Фотограф посмотрел на Патрицию.
- Кстати, иди подготовься к съемкам, - сказал он. - Мадам Николас
поможет тебе.
Патриция пожала плечами и отправилась в гримерную.
Женщина возилась над телом белокурой Айменги, натирая ее каким-то
пахучим кремом. Заметив Патрицию, гримерша бросила на девушку быстрый
взгляд:
- Раздевайся, - и кивнула на кресло перед другим столиком с зеркалом.
Патриция скинула одежду и сложила ее аккуратно. Уселась в кресло,
заложив ногу на ногу и с интересом стала наблюдать за умело работающей
женщиной.
Пожилая массажистка закончила натирать Айменгу, сказала, чтобы
остальное блондинка доделала сама и повернулась к Патриции. Айменга
развернула кресло на шарнире в сторону зеркала и стала расчесывать свои
длинные красивые волосы.
Массажистка профессионально осмотрела Патрицию.
- Встань, - попросила она.
Патриция встала и опустила руки вдоль тела. Массажистка поманила ее к
себе, Патриция сделала несколько шагов к центру помещения. Женщина
оценивающе обошла ее вокруг, внимательно всматриваясь чуть ли не в каждую
складку, каждую линию молодого, спортивного тела новой фотомодели.
В дверях показался фотограф, встал, прислонившись к стене, сложил руки
на груди и смотрел внимательно на обнаженное тело Патриции, прокручивая в
голове варианты поз, ракурсов и антуража.
- Достань пальчиками до пола, не сгибая колен, и постой так минутку,-
попросила женщина.
Патриция улыбнулась, но перечить не стала. Все это отвлекало ее от
тяжких дум и забавляло. Массажистка снова обошла вокруг нее, издав
одобряющий возглас. Приблизилась, провела рукой по спине - Патриции стало
щекотно- погладила ее ягодицы. Что-то решила про себя. Фотограф довольно
улыбаясь смотрел на девушку.
- Выпрямись и подними вверх руки, - сказала женщина.
Патриция не понимала смысл происходящего, но видно так было нужно -
пожилая массажистка на лесбиянку явно не походила, она не любовалась телом
девушки, а словно осматривала заготовку, с которой ей предстояло работать.
Так наверное и было на самом деле, потому что гримерша, проведя рукой по
груди Патриции, удовлетворенно сказала:
- Отличное у тебя тело. Где ты их так удачно находишь, Бернард? -
улыбаясь спросила она у фотографа.
- Они меня сами находят, летят, словно пчелы на мед, - самодовольно
ответил тот и вышел из гримерной.
- Садись, - указала на кресло женщина и спросила: - Почему косметикой
не пользуешься?
- Зачем? - удивилась Патриция. - Вообще-то пользуюсь, но редко,-
добавила она. - Не всегда приличное зеркало под руками есть.
Женщина оценила шутку. Она умелыми движениями расчесала Патриции
волосы, наложила косметику на лицо. Достала бритвенные принадлежности и
чисто выбрила девушке под мышками, вытерла салфеткой и, скомкав, бросила
салфетку на пол. Хотела втереть в тело Патриции какой-то крем, но вдруг в
дверях вновь показался фотограф и сказал:
- Не надо, Николас, у нее отличный цвет кожи. Я решил снимать на
берегу, вместе с Айменгой. Они прекрасно будут смотреться на контрастах.
Айменга закончила наложение косметики и с интересом смотрела на
Патрицию.
Гримерша отложила крем и взяла тюбик с темно-коричневой помадой.
Патриция не успела подивиться зачем: ведь губы ее уже подкрашены, как
женщина принялась подводить ей соски. Эта операция вызывала у Патриции
здоровый смех, но она сдержалась. В добавление ко всему женщина специальным
гребешком тщательно расчесала Патриции волосы на лобке, что было уже
совершенно лишнее по мнению девушки.
Наконец массажистка закончила работу и отступила на несколько шагов,
придирчиво оценивая свою работу. Повинуясь ее жесту, Патриция встала с
кресла. Как скульптор, наносящий последние штрихи в своей работе, женщина
подошла к тумбочке, поковырялась в ней и протянула Патриции красивой формы солнцезащитные
очки. Патриция одела их, массажистка удовлетворенно кивнула, посмотрела на
Айменгу и отрапортовала фотографу:
- Можешь вести их снимать, - сказала она ему тоном, каким отправляют
учеников на черновую работу.
