- Где? - Она завертела головой.
- Вон в том магазинчике наверняка есть.
Они подошли к дверям магазина, расположенного в углу большого
старинного, с аляповатыми лепными украшениями, особняка.
- Подожди меня здесь, - попросила Патриция, взглянув на его тяжелую
корзинку.
- Хорошо, - без пререканий согласился он и улыбнулся ей ласково.
- Подержи это. - Она положила поверх переполненной корзины еще и булку
с пакетом.
- Постараюсь, - рассмеялся Том. - Осторожней! У сменя так спина
сломается!
Она тоже рассмеялась и вошла в магазин.
Том сел на плетеный стул, стоящий рядом с дверью, с облегчением
поставив корзину на колени.
- Я ищу солнцезащитные очки, - услышал он веселый голос возлюбленной.
- Пожалуйста, - донесся до Тома красивый мужской голос. - У меня
большой выбор.
- Спасибо.
Том заглянул в дверь. За прилавком стоял грек, примерно его лет, в
модной яркой рубашке, и пожирал глазами Патрицию. Что-то во взгляде
продавца очень не понравилось Тому.
- Нет, - сказала Патриция. - Эти не в моем стиле. Вон те, в белой
оправе. Не слишком для меня большие?
- Нет, отлично вам.
Грек вышел из-за прилавка и подвел девушку к большому зеркалу в углу,
масляно улыбаясь и держа ее пальцами за плечи. Том сжал зубы при виде этой
сцены.
- Смотрите, - услужливо сказал продавец.
- Сколько они стоят?
- Для вас - бесплатно, - обаятельно улыбаясь, заявил продавец. - И у
меня есть еще кое-что, вам понравится. - Он нагнулся и вытащил из-под
прилавка красивый серый летний шарф. - Это для вас! - торжественно произнес
он, явно довольный собой и своей щедростью.
Она сделала красноречивый жест, что не может принять подарка.
Грек стрельнул глазами в сторону дверей и заметил Тома.
- Нет, нет, - игриво стал уговаривать ее продавец. - Прошу вас,
пожалуйста!
Вы обязаны взять, просто обязаны! - Он почти насилу всунул шарфик ей в
руки.
- Мне будет только приятно, заверяю вас!
Она вышла из магазинчика и взяла у сидящего у входа Тома пакет и
булку. Он встал с хмурым видом и они пошли дальше.
- Греки бывают очень навязчивы иногда, правда? - сказал он ей,
определенно рассчитывая на сочувствие с ее стороны.
- Этот был очень милый, - не поняла его Патриция. - Он подарил мне
шарф. И ничего не взял с меня за очки.
- Эй, - окликнул ее с порога магазинчика торговец.
Патриция повернулась к нему и благодарно помахала рукой:
- Чао, чао!
- Придете сегодня вечером на праздник города в кафе "На набережной"?-
спросил он, в надежде завязать интрижку. Присутствие Тома совершенно не
останавливало опытного сердцееда, наоборот - подогревало в нем чисто
спортивный интерес.
- Еще не знаю, - весело ответила Патриция, впервые вообще услышав о
празднике.
- Приходите! - посоветовал галантерейщик. - Я научу вас танцевать
сертаки.
Том сердито посмотрел на грека, как на человека, посмевшего посягнуть
на его собственность.
- Мы подумаем, - сказала Патриция и взяла Тома под руку.
Галантерейщик скрылся в дверях магазина.
По дороге на пристань они не произнесли ни слова. Патриция просто
совершенно не догадывалась, какие мысли терзают ее возлюбленного - подобное
поведение было для нее привычным и естественным.
А Том злился на нее, на себя, а в особенности на этого смазливого,
чисто выбритого грека. Он потер свою недельную щетину и выругался про себя-
Патриция настолько завладела его мыслями, что он даже не вспоминал об этом.
Ему захотелось как можно скорее добраться до яхты, чтобы привести себя
в цивилизованный вид.
Он не желал потерять неожиданно обретенную любовь. Но мысли о ее
легкомысленном поведении мучили его, порождая тяжкие сомнения: а любит ли
она его, не является ли он для нее простой игрушкой, которая быстро
надоедает?
