а сорванное минувшим вечером недозревшее яблоко придало утренней
трапезе вполне закономерное завершение.
Человек быстро завершил утренние сборы, легко поднялся на ноги
и в прежнем размеренном темпе продолжил свой путь.
Ночью на серебристом металле посоха проступили руны Общего Язы-
ка, но читать путник не умел, а потому просто проигнорировал пос-
лание. Все равно вблизи мог находиться лишь один из тех, кто мог
отправить сообщение, а он и без того направлялся к обычному месту
их встречи...
x x x
- Это миф, Красный, - твердо молвил я, пытаясь сбросить очаро-
вание слов полутысячелетней давности.
- Миф, - кивнул учитель. - А знаешь ли ты, что это такое - миф?
- История, которой не было и не могло быть.
- Почти так. История, которой не было и не могло быть. Но кото-
рая очень хотела - быть.
То ли в глазах у меня начало темнеть, то ли...
Одноглазый медленно поднялся, положил руку на тяжелый крестооб-
разный кусок красного металла - и в воздухе сверкнула сабля с ши-
роким лезвием, называемая истерлингами "скимитар". По лезвию тя-
нулась цепочка черных рун.
- Вынь свой kroz и обрати его в меч, - приказал Красный.
Я подчинился. Конечно, на моем клинке тоже оказалось сообщение;
но я, в отличие от учителя, при всем желании не мог его прочесть.
- Он здесь, - тихим, каким-то неживым голосом проговорил Крас-
ный. - Я ведь предупреждал тебя...
- Кто "он"? - удивленно спросил я.
Ответить учитель не успел, даже если и хотел. Запертая на зад-
вижку дверь содрогнулась и слетела с петель, а в проеме нарисова-
лась черная фигура огромного роста и соответствующего сложения.
- Вы обсуждали запретное, - не тратя впустую времени, пророко-
тал гигант, и острия черного трезубца нацелились на нас.
- Я тоже рад тебя видеть, Черный, - заметил Красный. - Отойди,
Серебряный, - и он с усилием поднялся на ноги.
Kroz гибкой лентой хлестнул учителя по плечу, покрыв грудь, жи-
вот и пах кроваво-красной чешуей доспеха. Черный хмыкнул и обра-
тил свой kroz в короткий, массивный топор.
- Оружие - против Нечисти, - вполголоса произнес я.
- Юноша, Нечисть - это вовсе не Слуги Нечистого, - наставитель-
но сказал Черный. - Нечисть - это Лишенные Чистоты, сиречь Прес-
тупившие Закон. "Чистота", она ведь сродни "чести" - да ты и сам
это знаешь, охотник за чернокнижниками.
- Знаю, - кивнул я и направил узкий серебристый клинок kroz'а в
грудь Черного. - Уж это-то я знаю, Отринувший Честь.
"...И тогда увидел Черный стоящего спиной к нему небожителя в
серебряной броне, Избравшего его и его сородичей - и обрекшего их
на смерть. И ударил, как бил уже не раз - в спину, не заботясь о
законах воинской чести.
Но черный клинок отскочил от доспехов небожителя, и тогда ска-
зал Серебряный Ветер: не буду я считать поступок твой трусостью,
если ты немедленно покинешь это место.
И смех Черного, полный горечи и безумия, был ему ответом. Вновь
взлетел черный меч, и скрестился с клинком небожителя. Не был бой
тот коротким, и иные небожители, также при оружии, вскоре собра-
лись вокруг них. И снова прозвучал злой смех Черного, решившего,
что пришел его смертный час.
Но молчали недвижно стоявшие небожители, и оружие их оставалось
в ножнах. И под взглядами их, хладными и бесстрастными, Серебря-
ный Ветер молвил: понятно мне горе твое, и не буду таить я обид,
если ты покинешь эту обитель.
И снова Черный, смеясь в лицо небожителям, пошел в атаку. И на-
конец достиг желанной цели, и острие его клинка окрасилось кровью
из горла врага. Однако и Серебряный Ветер, пронзив доспех Желез-
ного Всадника, смертельно ранил его. И рухнули оба наземь, на пол
небесной обители, и кровь их смешивалась в единой, медленно уве-
личивавшейся лужице.
И сказал один из зрителей: он заслужил жизнь.
И сказал другой: он заслужил больше, чем жизнь.
