Именно воспитание лет до десяти -- двенадцати, а не кормление грудью.
Кроме того, всенародные скачки, свадебные пиршества, поминки, сходки --
все это достаточно часто собирало людей разных сословий в некую национальную
мистерию, где крестьянин, встречаясь с дворянином, обычно разговаривал с ним
почтительно, но и без малейшего оттенка потери собственного достоинства.
Поэтому в силу традиций, усвоенных с молоком матери, абхазский
крестьянин, даже став революционером-большевиком, полностью не мог нарушить
сложившихся отношений.
Победивший холоп, естественно, превращается в хама. Побежденный хам
легко переходит в холопство. Но тот, кто не знал холопства, сразу не мог
превратиться в хама. Потребовался некоторый исторический срок.
Вот почему Аслан продолжал гордиться своим дворянским происхождением и
щеголял в белоснежной черкеске. Рядом с Асланом стоял веселый головорез
Теймыр, неизменный исполнитель черновой, но почетной работы умыкания.
Кстати, закатанные рукава черкески, обнажавшие его сильные волосатые руки,
прямо говорили о том, что работа умыкания -- это именно работа. На круглом
лице веселого головореза Теймыра то и дело появлялась блудливая улыбка в
предвкушении того, о чем мы не замедлим рассказать на этих страницах.
Чем примечательна эта сцена? Она примечательна тем, что на лице дяди
Сандро, может быть, в первый и последний раз в жизни запечатлелось выражение
гамлетизма.
Что же случилось? Откуда это выражение нерешительности, раздвоенности,
рефлексии?
Начнем с минимальной информации. Друг дяди Сандро, а именно Аслан,
готовился к умыканию своей невесты. Допустим. В таких случаях выражение
нерешительности, раздвоенности, радости, печали естественно было бы ожидать
на лице его друга. Почему же все эти противоречивые чувства, свойственные
нормальным людям, когда они собираются жениться, выражает не лицо Аслана,
кстати говоря, туповато-спокойное, а именно лицо дяди Сандро, столь
решительного во всех случаях жизни?
Дело в том, что дядя Сандро влюблен в невесту своего друга, и она, судя
по всему, тоже в него влюблена. И вот этой ночью она должна стать женой его
друга, а он, дядя Сандро, не только не может воспрепятствовать этому, но и
вынужден помогать своему другу.
Но почему, почему так все получилось? Потому что дядя Сандро, при всем
своем прославленном лукавстве, не мог нарушить законы дружбы даже ради своей
пламенной страсти.
Аслан, живший в селе Атары, пригласил дядю Сандро погостить у себя дома
с тем, чтобы он помогал ему встречаться с девушкой, которая ему нравилась, а
потом принял бы участие в ее умыкании.
В таких случаях молодые люди, понравившиеся друг другу, стараются
встречаться в каком-нибудь нейтральном доме, не имеющем родственных связей
ни со стороны тайного жениха, ни со стороны тайной невесты.
И вот именно в такой дом Аслан привел дядю Сандро, до этого успев
рассказать невесте о его еще молодой, но уже легендарной жизни, полной
веселых приключений и опасных (в основном для желудка) застольных подвигов.
Целый месяц с небольшими перерывами Аслан и дядя Сандро ходили в этот
дом и там встречались с тайной невестой Аслана, которая тоже приходила туда
со своими подружками.
Дядя Сандро с первого дня влюбился в эту миловидную девушку. Может
быть, он и вынес бы как-нибудь ее миловидность, но ямочки на щеках этой
девушки сыграли свою роковую роль. Дядя Сандро был совершенно не подготовлен
для встречи с девушкой, у которой при каждой улыбке на щеках возникают
головокружительные ямочки, куда каждый раз душа дяди Сандро (предварительно
раздвоившись) опускалась и ни за какие блага не желала оттуда выходить.
Не исключено, что свою небольшую, но в этом случае завершающую роль
сыграло и само имя этой девушки, тогда редкое в наших краях русское имя,
которое мы до поры не будем открывать.