А Патриция, вышагивая с Томом под руку, беспечно радовалась жизни.
Яхта отчалила от берега, Патриция готовилась загорать и сняла
футболку.
Том стоял за штурвалом, он взял курс на середину залива - куда-то
определенно он плыть сейчас не хотел, собираясь переночевать здесь, у
знакомого причала, а с утра вновь оправиться на их остров.
- Ты не с первого раза ложишься с мужиком в постель, наверно? - глядя
на водную гладь сказал Том. Он был не в силах сдержать обуревающие его
подозрения.
Улыбка на лице девушки сразу изменилась - из радостно-беспечной
превратилась в оборонительно-наглую.
- Ну, если мне парень нравится, то могу и с первого раза, - сказала
она сердито.
Спустилась в каюту, взяла свой магнитофон и снова поднялась на палубу.
Проходя мимо Тома, она добавила ядовито:
- Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?
Тугие, соблазнительные бугры ее груди проплыли перед глазами Тома,
приковав на мгновение к себе его внимание.
Патриция прошла на нос корабля и села, положив магнитофон на колени.
Ей был очень неприятен его вопрос и она не понимала почему. Тем не менее
она сожалела о своем резком ответе.
Том закрепил штурвал, подошел к ней и примостился рядом.
- Что ты делаешь? - зло спросил он, не в силах сдержать рвущуюся
наружу досаду. - Записываешь свои впечатления о каждом парне с которым
встречаешься, да? Можно послушать?
Он протянул руку и нажал клавишу воспроизведения.
Из магнитофона послышался голос Патриции: "... Чем они старее, тем
гнуснее..." Она поспешно выключила магнитофон.
- Я что, такой гнусный? - спросил Том.
- Нет, - ответила Патриция, ужаснувшись, что он действительно принял
эти слова в свой адрес. - Я бы не сказала...
- Я ничего не понимаю. - Том поднялся и посмотрел на нее. - По-моему,
ты просто чокнутая.
Патриция сидела в одних шортах, и укоризненно глядела на него. Она
понимала:
Происходит что-то не то. Что они оба злятся из-за пустяка. Но уступить
в чем-либо ей не позволяла натура.
Он увидел, что рядом с ней лежит длинный шарф из тонкой серой материи,
подаренный галантерейщиком. Он брезгливо взял шарф двумя пальцами.
- Ты что будешь носить эту тряпку? И сегодня оденешь для этого
отвратительного грека?
- А почему бы нет? - ощерилась Патриция. - Если хороший парень - то
почему бы не сделать ему приятное?
Она отобрала у Тома шарф.
Он встал, в сердцах развернулся и прошел к штурвалу. Внутри все кипело
от необъяснимой, мучительной злости. Он вырубил двигатель, закрепил парус
и, стараясь не смотреть в сторону Патриции, спустился в каюту. Бросился на
свою койку - его чуть ли не трясло, ему необходимо было успокоиться. За
яхту он не волновался: ветра практически не было, да и куда ее может
занести? Он понимал, что второй разрыв с любимой женщиной ему будет
перенести гораздо тяжелее, чем тогда, много лет назад и старался взять себя
в руки.
Под эти невеселые мысли он как-то незаметно уснул.
Сколько он проспал, Том не знал. Разбудил его громкий крик Патриции:
- Том! Том! Скорее! Быстро!
Он вздрогнул, вскочил с койки и бросился наверх. В спешке, спросонья
больно стукнулся лбом о верхнюю перекладину двери.
Выскочил на палубу, нервно оглядывая палубу в сгустившихся сумерках.
Патриция, совершенно обнаженная, стояла одной ногой на самом краю
яхты, другую ногу вытянув далеко над водой, правой рукой она держалась за
канаты, а левой указывала куда-то вдаль. В переливающихся багряно-желтых
лучах заходящего солнца ее фигура была просто великолепна. И она знала об
этом.
- Том, смотри, правда я похожа на рекламу?
Он стоял, схватившись за косяк двери в каюту, и не мог вымолвить ни
слова.
Патриция легко спрыгнула на палубу, подбежала к нему и бросилась на
шею, прижавшись к его груди плотными восхитительными бугорками.