Патриция посмотрела на себя в зеркало - что ж она действительно не
хуже прочих красоток с обложек глянцевых журналов. Она повернулась к
фотографу:
- Может угостите даму стаканом вина? - кокетливо спросила она.
- Конечно, - ответил он. - Вечером, после работы.
Айменга рассмеялась.
Патриция и Айменга сидели обнаженные, если не считать черных очков на
Патриции, на пологой коричневатой скале и улыбались в объектив кучерявого
фотографа. Сзади них возвышался покрытый буйной зеленью холм. Белые облака
лениво-неторопливо перемещались по удивительно голубому небу. Девушки
сейчас казались воплощением красоты, молодости и всех радостей жизни.
- Хорошо. Не напрягайтесь. Вот так, - командовал фотограф.
Усатый шофер лениво сидел на корточках перед водой и бросал камешки,
не обращая на фотомоделей никакого внимания - словно они не живые
привлекательные девушки, а мраморные статуи, намозолившие глаз.
- Беатрисс, и ты, Айменга, тоже, ложитесь на бок. Ближе друг к другу.
Вот так. Хорошо. Отлично. Теперь попробуем крупный план. - Он подошел ближе
и снова сфотографировал. - Подними волосы, Айменга. Подними их, подними
рукой.
Так хорошо, ближе.
- А он, кажется, разбирается в своем деле, - негромко сказала Патриция
напарнице.
- Ты думаешь? - ответила та. - По-моему, он немного тяжеловат. На мой
вкус.
- Тебе так кажется? - удивилась Патриция. - А по-моему он очень даже
интересен.
- Так, теперь в воду, - приказал фотограф, не догадывавшийся, что его
обсуждают. - Пара снимков в воде - и на сегодня, пожалуй, достаточно.
- Тебе не нравятся мускулистые мужчины? - спросила Патриция у
блондинки, заходя с нею в море.
- Нравятся, - ответила Айменга. - Когда это настоящие мужчины.
- Не понимаю.
- Он голубой, - прошептала блондинка с ноткой брезгливой насмешки.
Патриция кинула удивленный взгляд на фотографа, наблюдающего за ними в
видоискатель. Он стоял на песчаном берегу, широко расставив босые ноги.
Рубашка была широко распахнута, обнажая сильную, волосатую грудь.
Впечатления, что он гомосексуалист фотограф не вызывал.
- Хорошо! Беатрисс в полный профиль, Айменга чуть в бок, - дал
указания фотограф.
- Настоящий голубой? - не поверила Патриция.
- Аж до синевы, - подтвердила блондинка. - Перед ним хоть на мостик
вставай, у него ничего не зашевелится!
- Беатрисс, повернись ко мне спиной! Так, хорошо. На сегодня хватит!
Идите купайтесь, или что хотите делайте. Да, кстати, поберегите реквизит -
идите купаться без ваших костюмов, - остроумно пошутил он, пробежав
взглядом по их обнаженным телам, и наклонился к своему саквояжу с
насадками.
- Не бывает чтобы мужчина был целиком голубой, - сказала Патриция.-
Хочешь, заведем его?
Блондинка закатила глаза к небу, обдумывая предложение и озорно
улыбнулась:
- Ну, если ты хочешь, то я не против.
Они поплыли и стали резвиться в освежающе-прохладной воде, он сидел на
берегу, наблюдая за ними. Тела их были отлично видны сквозь прозрачную
воду. Далеко от берега они не отплывали, чтобы все время их тела были у
него на виду.
Наконец, девушки вылезли на приветливый берег и повалились на
прогретый солнцем камень. Айменга достала из своей сумки крем и медленно
стала втирать его в кожу Патриции. Движения ее пальцев были едва уловимыми
- она втирала крем в кожу Патриции, словно ласкала ее. Айменга любовалась
прекрасным телом новой знакомой и в ней самой хотелось поцеловать эту
прекрасную грудь - у нее самой были не маленькие волнующие холмики, а
высокая статная грудь совсем другой формы. И хотя Айменга никогда не
слышала слов недовольства от поклонников своей грудью, а наоборот, сейчас
она позавидовала Патриции.