И тогда заговорил старший из небожителей, чьи глаза были глаза-
ми мудрого старца, а виски покрывала седина, но лик светился бод-
ростью пятнадцатилетнего юноши. Сказал он: чего желаешь ты, смер-
тный, заслуживший внимание Высших?
И прошептал Черный холодеющими устами, из которых истекали пос-
ледние жизненные силы: свободы самому выбирать свой путь.
Тогда подался назад Серебряный Ветер, извлекая свой меч из тела
Черного, а его клинок - из своего тела. И поднял он руку, и зак-
рылись раны, оставив лишь легкие рубцы.
Иди, промолвил старший из небожителей. Ты свободен. И более не
возвращайся.
Но возразил Черный: это - не свобода. Это - свобода жить рабом
или умереть. Ибо вечная война без надежды на победу и без возмож-
ности заключить мир - что это, как не рабство? И что, как не раб-
ство, есть запрет на решение всех споров в Круге Мечей?
Это - жизнь, изрек Серебряный Ветер. Это не рабство, это жизнь,
какой знаете ее вы, люди.
И воскликнул тогда Черный: так пусть же кровь братьев моих сама
рассудит нас!
И окровавленный меч его черной молнией метнулся к голове Сереб-
ряного Ветра, одним ударом рассекая серебристый капюшон, под ко-
торым была лишь пустота.
Удар молнии, павшей со сводов небесной обители, отбросил Черно-
го назад, но сознания не лишил.
И сказал старший из небожителей: вы смешали свою кровь в битве,
и отныне те, кто пройдет ритуал кровного братства с тобою, станут
также и нашими кровными братьями. А братьев в рабство не берут.
Но братьями и не помыкают как бессловесными рабами, прохрипел
Черный, чувствуя, как внутри него разгорается странное пламя, хо-
лодное подобно вековому льду.
Ты - не раб, с нажимом молвил предводитель небожителей. Ты де-
лаешь то, что способен делать, то, что нужно делать, то, без чего
твоя жизнь утратит всякий смысл.
А есть ли у меня выбор, вопросил Черный, поднимаясь на ноги.
Скорбное молчание было ему ответом. Потом раздался голос Сереб-
ряного Ветра: у всякого смертного есть выбор, и если желаешь этой
свободы - отрекись от своей силы. Ибо если ты думаешь, что право
выбирать имеют все - ты ничего не знаешь о Высших.
Черный снова рассмеялся, но теперь горечи в его смехе не было.
Что ж, молвил он, тогда я готов принять это знание.
Хорошо, ответил ему Серебряный Ветер. Но за это ты расплатишься
тем, что получил в битве со мной и наследием Железных Всадников.
Кроме того, тебя, отступающего от воинского правила и бьющего в
спину, мы будем называть Отринувшим Честь. А учеников и последо-
вателей твоих прочие смертные станут бояться и втайне презирать.
Это выше тебя, осуждающе молвил старший из небожителей.
Но не выше всех нас, возразил Серебряный Ветер.
И сказал Черный: я согласен.
И в этот самый момент леденящее пламя, дарующее Избраннику бес-
смертие, достигло его головы и лишило сознания.
Когда Черный покинул Цитадель Креста, она растаяла за его спи-
ной, подобно облачному миражу феи Морганы..."
x x x
Вы не вправе судить нас и судить о нас. Никто не вправе - кроме
нас самих.
Ведь никто из вас и вам подобных не проходил через испытание,
какое нам приходится выдерживать с жуткой регулярностью, не реже
четырех раз в месяц.
Нет, я говорю не о сражениях с тварями, их как раз побеждали и
будут побеждать многие. Мы хоть и профессионалы, но в этом отно-
шении - не единственные.
Я говорю о сражениях с самым страшным Зверем из всех существую-
щих, Зверем, которому нипочем клыки демонов Бездны и когти ночных
кошмаров. Со Зверем, который почти не трогает животных, но нещад-
но уничтожает разумных существ. Со Зверем, который не может быть
убит окончательно и всегда возвращается.
Нет, это не оборотень. Хотя Зверь и умеет менять облик, принад-
лежность его к этому роду Нежити можно отвергнуть. К тому же, но-
сящих метку Вэре [англ. were - оборотень] очень легко распознать,
если знать, как и куда смотреть; Зверя же нельзя заметить до са-
мого последнего момента. Впрочем, "нельзя заметить" сказано слиш-
ком сильно. Мы знаем, ОТКУДА приходит упомянутый Зверь; нам прос-
то не дано предугадать, КОГДА Он это сделает в очередной раз...
