держал "эктон" - поминутно оглядываясь отвязал ловушку и,
велев Эйгону снять рюкзак, засунул ее внутрь. Пусть теперь потрудится,
своя ноша не тянет, а веса в айгле не больше пяти килограммов.
Потом мы в прежнем порядке двинулись дальше.
Второго айгла мы нашли уже в третьей ловушке. Такой удачи не было со
мной несколько лет - но особой радости я не чувствовал. Я как-то всегда
ощущал, что за любую удачу придется рано или поздно платить, а когда такая
крупная удача приходит авансом, цена может быть слишком большой. Суеверие,
конечно. Но мы тут все в той или иной степени суеверны.
- Поворачиваем? - спросил Эйгон, когда Раджкар надел рюкзак с айглом.
- Осталось проверить еще две ловушки.
- Зачем. Мы ведь добыли двух айглов.
Пришлось объяснить, что там тоже могут оказаться айглы. И их
необходимо тогда выпустить, чтобы они не погибли. Мне часто приходится
объяснять это. Почти каждый раз. Но теперь я почему-то почувствовал все
нарастающее раздражение.
По счастью, айглов больше не попалось, но возвращаться нам пришлось
прежней дорогой, чтобы снять вторую ловушку, и пришли мы в лагерь уже под
вечер, еле живые от усталости. Пока Раджкар занимался ужином - Эйгон
настолько вымотался или настолько успешно притворялся, что его пришлось
отправить в палатку - я достал пакет с необходимым оборудованием и
быстренько усыпил обоих зверьков. Без этого едва ли один из пяти доживает
до поселка. Усыпленные, они могут оставаться живыми до полугода.
Наконец, с делами было покончено, мы поужинали и легли спать. И никто
этой ночью не тревожил нас. И погода наутро была великолепная. Но мне
почему-то становилось все тревожнее.
- Возвращаемся тем же маршрутом, - сказал я утром перед выходом. И
только после того, как сам отключил у всех передатчики. Вряд ли нас ждали
на том же маршруте, которым мы пришли сюда, но случается всякое. В
последние годы это случается особенно часто, и чувствовалось, что кто-то
достаточно хорошо информированный стоит за этими участившимися
нападениями.
Кто-то... Самое гнусное было сознавать, что этот кто-то жил в поселке
среди нас. Где еще мог бы он здесь жить? Мы встречались с ним, возможно,
даже были знакомы, разговаривали, обсуждали планы - а потом он наводил
банду на возвращающуюся с добычей группу. В поселке достаточно много
жителей, чтобы выявить его стало непосильной задачей - но не настолько
много, чтобы никогда с ним не встречаться. Он или они жили среди нас, и
эта возникшая в последние годы уверенность делала жизнь в поселке все
более напряженной. Есть люди, которые могут спокойно существовать в такой
обстановке. Я к ним не отношусь.
Мы шли назад почти что тем же путем, и только место, где Раджкар
подстрелил лайгера, обошли далеко стороной. Как ни странно, за весь
дневной переход не произошло никаких неприятностей - как будто страна
айглов решила отпустить нас, не требуя никакой дани. На ночлег мы
остановились невдалеке от того места, где на нас напал иагр, но ближе к
перевалу - так, чтобы иметь в запасе больше времени для завтрашнего
перехода. И тронулись в путь еще затемно, чтобы начать спуск по
противоположному склону до того, как полностью рассеется утренний туман.
Пока что все шло удачно. Слишком удачно. Но спутники мои не чувствовали по
этому поводу никакой тревоги. Они возвращались с добычей, они возвращались
живыми. Мне не хотелось раньше времени тревожить их.
На последнюю ночевку в стране айглов мы остановились перед самым
лесом. До Кргали оставалось чуть больше десяти километров. Ночь прошла
спокойно. Но с утра начались неприятности. Сначала Раджкар, набирая воду
из родника, поскользнулся и рассадил колено. Потом оказалось, что желтые
муравьи забрались в мой рюкзак и изрядно попортили несколько пакетов с
концентратом. Потом Эйгон опрокинул котелок с чаем, и пришлось греть воду
снова. Но это все было не критично - спешить нам было ни к чему. К берегу
Кргали надо было выйти с наступлением темноты, чтобы переправляться,
используя ночной туман для прикрытия. Но и затягивать выход не следовало.
Поначалу Раджкар сильно хромал, но он не жаловался и не задерживал
движения. Главное было поскорее пересечь бродячий лес, где останавливаться
невозможно, и, когда наконец мы сделали это, я вздохнул с облегчением. К
обеду нам удалось выйти на ту же тропинку, по которой мы шли сюда. В лесу
было совершенно тихо - как обычно в стране айглов, когда нет дождя или
ветра. Только хруст веток под нашими ногами нарушал тишину. Я, как всегда,
шел третьим, и старался все время быть настороже. Здесь еще все могло
случиться - но почему-то крепло во мне убеждение, что страна айглов на сей
раз отпустит нас с миром. Что самое страшное ждет нас уже на том берегу
реки.
Временами на тропинке виднелись следы - судя по всему, наши же
собственные. Только один след выглядел как-то странно, но, как назло,
Эйгон наступил на него своим сапогом. Я не стал ничего говорить -
возможно, мне просто показалось.
Калдара, которая напала на Эйгона, лежала нетронутая у самой
тропинки. За эти дни она сморщилась и почернела, в складках перепонки
скопилась дождевая вода. Если бы мы шли налегке, ее можно было бы
захватить с собой для Лыкова.
К реке мы вышли часа за два до захода солнца.
- Ну как там? - спросил меня Раджкар примерно через полчаса ожидания.
- Никого?
Мы сидели густом кустарнике у самого берега реки, я наблюдал за
противоположным берегом, а они оба следили за лесом позади.
