Во время остальной части своего путешествия через океан я пережил еще
несколько припадков страха, думая о новом предстоящем мне
испытании--речи на английском языке на Бостонском конгрессе.
"Господи,--молился я в глубине души,--да будешь Ты моим единственным
источником вдохновения!"
В последних числах сентября "Город Спарта" причалил к берегу в
Бостонской гавани. 6 октября 1920 года я обратился к конгрессу со
своей первой речью в Америке. Она была принята хорошо, и я облегченно
вздохнул. Великодушный секретарь ассоциации унитариев написал
следующий комментарий к ней в публичном отчете конгресса: /4/
"Свами Йогананда, делегат Брахмачарья Ашрама из Ранчи, передал
конгрессу приветствие от своей ассоциации. На прекрасном английском
языке и с большим воодушевлением он обратился с речью философского
характера "Наука религии": его речь была потом напечатана отдельно в
виде брошюры для более широкого распространения. Он утверждал, что
религия едина и универсальна. И не стоит местные обычаи и убеждения
распространять на весь мир. Однако можно подогнать и состыковать общие
элементы религии, чтобы сшить из этого знамя единства.
Благодаря щедрой помощи отца я смог остаться в Америке и после
окончания работы конгресса. В скромной обстановке Бостона протекли
четыре счастливых года. Я выступал с публичными лекциями, вел занятия
с группами учеников; мною была написана книга стихов "Песни души". Она
вышла с предисловием доктора Фредерика В. Робинсона, президента
Нью-Йоркского колледжа.
В 1924 году я отправился в путешествие через весь континент, выступая
перед тысячными аудиториями во всех главных городах. Из Сиэттла я
отплыл на север, чтобы отдохнуть в великолепной Аляске.
С помощью моих бескорыстных учеников я устроился к концу 1925 года на
свою главную квартиру в Америке в поместье на Маунт Вашингтон в
Лос-Анжелосе, в Калифорнии. Это здание оказалось как раз тем самым
домом, который появился предо мной в видении несколько лет назад в
Кашмире. Я поспешил послать Шри Юктешвару описание своей деятельности
в далекой Америке. Он прислал в ответ следующую открытку на бенгали:
"11 августа 1926 года
Дитя сердца моего, Йогананда!
Не могу выразить словами ту радость, которая входит в мою жизнь, когда
я смотрю на фотографии твоей школы и учеников. Я весь растворяюсь в
счастье при виде твоих учеников йоги из различных городов.
Узнав о твоих методах напева формул, об использовании целительных
вибраций и божественных целительных молитв, я не могу не поблагодарить
тебя от всего сердца.
Когда я смотрю на фотографии входа, вьющейся тропы в горах и
великолепного пейзажа, открывающегося из поместья Маунт Вашингтон, мне
так хочется увидеть все это собственными глазами.
Здесь все идет хорошо. Да пребудешь ты милостью Бога в вечном
блаженстве!
Шри Юктешвар Гири".
Шли годы. Я читал лекции в каждой части моей новой родины, выступив
в сотнях клубов, колледжей, церквей перед группами самых различных
вероисповеданий. За десять лет с 1920 по 1930 годы, мои занятия по
йоге привлекли десятки тысяч американцев. Им я посвятил книгу молитв и
стихов "Шепот вечности". Вот отрывок из нее:
"Из глубин дремоты
Возносясь спиралью пробужденья,
Я шепчу:
Бог! Бог! Бог!
Ты пища моя, и когда прерываю свой пост
Разлуки с тобою в ночи,
Вкушаю тебя и в уме говорю:
Бог! Бог! Бог!
Там пусто, куда я иду; но светлая точка во лбу
Мгновенно отыщет Тебя
И в шумной войне суеты
Воинственный клич мой спокоен всегда:
Бог! Бог! Бог!
Когда шторма испытаний грохочут
И когда тревоги стонут во мне
Я заглушаю их ропот воспеванием громким:
Бог! Бог! Бог!
Когда мои мысли витают
Тропинками воспоминаний
Волшебный узор славословий:
Бог! Бог! Бог!
Каждой ночью среди глубочайшего сна
Мои тихие грезы и радость! И радость! И радость!
Моя радость поет беспрестанно:
Бог! Бог! Бог!