Патриция лежала в сладострастной позе, очки она сняла и держала в
правой руке. Не поворачивая головы в сторону фотографа, она спросила:
- Он на нас смотрит?
Айменга медленно повернула голову в сторону лежащего в траве
фотографа.
- Да, - сказала она. И подала ей руку. - Пойдем, прогуляемся по
берегу.
Патриция грациозно встала, стараясь не переигрывать, и они
повернувшись к фотографу спиной, пошли не спеша по кромке воды. Ласковые
волны залива бились о берег, обдавая девушек мелкими брызгами.
Фотограф сел на корточки и не отрывал от них задумчивого взгляда.
Айменга остановилась и положила руки на плечи девушки. Соски их грудей
соприкоснулись, и Патриции почему-то стало неприятно. Она не понимала
лесбийской любви - женщины всегда были для Патриции подругами,
собеседницами, но одна мысль о ласке с женщиной вызывала у нее брезгливое
отрицание.
- Ты уверена, что таким образом мы возбуждаем его? - спросила
Патриция.
- Конечно, - ответила Айменга, проведя по спине Патриции и потянулась
к ней накрашенными губами. - А как же еще ты сможешь возбудить голубого?
Патриция плюнула на все свои принципы и ощущения, закрыла глаза и
слилась долгим поцелуем с блондинкой, представляя, что это Том.
"О, Том, где ты сейчас и чем занимаешься? Зачем ты ушел от меня?"
Фотограф смотрел на них, левой рукой прикрывая глаза от слепящего солнца, а
второй теребя свой огромный круглый медальон. Наконец он вздохнул, встал и
направился к дому. Поднявшись по тропке среди камней, он еще раз оглянулся
- Патриция лежала на песке, обнаженная Айменга стояла на коленях над ней и
гладила девушку.
Патриция видела, что Айменга увлекается лаской и поспешила отрезвить
напарницу, пока та не слишком возбудилась, и не потеряла рассудка:
- Бернард пошел домой, видно созрел, - сказала она улыбнувшись и села
на песке.
- А ты не хочешь еще поласкаться, - поглаживая одной рукой грудь
Патриции, а другую запустив в ее темные волосы, сказала Айменга. - Нам так
хорошо вдвоем.
- А ты знаешь, почему любовь между двумя женщинами называется
лесбийской?- серьезно спросила Патриция, отстраняя руки блондинки и
вставая.
- Ну... - растерялась та, - наверно, от острова Лесбос...
- Правильно, - сказала Патриция насмешливым тоном, что сразу отбило у
блондинки охоту домогаться ее любви. Но надо было еще довести-таки до
возбуждения фотографа, а без помощи Айменги это было бы затруднительно, и
Патриция примирительно подала ей руку, помогая встать. - Пойдем, нам был
обещан бокал вина, может еще чего выпросим. У меня от голода желудок к
спине прилип.
- Да, сегодня к Бернарду собирались прийти друзья. Вот работка - даже
по воскресеньям приходится трудиться.
- Да уж - тяжелая работа, необходима надбавка за вредность, -
рассмеялась Патриция.
Они пошли к дому фотографа, продираясь прямо сквозь кусты. Девушки
ничуть не стеснялись собственной наготы - здесь никто чужой не ходил. Да
если бы и ходил - то что такого? Красоты стесняться нечего.
- А почему все-таки от острова Лесбос? - вдруг спросила Айменга.
Патриция думала, что блондинка уже забыла про этот дурацкий вопрос. - Там
находилась женская тюрьма и заключенные это там придумали, да?
- Нет, совсем наоборот, - рассмеялась Патриция и пояснила: - В седьмом
веке до нашей эры известная поэтесса Сапфо организовала там школу девушек,
проповедуя любовь к женскому телу.
- Сапфо... Никогда не слышала...
- Да? - удивилась Патриция. Задумалась на мгновенье, остановилась и
прочитала:
Я к тебе взываю, Гонгила, - выйди К нам в молочно-белой своей одежде!
Ты в ней так прекрасна. Любовь порхает Вновь над тобою.
Всех, кто в этом платье тебя увидит, Ты в восторг приводишь. И я так
рада!
Ведь самой глядеть на тебя завидно Кипророжденной!
К ней молюсь я...
- Это Сапфо? - спросила Айменга. - Ты ее наизусть знаешь - значит она