- Том, я люблю тебя, - прошептала она ему на ухо.
- Я тебя тоже, Патриция! - ответил он. Сердце радостно забилось в
груди бесследно разгоняя недавние сомнения и обиды.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Когда Том и Патриция пришли в уютное кафе на набережной, веселье было
в полном разгаре. Висели гирлянды разноцветных лампочек, вперемежку с
флажками.
Деловито сновали официантки. На эстраде играл расширенный по случаю
праздника состав ансамбля, перед эстрадой группа людей, положив руки на
плечи друг другу, самозабвенно танцевали сертаки. Взоры присутствующих были
обращены на танцевавших людей. Звуки традиционной мелодии проникали в самое
сердце, и согревали удивительным теплом - от этой музыки сразу поднималось
настроение.
Пожилой худощавый грек с седыми усами, стоявший за прилавком около
эстрады, поставил полный вина стакан на голову и танцевал с ним, веселя
почтенную публику и веселясь сам.
Том провел Патрицию к свободному столику в центре зала, у прохода.
Сразу же почти подошла официантка, Том заказал вина и фруктов. Долго ждать
заказ не пришлось. Том разлил вино по фужерам. Они чокнулись. Том смотрел
на Патрицию, она улыбалась ему, но взгляд ее был устремлен на танцующих. Она любила и понимала сертаки, ей было
хорошо. Или она делала вид, что ей весело.
Том очень не хотел идти вечером в кафе, ничего хорошего от этого
мероприятия он не ожидал. Но согласился, понимая, что она устраивает ему
испытание на прочность. И вообще, по его твердому мнению, в любви следовало
уступать друг другу. Хотя, конечно, для всяких компромиссов есть свой
разумный предел.
Патриция весело смотрела на шеренгу танцоров и хлопала в ладоши. На
шее ее красовался кокетливо повязанный серый шарф, подаренный сегодня ей в
лавке.
Крайним в ряду танцующих был давешний галантерейщик, его левая рука
лежала на плече красивой, немного полноватой девушки с длинными черными
волосами. Она с обожанием смотрела на него. В свободной руке торговец
держал яркий цветок на длинном стебельке.
Танец закончился, человек за прилавком снял стакан с головы и выпил за
здоровье присутствующих.
Галантерейщик подошел к столику, за которым сидели Патриция и Том.
- Привет, - как старый знакомый сказал он, обращаясь к Патриции, и
галантно положил свой цветок рядом с ее фужером. - Станцуем?
- Да, конечно! - Патриция с готовностью встала и повернулась к Тому.-
Пойдем, потанцуем втроем, любимый.
Она впервые назвала Тома так, и он с удовлетворением отметил это,
торжествующе взглянув на лоснящегося самовлюбленного грека.
- Нет, нет, - ответил Том. - У меня не получится...
- Ну как хочешь, - ответила Патриция и пошла с торговцем к месту
танца.
Они встали рядом в широкой цепи танцующих, положили руки на плечи друг
другу.
Во время танца грек не сводил глаз с новой знакомой. Она улыбалась
партнеру.
Том тоже не сводил с нее внимательного взора, ревность вновь
овладевала его сердцем.
В это время на праздник пришли шатен с блондином в поисках впечатлений
и помня о приглашении смазливой официантки. Прошли с гордо-независимым
видом, будто только их на празднике и не хватало, сели за столик,
осмотрелись.
Шатен сразу заметил среди танцующих обидчицу.
- Смотри, - сказал он приятелю. - Есть, есть правда на земле, а бог на
небесах! Смотри! - Он кивнул головой в сторону Патриции.
- Опять она, эта стерва! - восхищенно воскликнул блондин.
Патриция счастливо улыбалась, наслаждаясь танцем, жизнью и прекрасным
вечером.
- Ну, мы ей сейчас устроим веселую жизнь! - процедил шатен, предвкушая
сладость мести.
Танец кончился, исполнители сертаки стали расходится. Счастливая
Патриция повернулась к галантерейщику и повисла довольная у него на шее,
благодаря за танец. Он тоже обнял ее. Том поспешно опустил глаза,
уставившись в донышко бокала.
Патриция подошла к своему столику. Взяла бутылку с вином и свой