Как известно, имя женщины, особенно, если это имя носит на себе печать
чужого племени, пленяет многих мужчин дополнительной чувственной окраской.
Теперь опять возвращаемся к ямочкам, как если б мы сами, согласно
известному учению, выражали якобы собственную тайную привязанность к ним.
Дело в том, что любовный опыт дяди Сандро, вершиной которого,
безусловно, можно считать знаменитую своим любвеобилием княгиню, как-то
обходился без этих ямочек на щеках. Возможно, что ямочки на щеках вообще не
свойственны горянкам (княгиня была из них), возможно, они выражают некоторое
генетическое благодушие, свойственное потомственным жителям долин. Нам это
неизвестно. Во всяком случае, село, о котором идет речь, было расположено в
низине.
До встречи с этой девушкой дядя Сандро вообще не придавал значения всем
этим ямочкам, луночкам, вороночкам, всем этим маленьким капканчикам женской
природы.
Может быть, он их даже не замечал. Вообще, в те времена в наших краях в
женской красоте больше всего ценилась бровастость, глазастость и
длиннокосость. Во всяком случае, в эстетическом меню тех лет, отраженных в
песнях, сказаниях и легендах, такого блюда, как "ямочки на щеках", не
указывалось.
Но интересно отметить, что высшим женским свойством считалось тогда и
продолжает считаться до сих пор степень легкости, с которой женщина
обслуживает свой дом и особенно гостей. И, давая оценку той или иной женщине
или девушке, абхазцы вообще, а чегемцы в особенности, прежде всего ценят это
качество.
Высший тип женщины -- это такая женщина, которая все свои обязанности
выполняет не только хорошо, этого мало нашим взыскательным дегустаторам
женского обаяния, но и радостно, даже благодарно за то, что окружающие дают
повод, или, еще лучше, много поводов, заботиться о них.
-- С лица-то она хороша, -- говорят чегемцы про ту или иную женщину, --
да что толку-то -- тяжелозадая.
И тут -- конец красоте. Полная гибель. Или, совсем наоборот, про другую
женщину:
-- На вид-то она неказистенькая -- зато летает!!! И это восхищенное
определение полностью снимает некоторые недоработки природы во внешнем
облике женщины и как бы распахивает красоту ее крылатой души. Восторгаюсь
стихийной гуманистичностью такого подхода. Нос длинноват?! Не надо никаких
операций, поворачивайся быстрей, и ты на лету похорошеешь! Но мы отвлеклись.
А нам необходимо, подавив некоторое раздражение, снова возвратиться к этим
роковым ямочкам, потому что мы еще не исчерпали их роль в этой истории.
И вот дядя Сандро впервые увидел, или впервые разглядел, на миловидном
лице невесты Аслана эти нежные вдавлинки! Браво неизвестному скульптору!
И опять же дядя Сандро, может быть, и к этим двум ямочкам как-нибудь
притерпелся бы и не выдал свою страсть никому на свете... Но однажды невеста
Аслана пришла на это легализированное обилием друзей и подружек свидание
(странный, запоздалый отголосок большевистских маевок), так вот, пришла в
платье, открывавшем ее шею, и дядя Сандро обомлел.
Там, где нежная шея девушки начинала свое цветущее произрастание над,
по-видимому, не менее цветущим телом, была еще одна ямочка, которая
оказалась самой губительной для сердца дяди Сандро.
"Да сколько же их у нее!" -- успел крикнуть дядя Сандро (про себя), уже
охваченный пожаром любовного безумия. То, что дядю Сандро охватило любовное
безумие, можно считать медицинским фактом, потому что оно не ограничилось
общим восторгом обилия ямочек, а потребовало от дяди Сандро немедленно
установить точный перечень их, а всякая педантичность, как известно, всегда
признак безумия.
Задача, прямо сказать, нешуточная. Дядя Сандро пытался урезонить свое
любовное безумие, он ему внушал, что устанавливать количество ямочек на теле
невесты друга -- дело и неблагородное, и некрасивое, и, в конце концов,
опасное. Но любовное безумие ему отвечало:
"Ради дружбы ты жертвуешь самой большой своей любовью. Так неужели ради
своей любви ты не можешь сделать самую малость, выполнить ее маленькую
прихоть, просто установить количество ямочек, расположенных на ее,
по-видимому (как ты думаешь?), цветущем теле?"