В пробужденье, еде, на работе, в мечтаньях и сне
В ритуалах, покое, псалмах и любви
Постоянно, неслышно трепещет Душа:
Бог! Бог! Бог!"
Иногда, особенно в первых числах месяца, когда приходили сроки
арендной платы за центр на Маунт Вашингтон, где помешалась главная
квартира Общества Самопознания, я с тоской вспоминал мир и простоту
своей индийской жизни. Но с каждым днем я видел, как расширяется
взаимосвязь и понимание между Америкой и Индийе--и душу мою наполняла
радость.
Моя жизнь на Востоке и Западе помогла понять, что каждый из нас
нуждается в главных положительных качествах других. Чейчас мы страдаем
от несбалансированной цивилизации. Индийцам полезно перенять
деловитость американцев. А Западу стоит освоить точную, веками
обкатанную технику входа в Божественное. Разумный баланс духовных и
материальных ценностей нужно искать как на Востоке, так и на Западе.
Идеал гармоничной цивилизации совсем не химера; тысячелетняя Индия
известна не только духовными завоеваниями, но и замечательными
материальными достижениями. Предпочтение простоты и бедности в
последние 200 лет лишь пасивная фраза долгой Индийской истории.
Джорж Вашингтон, "отец страны", чья жизнь была отмечена мистическими
видениями и осознанием божественного водительства вдохновлял Америку
своим высочайшим духом:
"Будет достойно свободной, просвещенной и в ближайшем будущем великой
страны явить человечеству совершенно новый пример народа, всегда
руководимого возвышенной справедливостью и благожелательностью. Кто
может сомневаться в том, что с течением времени и событий плоды такого
образа действий в изобилии возместят любые временные утраты, которые
принесет стойкая приверженность идеалу? Может ли провидение не
соединить вечное счастье нации с ее добродетелью!"
Уолт Уитмен. "Гимн Америке":
"Ты в своем будущем,
Ты в своей обширной и здоровой семье,--ты в Твоих атлетах, морали,
духе, на Юге, на Севере, на Западе и на Востоке.
Ты в своем моральном богатстве и гармоничной цивилизации (до прихода
которой самая гордая материальная цивилизация должна оказаться
тщетной);
Ты в своем всеохватывающем и всевбирающем поклонении--в поклонении не
только одному спасителю, одной единственной библии;
Твои бесчисленные спасители, скрытые в твоих недрах, равные любому,
божественные, как любой...
Их в тебе, их несомненный приход предсказываю ныне".
Примечание к главе 37.
/1/ Впоследствии я увидел многих из этих людей и сразу узнал их.
/2/ Обычно мы со Шри Юктешваром разговаривали на бенгали.
/3/ "Бхагавад-Гита" XI, 12 (русский перевод Б. Л. Смирнова).
/4/ "Новые паломничества в духе", Бостон, Бэкон-Пресс, 1921 г.
стр.58.
Глава 38. Лютер Бербанк--святой среди роз.
--Секрет улучшения породы растения--лишь отчасти научное знание, но,
главное--любовь.
Лютер Бербанк сказал это близ грядки со съедобными кактусами, когда мы
гуляли в его калифорнийском саду в Санта-Розе.
--Когда я выводил кактус без колючек,--продолжал он,--я часто
разговаривал с растениями, чтобы создать вибрации любви... Я говорил
мин: "Тебе нечего, бояться, тебе не нужны твои защитные шипы. Я буду
охранять тебя. Постепенно это полезное растение пустыни превратилось в
особую разновидность без шипов.
Я был очарован таким чудом.
--Дорогой Лютер, пожалуйста, дайте мне несколько отростков кактуса, я
посажу их в своем саду на Маунт Вашингтон.
Стоявший рядом рабочий взял ножик, но Бербанк предупредил его: "Я сам
срежу их для свами".
Он вручил мне три отростка и я их вырастил, впоследствии радуясь
хорошей родословной.
Великий садовод рассказал мне, что его первым значительным триумфом
был крупный картофель, сейчас известный под его именем. С
неутомимостью гения он продолжал одарять мир сотнями улучшенных
сортов, выводя и новые разновидности томатов, кукурузы, сочных
фруктов, мака, лилий, роз.
