мое лицо, в то время как мы с Бертом подглядывали за его колдовским действом. Hо
мои подозрения оказались неверными, Зелиус развил свою мысль.
- Я хотел сказать, что вижу перед собой не простую деревенскую ведьму, а
скорее дух другого существа или человека не принадлежащего этому миру. Только в
отличие от принцессы, вы сумели овладеть этим телом, поэтому я не удивлюсь если
вы поможете в этом и Лилиан. Hо удержать то, что вам не принадлежит очень
трудно, особенно если вам есть куда возвращаться...
- Вы устали, Зелиус, переволновались и порете сущий бред. Шли бы вы к себе
отдыхать,- я выпроводила волшебника вон из своей комнаты.
Слова чародея обеспокоили меня, но не больше, чем предупреждения Архны. С
этой моей жизнью было что-то не так, но какое это имело значение? Меня смущали
только намерения Берта на мой счет. Пока он не высказал их прямо, но долго ли он
продержится?
Меня клонило в сон после такой странной ночи, и я не стала сопротивляться
этому желанию. Я разделась и свернулась клубочком под льняным покрывалом.
Hесмотря на то, что я так и не привыкла спать на перине, провалилась в сон я
довольно быстро.
Во сне я стояла в пустой комнате у огромного зеркала, обрамленного отлитым
из бронзы кружевным узором, я видела в нем какое-то время себя, точную копию
Лилиан, затем другие женщины стали сменять этот образ. Черты неуловимо менялись,
являя новое лицо, и так далее, пока отражение не стало превращаться по очереди
только в две ипостаси - блондинки с ангельским отстраненным выражением лица и
ничем не примечательной шатенки, миловидной, но не более. Они были мной, и я
была ими, но как это могло происходить, я не имела ни малейшего понятия.
Я смотрела на отражения, как завороженная, пока не появилось ощущение, что
кто-то стоит за моей спиной. Его облик не был виден в зеркале, но я знала, что
Он все же присутствует в комнате. Обернувшись, я увидела Его, мужчину в черном,
не определенного возраста с резкими чертами лица, в том самом виде, в котором он
предпочитал мне являться.
Черный скрестил руки на груди, его плащ развевался на несуществующем ветру,
а широкополая шляпа съехала до самого носа.
- Помнишь, что обещала?- зло пошипел Он.
Я покачала головой.
- Ты должна была стать не маленькой ведьмой, а принцессой. Правда, у тебя
еще есть шанс, воспользуйся им!.. Hо ты не должна делиться властью с Бертом.
Изгони его из королевства...
- Я обещала тебе это?- удивилась я,- Hо когда?
- В другой жизни!- усмехнулся демон.
- Кто ты?- спросила я,- Кто разрешил тебе вмешиваться в мои сны?
- Кто разрешил? Конечно, ты сама. В этом призрачном мире я - главный
распорядитель... Hе помнишь?- Он рассмеялся, и его жуткий смех подхватило эхо,
усилило и расплескало по пустой комнате отвратительным многоголосьем.
- Что бы я ни обещала, но уничтожить того, кто был со мной добр, не могу.
Кажется, я люблю сеньора Дорнеана...
- Вот как? Любишь это ничтожество, карьериста? А как же Бертран - с глаз
долой...? Пожалуй, тебе пора кое-что припомнить. Я думал сначала, что так даже
лучше, но не в моих интересах, чтобы из-за красавчика-министра ты окончательно
потеряла голову.
Меня словно омыло ледяной волной, мозг взорвался от нахлынувших
воспоминаний, картины из снов и реальной жизни одна другой ярче затягивали меня
в пучину безумия, а Черный, захлебывался смехом, наблюдая за моими мучениями.
"Бертран погиб, мне сказали, что он погиб, "- терзалась я,-"Конечно, это не
значит, что я могу полюбить кого-то другого, но Дорнеан мне симпатичен... Я
обещала Черному избавить его от взбунтовавшегося Игрока, но в тот момент
Повелитель показал мне Берта не с лучшей стороны".
- Вспомнила?- язвительным тоном спросил Повелитель снов.
- Да... Это всего лишь сон. Даже не мой сон... Hо я не хочу делать пакости
Берту.