Ну что ты скажешь этому любовному безумию?! Дядя Сандро не нашел
убедительного довода в пользу скромности. Да, дорогой читатель, мы бы с
тобой нашли, но дядя Сандро не нашел. Поэтому он живет для того, чтобы жить,
а мы живем для того, чтобы любоваться его жизнью Это просто две разные
профессии, и я иногда с грустью догадываюсь, какая из них интересней.
Итак, дядя Сандро не нашел убедительного довода в пользу скромности.
"Да, да, -- сказал он себе, -- я отказываюсь от любви к девушке, которая
явно подает мне знаки своего внимания. Я отказываюсь от счастья, потому что
не хочу отнимать его у своего друга. Но, прощаясь с любовью, эту маленькую
прихоть я могу позволить своему любовному безумию?"
И он себе эту маленькую прихоть позволил. Дядя Сандро знал, что девушки
этого села в очень жаркие дни уходят купаться в лес, где со скалистого
откоса по широкому деревянному желобу стекает ключевая вода. Этот древний
народный душ именуется абхазцами "ачичхалей". На наш слух слово это передает
не только журчание стекающей с высоты воды, но и пульсирующую
неравномерность хлещущего потока.
Здесь в жаркие дни купались деревенские девушки. Обычно, собираясь
купаться, они выставляли на лесной тропе, проходящей недалеко от этого
места, дозор. Две девушки охраняли тропу с двух сторон от случайных, хотя и
маловероятных, прохожих.
Но такому лукавцу, как дядя Сандро, немного надо было
сообразительности, чтобы обмануть их. Бедный принц Ольденбургский! Если б он
знал, на какие дела употребит дядя Сандро его прекрасный цейсовский бинокль,
может быть, он воздержался бы от своего подарка. Кстати, как парадоксальны
подарки сильных мира сего! Вспомним, что бинокль этот был подарен
Александром Петровичем именно за остроглазие дяди Сандро, впрочем, явно
преувеличенное им же, то есть дядей Сандро.
Выбрать дерево метрах в ста от этого искусственного водопада, с
которого можно было поймать в кругозор широкий деревянный желоб с
низвергающейся в него белопенной стругй, было делом нетрудным. И дядя Сандро
в один из жарких дней, исключительно под влиянием любовного безумия, сидя на
ветке бука, осуществил свое маленькое преступление.
Нет, нет, мы не будем следовать за ним и подглядывать в бинокль принца
Ольденбургского! Мы не будем даже уточнять, опускал ли дядя Сандро свой
бинокль, когда другие девушки, выбежав из-за кустов лещины с развевающимися
волосами, храбро вбегали под величаво хлещущие, бьющие твердым холодом струи
воды, расхлестывающие струи волос, обламывающиеся на юных плечах, леденящие
эти разгоряченные плечи и, щедро разлетаясь, барабанящие по огромным,
дрожащим, первобытным листьям подбела, как бы жадно хватающим эти
отброшенные брызги, пока девушки не выбегали из-под водопада, истерзанные до
сладостной одури, исколотые тысячами серебряных игл -- хохочущие, мокрые,
кричащие!
Мы только отметим, что бинокль не только приближал фигуру купающейся
девушки, но неизменно усиливал ее крики, словно таил в себе
звукоулавливающее устройство. На этом почему-то настаивал дядя Сандро, может
быть, отчасти этим пытаясь объяснить, что он чуть не сверзился с ветки бука,
потянувшись за жарко приближенной, кричащей возлюбленной.
О молодость, опьяненная суровым мастерством шлифовальщиков цейсовских
стекол! Дядя Сандро чудом удержался на ветке и впоследствии говорил, что это
был божий знак, тогда не угаданный им.
С дрожащими руками и ногами дядя Сандро слез с дерева и тихонько,