Я навел объектив своего аппарата на знаменитое каштановое дерево, к
которому меня подвел Лютер: на нем он доказал, что естественная
эволюция может быть ускорена в невероятной степени.
--Всего через шестнадцать лет,--сказал он,--этот каштан стал приносить
обильные урожаи. Без помощи человека природе потребовалось бы для
этого в два раза больше времени.
Маленькая приемная дочь Бербанка принялась играть в саду с собакой.
--А это мое человеческое растение,--ласково указал на нее Лютер.--Я
представляю себе человечество в виде одного огромного растения,
которое для своих высочайших проявлений нуждается лишь в любви,
естественной благодати окружающей природы, разумном скрещивании и
отборе. На протяжении краткого промежутка моей жизни я наблюдал случаи
такого чудесного прогресса в эволюции растений, что смотрю на будущее
с оптимизмом, предвидя появление здорового и счастливого мира. И он
явится, как только его дети научатся принципам простой и разумной
жизни. Нам необходимо вернуться к природе и заключенному в ней Богу.
--Лютер, вас восхитила бы моя школа в Ранчи с ее занятиями на воздухе
и атмосферой веселья и простоты.
Мои слова затронули одну из сердечных струн в душе Барбанка--проблему
воспитания детей. Он засыпал меня вопросами; интерес сверкал в его
глубоких, спокойных глазах. --Свамиджи,--промолвил он наконец,--школы,
подобные вашей,--это единственная надежда на воцарение на земле
счастья и справедливости. Я категорически против современной системы
воспитания, ибо она отделяет человека от природы и подавляет все его
индивидуальные особенности. Сердцем и душой я с вами, на стороне ваший
практических идеалов.
Когда я расстался с этим добрым святым, он подарил мне небольшую
книжку со своим автографом /1/.
--Вот моя книга "Воспитание человеческого растения"--сказал он,--где я
утверждаю, что нам необходимы новые методы воспитания, нужны
бесстрашные эксперименты. Иногда самые дерзкие попытки приносили удачу
и давали наилучшие плоды и цветы. Точно так же воспитательные
новшества для детей следует вводить чаще и смелее.
Я прочел эту маленькую книжку с чрезвычайным интересом. Автор писал о
том, каким его взор видит прекрасное будущее нашей расы. "Растение с
фиксированными привычками--это самое упрямое живое существо, и
воздействовать на него чрезвычайно трудно. Помните, что это растение
сохранило свою индивидуальность на протяжении столетий; может быть
даже оно того же возраста, что и скалы, на которых оно произрастает. И
оно почти не менялось в течение всего этого долгого периода в
сколько-нибудь значительной степени. Разве за все эти века, растение
не приобрело волю, несравнимое ни с чем упорство? В самом деле,
существует растение, например, некоторые пальмы, настолько упорные,
что никакая человеческая сила до сих пор не в состоянии была изменить
их свойства. Человеческая воля слаба по сравнению с волей растений. Но
посмотрите, как упрямство растения, выраженное во всей его жизни,
ломается таким простым способом, как соединение с ним новой жизни:
скрещивание производит полную и сильнейшую перемену в его
жизнедеятельности. Затем, когда наступил перелом, укрепите его
последующими поколениями, терпеливым наблюдением и отбором; новое
растение утвердится на своем новом пути и никогда уже не вернется к
старому образу жизни, а его упорная воля будет, наконец, сломлена и
изменена.
Когда же дело касается такого чувствительного и гибкого предмета, как
природа ребенка, проблема решается намного проще".
Чувствуя магнетическое притяжение к этому великому американцу, я
навещал его вновь и вновь. Однажды утром я прибыл к нему одновременно
с почтальоном, который выложил в кабинете Бербанка около тысячи писем.
Ему писали садоводы со всех концов земли.
--Свамиджи, ваше проявление очень кстати, оно оправдывает мое желание
пойти в сад,--весело сказал Лютер. Он выдвинул из письменного стола
большой ящик, набитый сотнями путеводителей.
--Смотрите,--сказал он,--вот как я путешествую. Прикованный к одному
месту растениями и перепиской, я удовлетворяю свое желание
познакомиься с чужими странами, разглядывая иногда эти картинки.