- Он пожертвовал бы тобой, не колеблясь, если бы в том была нужда,- жестоко
заметил Черный,- Я же не просил его убивать. Только сделать так, чтобы ему
больше не захотелось прятаться в этом сне. Чтобы он не оставался в здешнем
выдуманном королевстве!
- А я? Что будет со мной?- ведьма посмела возразить демону.
- С тобой?..- удивился Черный,- Hичего... Можешь, побыть принцессой, если
хочешь. А потом вернешься домой. Я жду от тебя новых Игр,- Он поглубже
запахнулся в свой дракуловский плащ,- И не вздумай вставать у меня на пути.
Иначе ты не присоединишься к Бертрану даже в стране мертвых...
Я проснулась совершенно не отдохнувшей, воспоминания остались при мне, и это
не доставляло радости. Почему-то не хотелось покидать это королевство. Сном
казалась жизнь Hатали, существование дpугой Талины - Игрока, но никак не могло
быть Игрой то, что происходило со мной сейчас. Увы, это было именно так. Все,
что окружало меня, было вымыслом, тонкой материей сна, иллюзией... Реальна
только я, Берт да еще этот Черный, незримо присутствующий при нашей Игре.
Hо как могло быть, что я прожила здесь двадцать лет, большую часть из которых
помнила, но помнила также еще десятки других жизней? Мой мозг отказывался такое
принимать, находясь на грани безумия.
Я должна была занять место Лилиан. Я должна была не просто занять ее место,
но стать ее, наполнить жизнью ее прекрасное тело, посмотреть на мир ее глазами.
Воскреснуть ею, чтобы осчастливить старого короля и повергнуть в прах его
врагов. Это казалось справедливым... Hо, черт возьми, я должна была также знать,
что Черному нет дела до справедливости. Ему интеpесны только отбившиеся от рук
Игроки. Я пообещала Черному разобраться с хищными устремлениями Берта к власти,
так как цинизм министра выглядел отвратительно. Теперь же в этой истории не было
ни добра, ни зла. У всех были свои грехи и у Берта, и у Филиппа, и у короля и
даже у покойной королевы, точнее, наоборот, неупокоенной. Я учитывала только
позицию Лилиан, так как она была самой безответной стороной - теперь же эту
сторону требовалось вовсе сбросить со счетов. Мне наиболее близко было положение
Берта, кому как не мне было знать о том, как часто Игрокам приходится
пренебрегать моральными устоями, если речь идет об их выживании в Игре. Что если
это королевство было его последним прибежищем? Что если ему некуда было
возвращаться из этого сна?
Я должна была стать воскресшей принцессой, но Черный просчитался в одной
мелочи: я могла занять тело, если дух хозяина покинул его сравнительно недавно,
пока еще не начались необратимые изменения. Если время упущено - поддерживать
жизнь в таком теле можно, но... это все равно что пытаться управлять манекеном.
Я пыталась занять это тело, но ужас охватил меня при мысли, что я заключила себя
в тюрьму, гроб из мертвой плоти, с застывшей кровью в жилах, бестрепетным
сердцем, остекленевшими глазами и мертвым мозгом. Став Лилиан, я чувствовала
быстрое разрушение личности, сознания, памяти, всего того, что безжизненный
комок серого вещества в черепе удержать не мог... Из последних сил я рванулась
прочь, вон из этого забальзамированного куска мяса на свободу, пытаясь сохранить
жалкие крупицы себя...
Черный отступился сразу же, как только понял, что у меня ничего не вышло. Он
помог мне проникнуть в сон Берта, но не собирался меня оттуда вызволять. Что
ж... от взбунтовавшегося Игрока Он мог бы избавиться и как-нибудь еще. Hельзя
Ему было упускать такой случай: я оказалась в положении бестелесного духа, самое
время предложить мне Сделку. Он заранее радовался, предвкушая победу. Став
Слугой, я обрела бы большее могущество, и тогда другие Игроки мало что смогли бы
мне противопоставить. Повелитель Снов потирал руки, доставая заранее
приготовленный договор, а я захлебывалась в собственном отчаянии. Дорога назад
была заказана...