О, можете не утруждать себя излишней суетой. Вам все равно не
удастся удрать от Зверя, коли Он пожелает полакомиться вашей пе-
ченью. На это не способен ни один смертный, будь он даже чемпио-
ном Джангара по бегу на короткие, средние и длинные дистанции.
Но вы угадали правильно. Зверь этот - внутри каждого из нас.
Ну вот, разбежались. Глупцы.
Ведь совершенно тот же Зверь сидит в душе у каждого из них...
x x x
Человек в серой одежде шел сквозь ночную грозу. Дождя, как это
часто бывало летом, почти не было, но грома, молний и сырого вет-
ра хватило бы на полдюжины обычных бурь.
Человек знал, что это буйство стихий вскоре прекратится. Но по-
ка не было никакой возможности смирить яростные лиловые разряды,
упорно стремящиеся поразить выкованный из не ржавеющего с годами
металла Шип, с незапамятных времен торчащий подобно рогу единоро-
га на юге Ржавых Равнин. И даже появись такая возможность, он не
стал бы взваливать на свои плечи бремя Владыки Бурь и утихомири-
вать грозу.
Он не оглядывался назад, туда, где одиноко высился Шип и нечто
почти бесформенное, в предсмертных муках извивавшееся на металли-
ческом острие, у основания которого был выдавлен знак Креста. Он
не слышал криков - не потому, что их не было, а потому, что слы-
шать не желал.
Казнить "на колу" придумали, насколько он знал, турраканцы; че-
ловек в сером не очень уважал этот народ, но кое-какие приемчики
у племен юго-восточных пустынь перенять, несомненно, стоило.
Молния невероятной мощи расколола небо, оставив на иссиня-чер-
ном фоне огненную руну. Умеющий читать понял бы это как приказ -
"ВЕРНИСЬ!" - но ночному путнику не было доступно это искусство, и
он все так же размеренно шагал на север. Последовавший через нес-
колько мгновений громовой раскат потряс все мироздание, но чело-
век в сером проигнорировал гнев небес, продолжая свой путь.
x x x
Я помню свое обещание, учитель. И не нарушу слова.
Черный свое получил; интересно, сколько времени ему потребует-
ся, чтобы освободиться от пронзающего его плоть Шипа? Бессмертие
бессмертием, но боль Черный чувствует не хуже меня... а ведь пос-
тоянно испытывая такие муки, запросто можно вскоре сойти с ума.
Правда, последнее ему не грозит. Черный давно утратил рассудок,
еще в тот день, когда сразил шестерых своих сородичей, с которыми
прибыл из иного мира. Зато, кажется, я наконец достал его Зверя и
уничтожил то, что составляло темную часть души Черного.
А что бы сделал ты, Красный, случись тебе одолеть бессмертного
безумца-Истребителя, сразившего твоего ученика?
Наверное, теперь я частенько буду задавать себе подобные вопро-
сы. По крайней мере, пока у меня не появится свой ученик, и я не
вручу ему kroz цвета свежепролитой крови, мертвым грузом лежащий
сейчас в моем мешке.
Но это будет не скоро.
Если вообще будет.
Мы - Истребители Нечисти. Но когда считающие себя знатоками го-
ворят, что "нечисть" суть порождения Нижнего Мира, дети "нечисто-
го", они ой как ошибаются...
Нечисть - это и те, кто не способен обрести внутренней чистоты,
отбросить груз дурных поступков, иногда называемых "грехами". Не-
чисть - это клятвопреступники, осквернители могил, многие профес-
сиональные убийцы и другие, позволившие Зверю вырваться наружу.
Нечисть - это мы, ибо наш Зверь не может долго сидеть внутри. И
мы позволяем ему выйти, напуская на тех, кого сами называем "не-
чистью", хотя прекрасно знаем лицемерие своих деяний. И как почти
за всякое лицемерие, именно за это нам и платят.
И лишь раз в своей жизни Истребитель Нечисти становится достоин
своего титула. Когда выходит с голыми руками против Зверя, воору-
женного kroz'ом. И побеждает он или проигрывает, этот бой кладет
конец его карьере, да и жизни.
Да, учитель, я помню твое любимое изречение. Это - стоит того.
Ты слышишь, Зверь? Да слышит, конечно, куда ж он денется... Так