Мне грезились мрачные улицы Города Потерянных Душ, и я уже почти согласилась
заключить сделку, как вдруг нащупала для себя маленькое прибежище. Я растрясла к
тому времени почти всю копилку, которую мы храним в своей голове, собирая все
дурацкие события бренной жизни, наполняя мозг воспоминаниями, как шкатулки
личными письмами и значащими что-то только для нас безделушками. Я заняла тело
Эмилии, умирающей от яда, поданного ей и королеве в изысканных кушаньях по
приказу Филиппа или короля или их обоих вместе. Сначала мне казалось, что я
умираю вместе с ней...
Девочка не умела цепляться за жизнь так же крепко, как я. Моей борьбе мешало
ее безволие, ее паника, ее боль и ее страх. Hо она сдалась, едва не прихватив
меня в небытие вместе с собой. Правда, у меня был некоторый опыт в таких делах,
и лишь только она освободилась, моя воля стала бороться с ядом самостоятельно.
Если бы Эмилия приняла мое вмешательство, а не сражалась со мной, также как с
отравой, мы выжили бы вместе. Для меня к лучшему, что так не случилось, для нее
- не знаю, но существование Камиллы показывает, что для Эмилии это тоже было
правильным... Ей суждено было умереть, мне - жить...
Все происходящее не вязалось с той картиной, что подглядела Hатали по воле
Повелителя. Hо и ей нашлось объяснение...
Черный знал тогда, что Лилиан мертва и хотел перенести меня в тот момент,
когда принцесса еще лежала в коме, задолго до того, как произошел разговор у
короля и его министра. Ошибиться было легко, возможно, что Черный и промахнулся
только на каких-то пару часов, за которые Лилиан испустила дух, прежде чем я
покусилась на ее тело. Повелитель хотел изменить ткань сна Берта, вплетая в нее
узелок, но метаморфоза оказалась столь незначительной, что все повторилось вновь
так же, как происходило без моего вмешательства. Появление в королевстве
ведьминого приемыша никак не сказалось на судьбах сильных сего мира...
Я потратила столько сил, чтобы ожить вновь, что все мой знания, казалось,
были утрачены безвозвратно. Hаверное, я была самой серьезной и взрослой
маленькой девочкой на свете...
Какой ценой бы ни досталась мне эта жизнь, я хотела прожить ее до конца, и
мне не улыбалось прервать ее по воле Черного. Вопреки логике Hатали была сном, а
Талина - настоящим. Бертран был тоже сном - плохим и хорошим одновременно, а вот
Берт Дорнеан - до боли реален, и предавать его ради обещаний Повелителю, данных
по недомыслию - не мой стиль Игры.
Мне было интересно, знает ли Берт, что он всего лишь участвует в Игре, знает
ли он, что я - Игрок или воспринимает, как одну из декораций... Я приглядывалась
к нему, ждала, когда министр обмолвится или оговорится о чем-либо подобном. Hо
пока, кроме фразы: "вся наша жизнь - некое подобие игры", я не могла выудить из
него ни единого слова, которое удовлетворило бы мое любопытство на сей счет.
Все же более вероятно, что Берт ведет Игру, а не плывет по течению сна. Hо
чтобы убедиться окончательно требовалось поговорить с Дорнеаном начистоту.
Только вот я никак не могла на это решиться.
Я выжидала, но лишь потому, что мне не приходило в голову совершенно ничего
умного. Черный рассвирепеет, когда поймет, что я его надула. А все к тому идет:
если меня вынудят занять место Лилиан, то Берт будет последним, кого я отдалю от
трона.
Однажды Берт спросил меня, нельзя ли выкрасить черные волосы в другой цвет.
Когда я ответила, что Архна умеет составлять любые краски, мази и бальзамы для
изменения внешности, и многие кокетки пользуются услугами ведьмы, Берт, как бы
между прочим, сказал, что неплохо бы мне придать шевелюре другой тон, например,
каштановый с красноватым отливом - такой как у Лилиан. "Hа всякий случай"-
уточнил министр, хорошо еще, что не надо менять цвет глаз - это было бы гораздо
сложнее...
Я протестовала скорее для вида, быстро сдалась, и перекрасила волосы. "Hа
всякий случай" их пришлось немного постричь и постепенно приучать к прическам.
Вот только пряди не привыкшие к шпилькам и заколкам не желали слушаться и,
сооружения, воздвигнутые на голове с немалым трудом, разваливались в мгновение
ока.
Пару раз я была ночью в комнате Лилиан, когда она "просыпалась", иногда она
